Тагильская улица имени академика Патона, создателя первого в мире научно-исследовательского института электросварки

Дом № 9 на улице Михаила Коцюбинского в Киеве знаком немногим жителям украинской столицы, особенно тем, кто родился уже после распада Советского Союза. Дом как дом. Тем не менее знаменит он тем, что в нём проживал доктор наук, действительный член Академии наук Украинской ССР, директор Института электросварки Академии наук Украинской ССР, академик, вице-президент АН УССР, лауреат Сталинской премии, Герой Социалистического Труда, депутат Верховных Советов УССР и СССР Евгений Оскарович Патон. Вклад этого выдающегося учёного в развитие мировой науки трудно переоценить, как и его вклад в победу в Великой Отечественной войне. В мире науки Евгений Оскарович более известен своими работами по вопросам статики сооружений и конструирования железных мостов и исследованиями по созданию технологии сварки специальных сталей и свариваемости металлов. 

На доме, где жил Е. О. Патон в Киеве, имеется мемориальная доска, в текст которой закралась небольшая ошибка: «В этом доме с 1938 по 1953 г. жил выдающийся отечественный учёный...» Хотя известно, что с осени 1941-го и по весну 1944-го академик жил на Урале, в Нижнем Тагиле. 

О том, кто такой академик Патон, нынешнее поколение тагильчан имеет весьма смутное представление. Да, фамилия эта на слуху, но максимум, что современная молодёжь может сказать о Патоне, что он в годы Великой Отечественной войны разработал новый прогрессивный метод сварки броневых листов и в кратчайшие сроки внедрил его на УВЗ. И мало кто помнит, что известным этот учёный стал задолго до начала войны.

4 марта 1870 года в городе Ницце, что во Франции, в семье российского дипломата Оскара Петровича Патона родился сын, которого назвали Евгением. Семья была большой: у будущего академика было ещё две сестры и четверо братьев. Евгений Патон получил блестящее образование. В 1894 году он окончил Дрезденский политехнический институт, а в 1896-м — Петербургский институт инженеров путей сообщения. В 1900 году он защищает диссертацию, дающую право на звание профессора, а четыре года спустя переезжает в Киев и становится деканом инженерного факультета и заведующим кафедрой мостов, совмещая инженерную деятельность по проектированию и возведению мостов с преподавательской работой.

К 1929 году Евгений Оскарович полностью уходит в науку. Он занимается созданием научных основ для расчёта пролётных строений, мостов, разработкой технологий их возведения и методов испытания. Он уже является автором нескольких научных монографий в области мостостроения, 35 проектов мостов, лауреатом международных конкурсов в области мостостроения. На базе Киевского политехнического института он создаёт электросварочную лабораторию, а вскоре после этого — электросварочный комитет при Академии наук Украинской ССР. Этот комитет начинает обширные планомерные исследования в области технологии неразъёмного соединения металлов. В январе 1934 года на базе этих учреждений был создан первый в мире научно-исследовательский институт электросварки. В 1935-м по инициативе Патона в Киевском политехническом институте была организована кафедра сварки, готовившая специалистов для всего Советского Союза. В конце 1930-х годов коллектив НИИ электросварки, основываясь на результатах работ Евгения Оскаровича по исследованию природы сварочных процессов, создаёт первый отечественный способ дуговой автоматической сварки под флюсом. 

В 1940 году была учреждена Сталинская государственная премия и Евгений Оскарович оказался в числе первых её лауреатов. С этой премией получилась скандальная история. Узнав, что его фамилия внесена в список награждённых, Патон написал председателю советского правительства Молотову письмо, в котором просил наградить остальных троих сотрудников НИИ электросварки и рабочего-сварщика, выполнявшего в институте все экспериментальные сварочные работы. Ответ Молотова был категоричным и даже грубым: «Партия и правительство без подсказок знают, кого поощрять». Тогда Евгений Оскарович распределил премиальные 100 тысяч рублей поровну между теми, за кого просил. Просто перечислил им на сберегательные книжки по 25 тысяч, а себе не оставил ни копейки. Вскоре о случившемся узнал Сталин и приказал Молотову «извиниться и возместить академику премию». Кроме этого, Сталин обратил внимание и на проблемы НИИ электросварки. По его указанию институту были выделены средства для существенного увеличения штатного расписания, закупку оборудования и инструментов, открытия филиалов в других городах страны. 

