Сибирский переулок. Входо-Иерусалимский храм, тайна исчезнувших сокровищ и подвалов КГБ (продолжение)

По ту же сторону, что и усадьба кондитера Мецгера, находилось ещё одно легендарное строение Нижнего Тагила — Входо-Иерусалимский собор, построенный во второй половине XVIII столетия. История этого храма тесно связана с историей развития Нижнетагильского завода и заводского посёлка.

Первым местом, где работники завода и жители посёлка могли обратиться к Богу, была маленькая церквушка, которую демидовские плотники построили на горке напротив завода в 1725 году. Находилась она на том месте, которое теперь известно тагильчанам как площадь перед бывшим зданием заводоуправления. Известно о той первой церкви немного: она не имела фундамента, была тесной и не могла вместить всех желающих. К тому же из-за близости заводских домен церковь неоднократно горела. Заводской посёлок быстро рос, население его увеличивалось, и в 1758 году владелец Нижнетагильского завода Никита Акинфиевич Демидов всерьёз задумался о постройке новой церкви. Заводчик выдал своим приказчикам «техзадание»: храм должен быть виден из любой точки посёлка, находиться на безопасном расстоянии от завода, но в то же время поблизости от него, быть вместительным и обязательно каменным. 

Некоторые исследователи жизни Никиты Акинфиевича склонны относить появление храма к проблемам, связанным с рождением у заводчика наследников. Его первая супруга Наталья Яковлевна Евреинова не смогла родить здоровых детей (сын Акинфий и дочь Лиза умерли в младенчестве), а вторая жена Мария Сверчкова и вовсе оказалась бесплодной. Набожный Никита решил, что это Господь наказывает его за какие-то неблагочестивые деяния, и решил построить церковь «во искупление прежних грехов и обращаясь к Богу послать наследника».

Так или иначе, в первых днях июня 1764 года на самом высоком месте заводского посёлка, на Ягодной горке, была заложена трёхпрестольная каменная церковь. К моменту закладки начал формироваться и клир будущего храма: с 1763 года его настоятелем значился протоиерей Григорий Мухин, а священниками — Пётр Тиханов и Василий Хомяков. Строительство новой церкви шло без малого 12 лет. Главный престол во имя Входа Господня в Иерусалим был освящён в 1776 году, а левый и правый его приделы раньше — в 1771 и 1773 годах соответственно.

Освящать левый придел нового храма Никита Демидов пригласил тобольского епископа Варлаама — личность легендарную, хотя и позабытую в наши дни. К тому времени отделка церкви снаружи и внутри была уже практически завершена.

Церковь представляла собой каменное одноэтажное здание с трёхъярусной колокольней высотой 51 метр. На верхнем ярусе колокольни находились «боевые часы» с пятью колоколами. В среднем ярусе было установлено девять колоколов, в том числе колокол весом 560 пудов. Алтарь, купола, кресты церкви и даже некоторые колокола были позолоченными, а пол был выложен мраморными и чугунными плитами. В основании алтарей Никита Акинфиевич велел поместить огромные куски магнитного железняка, привезённые по его приказу с Магнит-горы.

Современные исследователи до сих пор не пришли к единому мнению, по чьему проекту была построена Входо-Иерусалимская церковь. Одни историки утверждают, что проект был заказан у популярного в те годы архитектора Карла Ивановича Бланка. Другие считают, что проект сделал неизвестный архитектор Дворцовой архитектурной школы Ухтомского или даже сам Дмитрий Васильевич. Доподлинно известно, что подряд на постройку храма был отдан ярославскому крестьянину Якову Ивановичу Колоколову, который «вместе с товарищами начал возводить с честью, без архитектора, в Нижнетагильском заводе церковь каменную». Известно и то, что по условиям подряда Колоколов должен был использовать местных демидовских мастеров кирпичной кладки. 

Строили храм из «подпяточного» кирпича, в состав которого, помимо прочего, входили яичные белки и известковая мука. Каждый кирпич испытывали на прочность, сбрасывая с высоты в одну пятую высоты самой церкви. Использовали при строительстве и другое ноу-хау демидовских строителей — чугунные балки с вплавленным в тело железным стержнем.

Известный путешественник, учёный-энциклопедист и естествоиспытатель Петер Симон Паллас, побывав в 1770 году на Нижнетагильском заводе, записал в своих дневниках:

«А на бугре, коего каменная верхушка выровнена, сооружена нововоздвигнутая каменная церковь с пребогатым куполом и высокою колокольнею, в коей имеется не только надлежащее количество колоколов, но также и колокольную игру заводят. Покрыта оная колокольня железом, а украшена великолепно и снабжена богатою утварью. Меж достопамятностями здешнего места замечательны престолы, в обоих алтарях находящиеся, сделанные из ужасных кубических магнитов, один пяти четвертей вышины, три с половиной длины и несколько меньше ширины, а другой семи вышины, пяти толщины во все стороны, и густо покрыты ярью. Церковь сия начата в 64 годе, и покудова ея надлежаще не украсили, богослужение отправляется в маленькой деревянной церкви».

