Город и его люди. Геннадий Колбин

О нём стали много писать уже после его смерти. И писать, как правило, не о хорошем. Везде, где он успел поработать, у него находились критики, очевидно обиженные на него за что-то. В основе таких воспоминаний зачастую лежали сплетни и слухи, а то и простая человеческая зависть. Бывало, что «мемуаристы» не знали этого человека близко, не работали с ним в постоянном взаимодействии. Но те, кому довелось поработать с ним в одной команде, кто был хорошо знаком с ним лично, рассказывают о Геннадии Колбине совсем другое...

Геннадий Васильевич Колбин родился 7 мая 1927 года в Нижнем Тагиле в семье рабочих. С детства в окружении мальчика царил культ человека труда, и неудивительно, что Гена пошёл работать, когда ему едва исполнилось 14 лет: сначала в артель сапожников, а через некоторое время на завод, где его взяли учеником модельщика.

В начале 1943 года Геннадия вызвали в завком комсомола. Разговор начали с того, что на всех предприятиях города остро не хватает руководителей нижнего звена, все на фронтах, и кому, как не молодёжи, заменить их на рабочем месте. А для этого надо учиться. В общем, из завкома юноша вышел с направлением в горно-металлургический техникум.

По окончании техникума в 1947 году Геннадий Колбин начал работать конструктором-технологом. Поступил на заочное отделение Уральского политехнического института им. С. М. Кирова (УПИ), в 1955-м защитил диплом. 

В 1950-х и 1960-х Уральский политехнический институт считался кузницей партийных кадров Урала: Борис Ельцин, Александр Гусев, Анатолий Мехренцев, Борис Фурманов. Геннадий Колбин тоже начал партийную карьеру в УПИ: комсорг группы, секретарь партячейки. А затем неожиданно для него самого молодого человека выдвинули на должность 2-го секретаря Ленинского райкома партии. Неожиданно, потому что Геннадий Васильевич не планировал для себя карьеру ответственного партработника. Хотел заниматься производством, а «партийную линию» воспринимал как общественную нагрузку. Да и оклады: 200 рублей в райкоме и 270 рублей на заводе — для семейного человека разница существенная. 

Убедила принять предложение жена Софья Ивановна, которая давно мечтала, чтобы он «выбился в люди». И оказалась права: на партийном поприще карьера мужа развивалась стремительно. В 1962 году Геннадий Колбин стал 1-м секретарём Ленинского райкома, а через полгода — 2-м секретарём горкома КПСС. Здесь он проявил себя не только как сильный идеолог (а вторые секретари партийных органов занимались именно идеологией), но и как человек, смело могущий взять на себя ответственность, самостоятельно найти выход из сложной ситуации.

Бывший главный редактор «Тагильского рабочего» Александр Ермаков вспоминал в 1991 году: «Нижний Тагил готовился к большому событию — пуску первого на Среднем Урале большегрузного конвектора. Городская газета решила посвятить этому весь выпуск. Более суток редакция не покидала рабочих мест, без сна и отдыха. Наконец, стало известно, что пуск конвертера состоится ночью. Когда корреспондент с места сообщил, что в конвертер залили жидкий чугун и началась продувка металла, мы решили, что процесс пошёл, и дали команду отправить тираж газеты на печать. В пять утра подписали первый номер газеты и отправились всем коллективом на рыбалку. А когда под вечер вернулись, выяснилось, что конвертер не пустили: в последний момент выявили какую-то серьёзную неисправность. Выходило, что газета ввела в заблуждение читателя. Мы поехали в горком, готовясь к самому худшему. Но серьёзных репрессий не последовало. Колбин выслушал нас и понял ситуацию. Оказалось, что, не найдя никого из редакции, Геннадий Васильевич позвонил на почту и остановил доставку газеты подписчикам. Задержанный номер он велел повторить, но уже в тот день, когда пуск конвертера состоится».

