Улица Береговая — улица Ударная

Так сложилось, что в Нижнем Тагиле существовали улицы с одинаковыми названиями. Началось это ещё в позапрошлом столетии и продолжалось до середины ХХ века. Двойные и даже тройные названия улиц в XIX веке были делом обычным и мало кого смущали. Так, в Нижнетагильском посёлке к началу ХХ столетия было три Кладбищенские улицы, две Садовые, а Введенских и Максимилиановских было аж по четыре. Ряд улиц были пронумерованы, как Максимилиановские или Введенские, а некоторым присваивали уточняющие названия, как Ерзовкам (Нижняя, Средняя и Верхняя). 

Береговых улиц было тоже четыре, хотя, по мнению некоторых исследователей, когда-то это была одна суперулица, тянувшаяся вдоль реки Тагил от Лисьей горы до Краснокаменского шихана. Вполне возможно, так оно и было до тех пор, пока заводской посёлок в конце 1797 года не был поделён на волости, а позднее, для удобства управления работным людом, ещё и на пять частей. Пришлось тогда поделить и улицу, и её отдельные отрезки стали жить своей жизнью. Например, Береговая-Ударная.

История этой не самой протяжённой улицы Нижнего Тагила насчитывает более 300 лет и берёт своё начало ещё в 1699 году, когда «прикащик Тобольского воеводства боярской сын Михайло Бибиков нашёл угожее место для чугунолитейного и железоделательного завода на Тагил-реке, близ Магнитной горы». Тогда на крутом левом берегу реки, под каменистым склоном горы, названной позднее Лисьей, были срублены два бревенчатых «анбара» для хранения топоров, пил, гвоздей и скоб, маленькая кузня и дом кузнеца, который попутно исполнял ещё и обязанности сторожа. В те далёкие годы молодой приказчик принялся строить сразу три завода: на речке Вые, на Тагил-реке и на реке Невья, близ деревни Федьковки. Но уже год спустя царь потребовал от Бибикова выбрать из трёх заводов один и как можно скорее пустить его в строй. Выбор тогда пал на Федьковский завод, и вскоре все материальные и людские ресурсы были перенаправлены на берега реки Невьи. 

Вновь жизнь затеплилась у подножья Лисьей горы лишь 20 лет спустя, когда возведением завода на реке Тагил занялись тульские купцы и кузнецы Никита Демидович Антюфеев и его сын Акинфий. Когда в 1725 году Нижнетагильский завод выдал первый чугун, на небольшом участке между берегом заводского пруда и Лисьей горой появился заулок (переулок, заканчивающийся тупиком. — Прим. авт.), получивший впоследствии название Подгорный. 

По свидетельству «горного командира» Вильгельма де Геннина, побывавшего несколько раз на Нижнетагильском заводе, место это было занято разными складами: «Под каменистым склоном призаводского холма понастроены анбары разныя для уголья и для готового чюгуна тоже, да поставлен кузнечный горн с мастерской для починки подвод, коими железо свозится на Курьинскую пристань».

Позднее угольные склады перенесли ближе к заводу, к западному склону Лисьей горы, а вдоль Подгорного заулка построили три барака для приписных крестьян из дальних деревень и сезонных работников, которых Демидовы нанимали среди государевых крестьян Верхотурья, Арамиля, Ирбита. Во время «коллегиального ведения» заводами использование вольнонаёмных работников на демидовских заводах было довольно частым явлением. Ещё чаще братья Прокопий, Григорий и Никита Акинфиевичи перебрасывали с завода на завод узких специалистов: литейных мастеров, плотинных или механиков. Нередки были случаи, когда таких специалистов «одалживали» у компаньонов или заинтересованных лиц. Так, в 1791 году на Нижнетагильский завод прибыла группа плотников во главе с десятником Артамоновым, известным на Каме строителем барок и стругов. «Плотницкую ватагу» Демидовым «одолжил» известный заводовладелец, купец и сенатор Всеволод Всеволожский, который лоббировал в Сенате интересы Демидовых и был напрямую заинтересован в скорейшей доставке чугуна и железа с Урала в европейскую часть России. 

К началу XIX века Подгорный заулок уже стал проездным, разросся дворами и стал именоваться Береговой улицей. 

