Улица Ильича — историческое сердце Вагонки и символ светлого будущего. Часть 1

Попросите любого из тех, кто родился и вырос на Вагонке, перечислить самые известные улицы района, и каждый тут же назовёт проспекты Вагоностроителей, Дзержинского и Ленинградский, улицы Юности и Зари, Окунева и Максарёва, Алтайскую и Ильича. Последовательность, конечно, может быть разной, но одну из старейших улиц Дзержинского района теперь почему-то называют не в числе первых. А ведь 80 лет назад улица Ильича (тогда — Ленина) была сердцем Вагонки, её стержнем и символом светлого будущего, которое вся страна строила, невзирая на трудности...

История «Уралвагонзавода» началась в 1931 году со строительства жилья для первых бригад рабочих и инженерно-технических специалистов: летом вблизи стройплощадки вырос палаточный городок и строители начали в спешном порядке возводить времянки и бараки, которые поначалу казались вполне приемлемыми для размещения рабочих. Но первая же зима показала, что «жильё упрощённого типа», как тогда официально именовались дощатые бараки, малопригодно в суровых уральских условиях. Поэтому весной 1932 года руководство стройки, городской исполком и ГК ВКП(б) приняли ряд постановлений, направленных на улучшение жилищных условий вагоностроителей. Постановления, в частности, предусматривали прекращение строительства бараков и постепенную замену их брусковыми домами. Первые брусковые дома («бруски», как их называли в народе) появились в посёлке вагоностроителей уже в 1932-м на улице, названной в честь вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина. 

По сравнению с дощато-фанерными и дощато-засыпными бараками, брусковые дома считались реальным улучшением условий жилья. Первое время квартиры (а это были именно квартиры) в «брусках» давали только специалистам и начальству, но очень скоро в брусковые дома начали переселять и простых рабочих. 

Вот как вспоминал о своём знакомстве с «брусками» сын парторга Вагонстроя будущий поэт Булат Окуджава в своём автобиографическом романе «Упразднённый театр»: «Они свернули налево. Теперь барачное море красовалось слева, а справа, среди уцелевших деревьев, потянулись двухэтажные дома. “А вот брусковые дома, — сказал Крутов. — Вот тут и жить будешь”. И вот — трёхкомнатная квартира, где в самом дальнем конце — папин кабинет, а поближе — папина и мамина спальня. У самой входной двери — комната бабуси и Ванванча, а рядом кухня с большой кирпичной печью, покрытой чугунной плитой, и, наконец, возле кухни — уборная. “А ванная?” — спросил Ванванч. “Будем ходить в баню, — сказал папа. — Здесь замечательная баня”».

Надо сказать, что брусковые дома, которые так прижились в Нижнем Тагиле, не были местным ноу-хау: типовой проект, по которому строились «бруски», был создан в конце 1920-х годов в Вятке. Там кварталы, застроенные такими домами, именовались «посёлками горсовета». Правда, вятские «бруски» имели центральное отопление и канализацию. Но в Нижнем Тагиле на первых порах обходились без этих удобств.

Брусковые дома выгодно отличались доступностью стройматериалов и возможностью их местной замены, а главное — своей дешевизной. В условиях, когда средства на возведение соцгородков (а фактически посёлков строителей) закладывались в бюджет заводских строек, именно эти два фактора стали решающими при определении типа застройки. Лишь в 1935 году финансы, направлявшиеся на строительство тагильских заводов-гигантов и их соцгородков, были выделены в два независимых потока. Это позволило уже через год разработать и утвердить первую схему развития жилищного строительства в Нижнем Тагиле, которая предусматривала плановую застройку жилых районов города с численностью населения 450 тысяч человек. Для реализации планов застройки города были привлечены ряд архитектурных бюро Свердловска, Ленинграда и Москвы, в том числе группа архитекторов-конструктивистов из Общества современных архитекторов (союз советских архитекторов-конструктивистов, существовавший с 1925 года до середины 1930-х) под руководством М. Я. Гинзбурга. 