На долгие 60 лет Входо-Иерусалимская церковь стала единственной в Нижнетагильском заводе. Практически все, кто бывал в наших краях, отзывались о внутреннем убранстве храма с восхищением. В алтаре находились литургийные сосуды и напрестольный крест, отлитые из чистого золота, общей стоимостью почти 60 тысяч рублей. Сам Никита Акинфиевич Демидов и все последующие Демидовы постоянно старались приумножить красоту Входо-Иерусалимской церкви. Изделия из золота и платины, добытых на демидовских приисках близ Нижнего Тагила, украшенные уральскими самоцветами, серебряные кубки, позолоченные и золотые оклады, прочие «предметы и богослужебные принадлежности» поступали в храм регулярно. К слову, жертвовали для «первой церкви» не только Демидовы, но и тагильские купцы, приказчики и управляющие. Так, финансовый управляющий заводов Дмитрий Васильевич Белов преподнёс в дар храму «чистаго золота крест весом 1 фунт и 18,5 золотников».

Особое восхищение у прихожан вызывали чугунные скульптуры на библейские темы и иконостас Входо-Иерусалимского собора. Всё художественное литьё для церкви было изготовлено мастером Осипом Шталмеером и его учеником Тимофеем Ярулиным. Они же занимались изготовлением плит для пола и иконостасом. Все иконы для иконостаса были написаны в Петербурге мастерами Фёдором Зыковым и Фёдором Дворниковым.

До наших дней сохранилось очень мало фотографий внутреннего убранства храма, но даже по тому, что имеется в нашем распоряжении, можно составить представление о его неповторимой красоте.

Позднее при приходе Входо-Иерусалимской церкви появилась церковь Иоанна Предтечи, которая была построена в 1868 году на Сухоложском кладбище (теперь на этом месте находятся коксовые батареи № 9 и 10). Годом ранее было получено разрешение на постройку каменной часовни в память избавления от гибели императора Александра II. Часовню эту на свои средства построил на Александровской площади тагильский торговец мукой Пермяков. «Пермяковская» часовня также была отнесена к приходу Входо-Иерусалимской церкви. А в мае 1912 года храм получил статус собора.

После Октябрьской революции храм функционировал ещё несколько лет, но в середине 1920-х его закрыли, потом передали Тагильскому обществу изучения местного края. В помещении собора был устроен художественный отдел Нижнетагильского краеведческого музея. Впоследствии здесь планировалось создать выставочный центр. В 1920-х годах собор получил сразу две «охранные грамоты» (ЦИКа и Наркомпроса), устанавливающие за ним статус памятника архитектуры XVIII века. Но в 1929 году местные власти приняли решение разрушить церковь. 

Сотрудники Нижнетагильского краеведческого музея, как только могли, отстаивали храм, писали в Свердловский обком партии и в Москву, но ничего не добились. Позднее выяснилось, что все письма тагильских музейщиков в вышестоящие инстанции по указанию первого секретаря горкома партии изымались ОГПУ в почтовых отделениях. Художественный отдел музея был закрыт. Вскоре начались работы по подготовке к разрушению храма: со здания снимали кровлю, все железные и чугунные предметы изымались и увозились на переплавку. 

С этим периодом истории Входо-Иерусалимского собора связано несколько легенд, которые вот уже более 80 лет не дают покоя тагильским краеведам и охотникам за антиквариатом. Одна из них гласит, что работникам музея удалось договориться с рабочими, занятыми на подготовке храма к уничтожению, и вывезти из церкви всё ценное: иконы, предметы церковной утвари, книги и даже некоторые скульптуры. Вывозили ценности тайком, места, где прятали вывезенное, знали лишь двое сотрудников музея, которые в годы «ежовщины» были арестованы и осуждены. С тех пор якобы спасённые ценности Входо-Иерусалимской церкви ищут по всему городу, но обнаружить тайники так никому и не удалось.

Вторая по популярности легенда касается подземных ходов под храмом. Якобы там, в лабиринтах так называемых «подалтарных ходов», в тайниках спрятаны, по одной версии, церковные ценности, по другой — золото и платина тагильских золотопромышленников (была такая давно позабытая православная традиция — доверять храму ценности на сохранение). В 1970-х годах по городу ходили слухи, что в подалтарных помещениях разрушенной церкви КГБ оборудовал узел спецсвязи, а попасть туда можно через подвал трапезной, которая по счастливому стечению обстоятельств разрушена не была и сохранилась до наших дней. Слухи эти дожили до февраля 2017 года, пока в здании бывшей трапезной не открылся приход в честь Входа Господня в Иерусалим. Тогда стало ясно, что спецслужбы не имеют к подвалам уничтоженного храма никакого отношения. 

Едва ли не с первых дней перестройки в Нижнем Тагиле заговорили о восстановлении Входа-Иерусалимского храма. Для этого предлагалось несколько мест в городе, в том числе и на Вшивой горке, где некогда стояла кладбищенская часовня. Вопрос начали активно обсуждать в городской прессе, но вскоре выяснилось, что чертежи храма утрачены, да и предлагаемые места не совсем подходят для возведение реплики. Затем город вслед за всей страной вошёл в глубокий кризис и череду неудачных реформ и вопрос отложили до лучших времён, а в 1990-х и вообще сняли с повестки дня. Лишь в 1997 году о церкви вспомнили и установили на её месте памятный знак в виде креста.

В наши дни Сибирский переулок не обозначается на картах. О его существовании напоминает лишь табличка, забытая давным-давно на одном из стоящих там зданий.

 

© 2023. Дмитрий Кужильный для АН «Между строк»