Город и его люди. Еремей Гаёв — первый Герой Труда на Урале

Многие тагильчане знают улицу Гаёва, что протянулась через всю Гальянку — от подножия Лисьей горы до улицы Декабристов. Но далеко не все знают, чьё имя носит улица и чем прославился этот человек в истории нашего города. Мало кто помнит, что Еремей Иванович Гаёв был одним из первых большевиков и красногвардейцев Нижнего Тагила и первым Героем Труда на Урале. А ещё одним из первых тагильских рационализаторов и наставников рабочей молодёжи. Когда-то имя Еремея Гаёва знал каждый тагильский школьник, его книжка «Рассказ старого рабочего», выпущенная в 1938 году издательством «Профиздат», стояла на полках едва ли не в каждой библиотеке Советского Союза. 

Еремей Иванович Гаёв родился в 1877 году в семье рабочего-литейщика Нижнетагильского железоделательного завода господ Демидовых. Когда мальчику исполнилось семь лет, его отдали в школу, но учиться пришлось недолго. Едва Еремей окончил три класса, скончался его отец и семья осталась практически без средств к существованию. Мать-домохозяйка пошла работать кухаркой к купцу Голицыну, а десятилетнего Ерёму взяли в старательскую артель дальние родственники. Платили подростку мало — всего пять копеек в день, но и это было ещё полбеды. Артель работала только летом, и денег за сезон выходило мало. Еремей мечтал устроиться на завод, в «чугунный цех», где работал отец. Мастер литейщиков был не прочь взять мальчишку разнорабочим, но правила, введённые ещё при Авроре Карловне, не позволяли брать на работы детей младше 13 лет. Несколько раз ходила мать к управляющему заводами, но тот был непреклонен: 

«Вот стукнет твоему мальчонке 13, пусть приходит. Пока не могу. Хозяева узнают — оштрафуют, а то и в поддоменные выгонят». 

Управляющий не обманул: в 1890 году 13-летнего Еремея Гаёва взяли на работу в чугунолитейный цех, где работал его отец.

В одном из своих последних интервью редактору «Тагильского рабочего» Александру Ермакову Еремей Иванович рассказывал: 

«Приняли меня в чугунолитейный цех разнорабочим. В светлое время суток просеивал песок для форм, а в тёмное — работали-то по 12 часов — светил лучиной заливщику, чтобы он жидкий чугун мимо формы не разлил. В цеху таких ребят называли “светец”. Электростанция тогда слабенькая была, мощности еле-еле хватало, чтобы контору осветить. В цехах же была тьма кромешная. Вот и бегали мальчишки с факелами да с лучинами по тёмным цехам, освещая дорогу заливщикам». 

Три года пробегал Еремей Гаёв с лучиной по чугунолитейному цеху, десятки тонн песка просеял. Платили за это 15 копеек в день. Тогда это была самая маленькая зарплата на заводе. А когда ему исполнилось 16, юноша уволился с завода и отправился на заработки.

«Тогда по цехам кто-то пустил слух, что в Сосьве на заводе Полозова разнорабочим платят вдвое больше, чем у нас, — вспоминал Гаёв. — Многие хотели туда податься, да просто так с завода не уйдёшь: у большинства долги — кто ссуду брал в заводской кассе, кто задолжал за продукты в заводской лавке, кто штрафы ещё не отработал. За мной долгов не числилось, и я поехал в Сосьву. Слух оказался выдумкой: расценки были ещё ниже, чем на Нижнетагильском заводе. Правда, работать приходилось только пять дней в неделю, по девять часов. Это обстоятельство давало возможность подрабатывать грузчиком на Сосьвинской пристани». 

Почти три года проработал Еремей Иванович в чужих краях и в 1896 году вернулся в Тагил, в родительский дом на Пограничной улице. Попросился на работу в тот же чугунолитейный цех, женился. Но вскоре едва не погиб, попав под выплеснувшийся жидкий металл. Десять дней пробыл в больнице, а когда вернулся на завод, оказалось, что никакой компенсации ему не выписали: мастер и цеховой приказчик скрыли несчастный случай, а страховые деньги на пострадавших присвоили себе.