Но строиться Вагонка начала задолго до появления каких-либо планов. Уже в начале 1932 года в барачном посёлке вагоностроителей начали формироваться первые улицы, а вскоре появилась и главная улица Уралвагонстроя — улица Ленина, нынешняя Ильича. Тогда своё начало она брала непосредственно от центральной проходной «Уралвагонзавода», а домом № 1 на ней стал магазин ОРСа — отдела рабочего снабжения. Позднее жилые дома убрали от заводской территории подальше, но ОРС прочно пустил свои корни у проходной предприятия: его торговые точки ещё долгое время первыми встречали заводчан, идущих с работы и на работу. 

Первые капитальные строения на улице Ленина (Ильича) начали появляться в 1934 году. В 1933-м строители завода-гиганта обратились с письмом к наркому тяжёлой промышленности СССР Г. К. Орджоникидзе с просьбой выделить деньги для постройки в посёлке Вагонстроя современной школы. Проблемы с обучением детей начались сразу с приездом на площадку первых бригад строителей УВЗ. Первая школа на Вагонке появилась в 1931 году: под неё была выделена половина барака в районе пересечения нынешних улиц Крупской и Орджоникидзе. Год спустя под школу отвели уже целый барак, но вскоре мест в этой школе стало не хватать: на стройку будущего завода-гиганта прибывали новые люди, многие ехали с семьями. Нехватка мест в единственной школе заставила открывать в посёлке небольшие школы, под которые выделялись подъезды в брусковых домах. «Товарищ Серго» показал письмо Сталину, попутно рассказав тому о ходе строительства и проблемах финансирования стройки, возникших в конце 1932 года. «Отец народов» сразу дал поручение Наркомфину СССР найти необходимые деньги, а начальнику треста «Вагонстрой» Лазарю Марьясину «в кратчайший срок предоставить подробную смету расходов на строительство соцгородка». Самому Григорию Орджоникидзе, который курировал строительство заводов-гигантов на Урале, Сталин поручил «сделать всё возможное для улучшения быта рабочих и специалистов». Уже в начале 1934 года на улице Ленина были заложены две школы, известные ныне как школы № 9 (ул. Ильича, 12) и № 70 (ул. Ильича, 22).

Строительство шло с перерывами из-за перебоев с материалами и мелких просчётов в проекте, но к концу лета 1935-го обе школы были приняты государственной комиссией и 1 сентября приняли первых учеников. 

Обе школы строились по одному проекту и вошли в строй практически одновременно, но вышло так, что школа № 9 известна на Вагонке больше, чем её «сестра». Причин тому несколько. В годы Великой Отечественной в стенах школы № 9 располагался эвакогоспиталь № 2553, а в 1957 году несколько преподавателей и учеников начали заниматься поиском учителей и выпускников школы, погибших на фронтах Второй мировой. Об этой инициативе много писали в прессе всех уровней — от заводской многотиражки до центральных газет. В начале мая 1975-го перед учебным заведением был торжественно открыт обелиск в память о погибших на войне выпускниках школы. Прославилась 9-я школа и в новейший период истории, когда педагогический коллектив решил взять за основу воспитательной концепции опыт А. С. Макаренко. В ходе этой кампании у кого-то возникла мысль превратить бюст «неизвестного», стоящий перед школой с 1960-х годов, в бюст Антона Семёновича. 

 

На самом же деле, бюст перед школой был воздвигнут в честь трижды Героя Советского Союза, прославленного лётчика-истребителя Александра Ивановича Покрышкина, чьё имя в советский период носила пионерская дружина школы.

Но вернёмся в 1934 год. Вскоре после начала строительства школ на улице Ленина произошла закладка ещё нескольких капитальных жилых зданий: дома инженерно-технических работников (который теперь известен как «дом дирекции») и четырёх однотипных жилых трёхэтажных домов. Все эти дома строились по проектам московских архитекторов-конструктивистов. Самым интересным, безусловно, считается «дом дирекции», который строился для размещения в его квартирах руководителей стройки, главных и ведущих специалистов, приглашённых на УВЗ. Изначальный проект дома несколько отличался от того, что было построено. Но эти отличия несущественны и относятся лишь к внешнему виду здания.