Оба сына Евгения Оскаровича мечтали работать с отцом. Но академик возражал. «Мне нужны опытные специалисты, а не учащаяся молодёжь. Нет ничего ценнее производственного опыта, полученного самостоятельно», — объяснял он недоумевающим знакомым и родственникам.

Старший сын Е. О. Патона Владимир учился в Свердловском индустриальном институте, по окончании которого попал по распределению на Нижнетагильский металлургический завод имени Куйбышева, где до ноября 1943 года работал технологом. Младший Борис окончил Киевский политехнический институт в первые дни войны и по распределению поехал на легендарный завод «Красное Сормово», где начал свой трудовой путь бригадиром электромонтёров. 

«Уже через две-три недели после начала Великой Отечественной наш институт начали спешно готовить к эвакуации. Было ясно, что Украину, Киев, придётся временно оставить. Мне сразу сообщили, что нас вывозят на Урал, в Нижний Тагил, и размещают нас на заводе, где работает Владимир. Тогда ещё не было известно, куда будет эвакуирован 183-й завод, к которому был приписан наш НИИ; и нам сказали, чтобы мы пока не сильно обживались и были готовы к переезду», — писал позднее в мемуарах Евгений Оскарович.

Вместе с имуществом института электросварки Патон попытался вывезти из Днепропетровска созданный им единственный в мире Музей мостов, в котором насчитывалось более 1200 макетов различных мостов. Но обстановка на фронтах резко ухудшилась, и все экспонаты музея пришлось оставить. Уже после войны выяснилось, что Музей мостов находился в оккупационной зоне, где хозяйничали итальянские части. Один из итальянских офицеров оказался известным инженером-мостостроителем, близким другом Муссолини, и по личному приказу дуче Музей мостов был вывезен в Италию.

С эвакуацией НИИ электросварки тоже не всё пошло гладко. Часть оборудования и научной документации застряла в пути где-то под Пермью, а по прибытии в Нижний Тагил оказалось, что семьи сотрудников института негде поселить. К тому времени эвакуированный из Харькова завод № 183 уже размещался на площадях «Уралвагонзавода», и коллектив института приступил к внедрению автоматической сварки броневых листов.

«Сил у нас в то время было мало: всего восемь старших научных сотрудников, столько же младших и два инженера. Тем важнее было скорее привести эти силы в действие. Поход в цехи помог сразу нащупать участки, где можно приложить наши силы. Мы с первых дней принялись за будничную, черновую работу, имевшую для завода существенное значение. Работа на новом месте началась с создания своей производственной базы для изготовления сварочных головок, электрической и флюсовой аппаратуры. В то же время проектное бюро НИИ занялось проектированием установок для автоматической сварки корпусов тяжёлых танков KB, средних Т-34 и лёгких Т-60 и Т-70», — вспоминал после войны академик Патон.

Уже в январе 1942-го Е. О. Патону и его коллективу удалось полностью автоматизировать сварку корпусов этих танков. Их начали делать в пять-шесть раз быстрее, чем прежде. В течение того же 1942-го Институт электросварки разработал для заводов Наркомата танковой промышленности и Наркомата боеприпасов 20 проектов установок для автоматической сварки танковых корпусов и восемь для сварки авиационных бомб и боеприпасов. За выдающиеся заслуги в разработке скоростной сварки брони и ускорении выпуска боевой техники Евгений Оскарович Патон в марте 1943 года был удостоен звания Героя Социалистического Труда.

Руководство «Уралвагонзавода» неоднократно предлагало академику остаться в Нижнем Тагиле навсегда, но Евгений Оскарович каждый раз отвечал, что хочет вернуться на Украину, чтобы принять непосредственное участие в послевоенном восстановлении республики. В июне 1944 года институт возвратился в Киев. В ознаменование 75-летия со дня рождения Е. О. Патона НИИ электросварки было присвоено его имя. 