После этого случая молодой рабочий Еремей Гаёв начинает искать правду и справедливость и оказывается среди первых участников рабочего кружка, который появился на заводе в 1897 году. Идеи российских социал-демократов о справедливом устройстве общества, равных возможностях для всех и каждого, об улучшении жизни простого народа стремительно становились популярны среди рабочих. В 1904 году Еремей Иванович принял участие в первой «маёвке», проходившей за Рогожинским болотом. А год спустя стал одним из активных участников забастовки на Нижнетагильском железоделательном заводе и делегатом от бастующих. Именно ему товарищи поручили вручить требования рабочих к администрации предприятия. Управляющий рабочего делегата принял, прочитал требования забастовщиков и даже согласился с частью из них.

«Управляющий отметил несколько пунктов нашего требования и сказал, что их он может удовлетворить и что на неделе выпустит приказ по заводу. Остальные пункты нуждались в согласовании с хозяевами, — вспоминал Еремей Иванович в 1952 году. — Разговаривал он вежливо и производил впечатление человека понимающего. Попросил передать, чтобы рабочие выходили на свои места и ждали приказа по заводу, в котором будет официально объявлено об изменениях в нашу пользу. Но прошла неделя, две, а приказа всё не было. Когда же он появился, то оказалось, что ни одно из наших требований не удовлетворено. А вскоре зачинщиков забастовки, и меня в том числе, с завода уволили».

Чтобы прокормить семью, Еремей Гаёв пошёл копать руду на Меднорудянский рудник. Работал три дня в неделю, в остальное время промышлял охотой и рыбалкой. Семья жила впроголодь. Через девять месяцев его неожиданно пригласили назад на завод. И не просто пригласили — приказчик сулил хорошую зарплату и ежемесячные премии. Оказалось, что Демидовы получили большой казённый заказ, а в цехах не хватало квалифицированных кадров. Еремей Иванович согласился. К тому времени он уже состоял в подпольной организации РСДРП, активно проводил агитацию среди рабочих, тайно распространял листовки, газеты и запрещённую литературу. Несколько раз его задерживали жандармы. До суда дело так и не дошло, но постоянная слежка и частые обыски заставили его уехать из Тагила. В 1915 году вместе с семьёй он едет в Томскую губернию, где устраивается формовщиком на Гурьевский завод. 

Только в мае 1917 года Гаёв возвращается в Нижний Тагил и на родной завод, где его сразу избирают цеховым старостой, затем членом заводского рабочего комитета, а вскоре и в городской совет. В октябре 1917 года его избирают председателем заводского комитета и членом Делового совета — нового органа управления заводом.

Вскоре началась Гражданская война и Еремей Иванович с оружием в руках отправился защищать завоевания Октябрьской революции, став одним из первых красногвардейцев в истории Нижнего Тагила. Участвовал в боях за родную Гальянку, покинул город одним из последних, с арьергардом красногвардейцев. Потом оказался в Перми, где тяжело заболел и был отправлен лечиться в Самару.

После выздоровления некоторое время занимался доставкой и распределением топлива в Самаре, но как только пришло известие, что колчаковцы оставили Нижний Тагил, Еремей Иванович сразу поехал домой. Рабочие вновь избрали его главой Делового совета, и восстановление предприятия происходило под его руководством. В 1920 году Деловой совет был преобразован в управление, на завод прислали нового главного инженера и директора, а Гаёва решили назначить начальником родного цеха. 