 

Весь функционал дома-коммуны был сохранён таким, каким его проектировали авторы. В доме располагались магазины, прачечная, мастерская по ремонту обуви и пошиву одежды и некоторое подобие детского сада. В доме была своя котельная, водопровод, канализация. Вопреки слухам и домыслам, квартиры в этом доме были служебными: как только тот или иной специалист покидал стройку, квартиру у него отнимали. Здание дошло до наших дней практически в неизменном виде. 

Четыре трёхэтажных дома (нынешние адреса — ул. Ильича, дома № 4, 6, 8 и 10) были попроще, чем «дом дирекции», но и они в те годы казались пришельцами из светлого будущего. Особенно на фоне брусковых домов, которыми застраивалась улица по нечётной стороне.

 

Эти дома имели только 2-, 3- и 4-комнатные квартиры. Ряд квартир на первых этажах также были служебными. Архитекторы предусмотрели для таких квартир даже автономный выход через балкон: подразумевалось, что специалиста могли вызвать на завод среди ночи и, чтобы не будить соседей, он мог спокойно выйти из своей квартиры прямо на улицу, к ожидающей его машине.

Надо сказать, эти четыре дома и в наши дни выглядят весьма оригинально и привлекают взгляды прохожих своим необычным внешним видом. Известно также, что квартиры в этих домах никогда подолгу не стоят на продаже.

Застройка улицы Ильича в 1930-е годы производилась неравномерно. Сразу за домами № 4, 6, 8 и 10 и школой № 9 на чётной стороне улицы был построен ещё один дом (по проекту московских архитекторов), а дальше, до самой школы № 70, тянулись ряды бараков и «брусков». 

Что касается нечётной стороны улицы Ильича, то она почти вся застраивалась уже после войны. В 1930-е годы здесь появились всего лишь два капитальных здания: Клуб инженерно-технических работников «Уралмашстроя», известный жителям Вагонки как УМС, построенный по проекту, разработанному архитекторами «Уралгипромеза» и «Уралмашстроя», а также баня.

 

Приезжавшего на стройку «Уралвагонзавода» Г. К. Орджоникидзе впечатлил размах строительства в посёлке. В своём отчёте для Совнаркома он в подробностях описывал как построенные здания «соцгородка вагоностроителей», так и те, которые ещё предстоит построить. Отчёт был принят к сведению, и работа по созданию соцгородка большинством членов Совнаркома была признана успешной. В 1930-х и 1940-х годах по Вагонке гуляла байка о том, что министр тяжёлой промышленности СССР лично посетил вагонскую баню и остался доволен этим визитом. 

 

Правда, было это или нет, теперь уже не знает никто. Зато доподлинно известно, что в 1937 году в отношении руководства треста «Уралмашстроя» органы НКВД открыли несколько уголовных дел о растратах и нецелевом использовании государственных средств. Уже в марте 1937 года начались аресты. Самыми известными фигурантами тех дел были начальник треста «Уралвагонстрой» Л. М. Марьясин и бывший парторг стройки, а на тот момент 1-й секретарь Нижнетагильского горкома ВКП(б) Ш. С. Окуджава. Марьясина расстреляли в апреле, Окуджаву — в августе 1937-го. Обоих обвинили в подготовке «троцкистского заговора» с целью убийства Серго Орджоникидзе и других «первых лиц Советского государства». Истинные причины репрессий не разглашались по причине того, что для завершения строительства уральских заводов-гигантов правительству СССР пришлось занимать деньги у частных банков в Европе и Америке, а руководители-растратчики из числа «пламенных коммунистов и верных ленинцев» могли навредить репутации заёмщика.

Фактически до лета 1940-го капитальное строительство на Вагонке не велось. Строители заканчивали отделочные работы на уже возведённых объектах, благоустраивали дворы и улицы, устраняли недоделки. Финансирование УВЗ и соцгородка было разделено, и средства, предназначавшиеся для строительства жилья, были значительно урезаны. Вагонская улица Ленина прирастала только новыми рядами брусковых домов. А в октябре 1941 года в районе возобновили строительство бараков и другого «жилья упрощённого типа». За период с октября 1941-го по декабрь 1942 года на Вагонке были построены 190 каркасно-засыпных бараков и 334 полуземлянки, в которых было расселено более 33 тысяч человек.

 

Продолжение следует…

 

(с) 2023. Дмитрий Кужильный для АН «Между строк»