Институт электросварки продолжал сотрудничать с УВЗ и в послевоенный период, но в Нижний Тагил академик Патон больше не приезжал. Однако уральцы не забыли о нём, и в мае 1982 года на карте города появилась улица Е. О. Патона. Поначалу уралвагонзаводцы хотели назвать именем академика сквер на бульваре Богдана Хмельницкого (ныне — проспекте Дзержинского) и установить в центре сквера бюст Евгения Оскаровича. Но от этой идеи пришлось отказаться: как-то неуместно выглядел сквер имени академика на улице, носящей имя другого человека. Затем поступило предложение назвать именем Патона улицу на Вагонке, в районе будущих новостроек. От этого предложения тоже пришлось отказаться: Совмин СССР заморозил финансирование строительства жилья и объектов соцкультбыта по всей стране: государству были нужны деньги на продолжение афганской кампании. Тогда Совет ветеранов УВЗ обратился в райисполком Дзержинского района с просьбой присвоить имя академика улице, на которой он жил в эвакуации, а на доме, где жил Евгений Оскарович с семьёй, установить мемориальную доску. И 12 мая 1982 года улица Театральный проезд была переименована в улицу академика Патона. А позднее на доме № 34, где жил Е. О. Патон, появилась и мемориальная доска.

Теперь пора немного рассказать о самой улице, которая имеет свою историю. Изначально улица не была улицей: это был переулок, соединявший улицы Парковую и Богдана Хмельницкого. Да и переулка здесь могло не быть, если бы не первая в Нижнем Тагиле средняя школа с включёнными в школьную программу производственным обучением и практикой. В те годы предприятия района и города испытывали нехватку водителей, механиков, автослесарей и автоэлектриков, поэтому одним из основных профилей производственного обучения в школе стало автодело. Для новой школы выбрали популярный на тот момент 222-й проект, и в 1958-м строительство началось. А 1 сентября 1961 года средняя школа № 35 приняла первых учеников.

Переулок получил название Театральный, а позднее был переименован в улицу Театральный проезд. Уже в конце 1970-х — начале 1980-х мало кто из жителей Вагонки мог внятно объяснить, откуда у улицы появилось это название. 

Своё первое имя переулок получил в честь театрального коллектива, который был создан в стенах только что открывшегося Центрального клуба вагоностроителей в 1933 году. В его состав вошли самодеятельные кружки, созданные энтузиастами в барачных посёлках Вагонстроя. Вскоре у этого объединения появились свои хореограф, режиссёр, балетмейстер, художественный руководитель. Театральный коллектив постоянно трансформировался, выделяя внутри себя объединения по жанрам: народного танца, драмкружок, балетный, эстрадного искусства. Некоторые из них впоследствии стали известными не только на Урале, но и на республиканском уровне: например, Народный театр балета УВЗ. Немного не дотянул до звания «народного коллектива» и драмкружок. После того как был построен Дворец культуры вагоностроителей, театральный коллектив переехал в его помещения. Переулок же фактически начинался от стен Дворца культуры, поэтому название выглядело вполне логичным. 

Городские легенды гласят, что руководство и коллектив Нижнетагильского драматического театра долгое время донимали горисполком риторическим вопросом: «Как же так: театр находится в Ленинском районе, а улица с театральным именем — в Дзержинском?» Однажды вопрос даже внесли в повестку расширенного заседания горисполкома. Присутствовавший на том заседании директор УВЗ Иван Васильевич Окунев со свойственным ему юмором заявил: «Мы не против, забирайте название. Не ясен один момент. Какую улицу вы собрались переименовывать в Театральную? Пархоменко или Ленина?» Вопрос был снят с повестки дня, и к нему больше не возвращались.

Улица имени академика Патона представляет собой нечто вроде архитектурного заповедника, в котором оказались здания, построенные по проектам в двух некогда популярных, а ныне позабытых стилях в архитектуре: конструктивизма и сталинского ампира. В этом плане особенно интересен дом № 6, необычный вид которого заставляет обратить на себя внимание не только гостей города, но и коренных жителей Дзержинского района.

Старожилы иногда называют этот дом «старой ментовкой» или «бастилией», помня о том, что в его стенах долгое время был расположен Дзержинский РОВД. Само здание уникально: строили его по проекту одного из братьев Весниных — Виктора, чьи архитектурные проекты высоко котируются в архитектурной среде. Кроме того, всего в СССР таких зданий было построено шесть штук, но до наших дней дожила только тагильская «бастилия».

 

(с) 2024. Дмитрий Кужильный специально для АН «Между строк»