Практика приглашения на заводы Нижнетагильского округа отечественных и иностранных специалистов существовала всегда. Но если в XVIII столетии и первой половине XIX века такие специалисты приезжали на Урал для выполнения разовых задач, то во второй половине XIX века Демидовы сменили тактику, начав искать талантливых инженеров, механиков и управленцев среди выпускников российских университетов и заманивать их на свои заводы высокими окладами и долгосрочными контрактами. Тогда же по приказу Павла Павловича Демидова под Лисьей горой был построен дом для приглашённых специалистов, являвший собой гибрид постоялого двора и общежития. Дом имел свои надворные постройки: дровяник, каретник и баню. Местные жители прозвали здание «заводским домом». До наших дней он не сохранился, но если бы такое случилось, то дом стал бы рекордсменом по установленным на нём мемориальным доскам.

Здесь в разное время жили механик Нижнетагильского завода Пётр Матвеевич Мухачёв, будущий управляющий Салдинскими заводами и один из основоположников промышленного российского паровозостроения; выдающийся российский металлург и изобретатель «русского бессемера» Константин Павлович Поленов; автор гидравлической теории печей, член-корреспондент АН СССР Владимир Ефимович Грум-Гржимайло и другие. 

Константин Павлович Поленов родился 25 июня 1835 года в Костромской губернии в семье мещан. После окончания гимназии поступил в Московский университет и в 1856 году окончил его с большой золотой медалью. Два года спустя, окончив Академию генштаба, Поленов начал работать в Пулковской обсерватории. Возможно, стал бы Константин Павлович выдающимся астрономом, если бы не маленькое жалование и ранняя женитьба. Как-то раз, в октябре 1859 года, в Петербурге Поленов встретил однокашника по университету Павла Павловича Демидова, с которым у него сохранялись хорошие отношения. Узнав о том, что Поленов нуждается, заводчик предложил ему должность преподавателя физики и математики в Выйском училище, «посулив оклад втрое больше и полную бытовую устроенность». 

В январе 1860-го Константин Павлович вместе с семьёй переехал на Нижнетагильский завод и начал преподавать. Часто посещая со своими учениками цеха Выйского и Нижнетагильского заводов, он вскоре увлёкся металлургией и через два года поделился, сначала с управляющим, а затем и с Павлом Демидовым, своими соображениями по организации горно-металлургического производства. В результате в июле 1862 года он получил назначение на пост управителя Висимо-Шайтанского завода и смотрителя платиновых приисков. Два года спустя Поленова перевели на Нижне-Салдинский завод, где тот прослужил 38 лет, снискав широкую известность как крупный практик горнозаводского дела. 

Под его руководством на Нижне-Салдинском заводе были построены четыре домны и первая в России бессемеровская фабрика, где применялся особый способ бессемерования малокремнистых чугунов; было усовершенствовано рельсопрокатное производство и проведена электрификация предприятия. После выхода в отставку Константин Павлович уехал в Екатеринбург. 

Другим известным постояльцем «заводского дома» под Лисьей горой был инженер-металлург Владимир Ефимович Грум-Гржимайло (1864–1928). История его появления на тагильских заводах началась весьма занятно. В 1885 году Владимир Грум с отличием окончил Петербургский горный институт и был отмечен премией за лучший проект доменной печи. Тогда же подающего большие надежды выпускника заприметил главный уполномоченный Нижнетагильских заводов Анатолий Октавович Жонес-Спонвилль и предложил вчерашнему студенту «интересную и денежную работу на Демидовых».  

«Поддавшись увещеваниям Жонеса и влюбившись в воздушный замок, построенный им в моей голове, я дал согласие и уже 7 июля 1885 года сошёл с пермского поезда на станции Нижний Тагил, — позднее вспоминал Владимир Ефимович. — Однако в скором времени я уже горько жалел, что уступил уговорам, так как управляющий заводами Грамматчиков встретил меня сухо, заявив, что кроме должности инженера-практиканта с годовым окладом в 50 рублей я ни на что рассчитывать не могу».

Оклад практиканта был самым низким среди инженерно-технических работников демидовских заводов. Вскоре Грум познакомился с другими молодыми инженерами, которые, как и он, недавно приехали на заводы Нижнетагильского округа.

«Я начал спрашивать моих новых товарищей о моей будущей работе, но определённого ничего не узнал. Было ясно, что мне будут платить по должности практиканта 50 рублей и предоставят возможность делать, что хочу. Практикант — лицо без определённых обязанностей...» — описывал ситуацию Владимир Ефимович в своей автобиографии к первому изданию книги «Пламенные печи» (16+).