«Мне предложили возглавить чугунолитейный цех, — вспоминал Еремей Иванович. — А мне было понятно, что не потяну — образования не хватает. Согласился пойти старшим мастером. Знал, что в этой должности принесу больше пользы и цеху, и заводу. В чугунолитейном в то время начались простои и поломки. Пришёл, присмотрелся. Много новых людей, квалификация низкая. Собрал людей, поговорили. Стали учиться — и у опытных старых рабочих, и посещать занятия техучёбы. И вскоре выработка стала расти».

Опыт позволял Еремею Ивановичу замечать недостатки производственного процесса, находить решения возникающих проблем и внедрять их непосредственно в цехе. Его рационализаторские предложения позволили заводу сэкономить десятки тысяч рублей и значительно облегчить труд рабочих. Одним из таких предложений стал процесс изготовления фурм из красной меди на Нижнетагильском заводе в 1932 году. До этого фурмы закупались за рубежом, и с каждым годом за них приходилось платить всё больше и больше, причём золотом. 

О рабочем-рационализаторе из Нижнего Тагила заговорили в области. Затем появилась заметка в газете «Правда», а 2 апреля 1933 года Всесоюзный центральный исполнительный комитет СССР присвоил Еремею Ивановичу Гаёву звание Героя Труда — первому на Урале. В те годы Герои Труда не получали от государства орденов или медалей. Не предусматривало это высокое звание и денежных премий. Почётная грамота ВЦИК за подписью председателя М. И. Калинина, вручённая Еремею Ивановичу на собрании трудового коллектива, гласила:

«Президиум Всероссийского центрального исполнительного комитета, отмечая Вашу выдающуюся, исключительно полезную деятельность в социалистическом строительстве, выразившуюся в борьбе за новые социалистические формы труда, внесение в литейное производство рационализаторских предложений, а также учитывая Вашу работу в революционном движении, в партизанской борьбе и 40-летний производственный опыт, награждает Вас званием “Герой Труда”.

 

Председатель Всероссийского центрального исполнительного комитета М. И. Калинин».

В 1940 году Еремею Ивановичу Гаёву вручили Орден Ленина. Это была не единственная награда, полученная им за образцовый труд. Позднее он был награждён орденом Трудового Красного Знамени, медалями «За трудовое отличие» и «За трудовую доблесть».

Еремей Иванович проработал на заводе до 1937 года. Когда ему исполнилось 60 лет, заводчане проводили его на заслуженный отдых. Но старому металлургу на пенсии не сиделось. Побыл недельку дома, пошёл в горком партии, попросил подобрать для него какую-нибудь работу. В те годы в Нижнем Тагиле остро не хватало преподавателей для фабрично-заводских училищ. Гаёву предложили должность мастера производственного обучения, и он не раздумывая согласился. 

Для молодых ребят, решивших посвятить себя литейному производству, учиться у живой легенды завода имени Куйбышева было прекрасным стимулом. Не будет преувеличением сказать, что практически всё послевоенное поколение литейщиков завода было воспитано и обучено Еремеем Ивановичем. Впрочем, не только секретами мастерства делился он со своими учениками. Иногда, собрав в училище группу в 15–20 человек, Гаёв приводил их на родную Пограничную улицу и, как в музее, рассказывал об обитателях каждого дома: кто где работал, кто как воевал, о судьбах людей, которых хорошо знал, с которыми прожил на одной улице большую часть жизни. 

Пока оставались силы и позволяло здоровье, Еремей Иванович передавал свои знания молодёжи и занимался общественной деятельностью. Первый на Урале Герой Труда ушёл из жизни в возрасте 87 лет. 

В конце ноября 1975 года решением городского Совета народных депутатов за номером 967 ряд улиц города были переименованы в честь выдающихся тагильчан — представителей рабочего класса. Улице Пограничной было присвоено имя Еремея Гаёва.

(с) 2022. Сергей Волков и Дмитрий Кужильный эксклюзивно для АН «Между строк»

----------------------

В материале использованы очерк А. Д. Ермакова «Светец» (1991) и книга Е. И. Гаёва «Рассказ старого рабочего» (1938).