Переживая свою невостребованность, подававший большие надежды молодой инженер начал «злоупотреблять общением в праздных компаниях». 

Купец и золотопромышленник Теленков, водивший с Владимиром Грумом дружбу, вспоминал: «Мы всё чаще и чаще встречали Владимира в непотребном виде и, что самое неприятное, в самых публичных местах. От окончательного падения в объятия Бахуса его спас любезный Жонес, явно благоволивший молодому человеку. Заметив, что Владимир неравнодушен к дочери лесничего, Сонечке Тиме, он сделал всё возможное, чтобы молодые люди заметили друг друга и начали встречаться».

Знакомство с Софьей Тиме неожиданно для самого Грума резко изменило его жизнь на заводе. Ему стали давать различные серьёзные поручения и пригласили читать лекции по металлургии в горнозаводском училище. Роман с дочерью главного демидовского лесничего длился несколько лет и закончился 3 мая 1895 года свадьбой. Молодожёнам выделили участок земли с домом на улице Береговой, где они прожили вплоть до назначения Владимира Ефимовича управляющим Верхне-Салдинским металлургическим заводом. 

После Октябрьской революции и Гражданской войны жизнь на улице Береговой замерла на 10 лет. А в первой половине 30-х годов ХХ века здесь появилась достопримечательность советского периода истории Нижнего Тагила — первый жилой каменный дом, построенный после революции. Улица к тому времени уже слилась с Ударной и стала называться Береговая-Ударная.

Возводили здание силами стройуправления ВЖР/ВРУ (Высокогорского рудоуправления), а жили в нём как работники рудника, так и металлурги завода им. Куйбышева. В перспективных планах обоих предприятий было возведение ещё трёх таких же домов, но реализовать их помешала война. 

 

Во время Великой Отечественной войны едва ли не половину улицы отдали под склады угля, руды и дров. В те годы чрезвычайно важно было поддерживать работоспособность завода круглосуточно. Делалось это за счёт постоянно пополняемых запасов. Место для складирования угля оказалось очень удобным и экономически выгодным для завода, и вагоны с углём или коксом продолжали разгружаться здесь вплоть до начала 1970-х годов. При этом о возобновлении строительства жилья на Береговой-Ударной пришлось забыть навсегда.

Ещё одной достопримечательностью улицы стала открывшаяся здесь водная станция, объединившая лодочную станцию НТМЗ, Нижнетагильское отделение Общества спасания на водах, и открытый плавательный бассейн. Позднее, в 1960-х годах, на базе водной станции был открыт яхт-клуб «Эллинг». Инициаторами его создания были профком НТМК и группа энтузиастов — любителей парусного спорта. Появление яхт-клуба дало мощный импульс развитию парусного спорта в Нижнем Тагиле. В 60-х, 70-х и 80-х годах прошлого века в «Эллинге», кроме взрослых яхтсменов, на постоянной основе занимались ещё и 50–60 ребятишек. Сейчас название «Эллинг» забыто, а яхт-клуб официально относится к спортивному обществу «Спартак». Но с детьми от 7 лет здесь до сих пор готовы заниматься и занимаются. 

Тагильские яхтсмены в разные годы принимали активное участие в областных соревнованиях по парусному спорту, становились инициаторами проведения парусных регат на Тагильском пруду и участниками показательных выступлений на общегородских праздниках. В настоящее время тагильских яхтсменов активно поддерживает ЕВРАЗ НТМК, направляя на развитие парусного спорта крупные суммы.

Последние большие потрясения улица Береговая-Ударная пережила в конце 1980-х — начале 1990-х, когда по ней начали прокладывать трамвайную линию на Гальяно-Горбуновский жилой массив. В ходе подготовки к работам на улице были снесены и угольные склады, которые уже давным-давно не действовали, и хозяйственные постройки бывшего завода. Был снесён и легендарный дом № 9.

Строительство трамвайной линии и прокладка двусторонней двухполосной проезжей части пришлись на разгар перестройки и первые постперестроечные годы, что не только замедлило ход работ, но и сказалось на качестве проезжей части. Однако главная задача была выполнена — Гальяно-Горбуновский массив был соединён с остальным городом трамвайным сообщением и дополнительной автомобильной дорогой. 

 

© 2023. Дмитрий Кужильный для АН «Между строк»