Политическая карьера Геннадия Васильевича складывалась не всегда гладко. После того как он сменил кабинет 2-го секретаря горкома партии на кресло 1-го секретаря, его начали продвигать дальше, в обком. Правда, городские легенды гласят, что в Нижнем Тагиле от него просто хотели избавиться: уж больно крут был Колбин по отношению к некоторым руководителям. Особенно доставалось тресту «Тагилстрой». И за дело: жильё тогда сдавалось со множеством недоделок и замечаний, на устранение которых обычно давалось от месяца до трёх. Но Колбин жёстко сокращал эти сроки — неделя, две. А если недоделки не были устранены, руководители строительных организаций попадали под «партийный пресс»: выговор с занесением в учётную карточку, плюс разгромная статья или фельетон в городской газете. А это по тем временам являлось серьёзным тормозом в профессиональной и партийной карьере. Недоброжелатели пытались, конечно, накопать компромат на 1-го секретаря, но безуспешно: он не пил, не имел внебрачных связей, всё свободное время проводил с семьёй, не брал взяток в любом виде, отказывался от благ, положенных партноменклатуре. Поэтому в 1970 году на областной отчётно-выборной партконференции «группа тагильских товарищей» выдвинула его на пост 2-го секретаря обкома партии. 

Пять лет проработал Колбин в должности 2-го секретаря Свердловского обкома КПСС, и все пять лет без надежды на повышение. После того как 1-й секретарь обкома Яков Рябов получил повышение в Москву и рекомендовал вместо себя заведующего строительным отделом обкома Бориса Ельцина, Геннадий Васильевич и вовсе засобирался домой, в Нижний Тагил. Он даже подыскал себе работу на одном из предприятий города, как вдруг ему позвонили из Москвы и без предисловий предложили повышение — отправиться в Тбилиси 2-м секретарём ЦК компартии Грузии. И Колбин согласился...

Много позднее Яков Петрович Рябов вспоминал: «По негласным законам тех лет первым секретарём ЦК партии союзных республик должны были быть национальные лидеры, но в кресло 2-го секретаря обязательно сажали русского. Первый секретарь ЦК КП Грузии был молодой и горячий Шеварднадзе, и Москве был нужен надёжный человек, который смог бы держать Эдуарда Амвросиевича в фарватере общесоюзного курса партии. Я предложил Суслову кандидатуру Геннадия. Справится ли он, я не знал, но у Колбина была на руках тяжелобольная дочь, и кавказский климат должен был пойти ей на пользу. Через два дня Суслов дал согласие...»  

В должности 2-го секретаря ЦК компартии Грузии Геннадий Васильевич пробыл с 1976 по 1983 год. Какого-либо карьерного роста он не ждал, хотя смог хорошо сработаться и с Шеварднадзе, и с другой партноменклатурой Грузинской ССР. 

В 1983-м в семье Колбиных случилось несчастье — умерла их младшая дочь Наталья. У Геннадия Васильевича случился инфаркт, затем ещё один. Обострился тромбофлебит, с которым он боролся с переменным успехом уже много лет. И в ЦК КПСС приняли решение направить Колбина на другую работу. Его перевели на пост 1-го секретаря Ульяновского обкома партии. 

Должность эта освободилась не случайно. На прежнего 1-го секретаря обкома Ивана Максимовича Кузнецова давно уже поступали сигналы, что тот крепко сдружился с Бахусом и не брезгует брать взятки, замаскированные под подарки. Терпение Москвы закончилось, когда 5 июня 1983 года пассажирский теплоход «Александр Суворов» в Ульяновске врезался в мост через Волгу, что привело к гибели 176 человек. Кузнецова сняли с должности, а на его место назначили Геннадия Колбина. 

Замена произошла так быстро, что большинство ответственных работников Ульяновской области не успели познакомиться с новым начальником и просто не знали его в лицо. А он несколько месяцев пользовался этим, приглядываясь к жизни в городе и области. На работу Геннадий Васильевич ходил пешком, по дороге заходя в магазины. Как-то раз он, выстояв очередь, попросил продать ему 300 граммов пряников. Продавщица подала ему фасованный пакет с килограммом товара. Колбин настаивал, чтобы ему отпустили именно 300 граммов, но у продавщицы не было пакетов. «Сыпьте в шапку!» — приказал тогда Геннадий Васильевич. Так, с шапкой, полной пряников, он вернулся в обком и, попив чаю, устроил разнос главе городского треста торговли. 

Первым большим делом Колбина в Ульяновской области была ротация партийных кадров. Из 26 секретарей горкомов и райкомов он оставил только пять человек, остальных перевёл на другую работу. Заметив в области серьёзные перебои с поставкой овощей и фруктов, Колбин создал трест «Ульяновскплодоовощхоз», после чего жители области забыли о том, что такое дефицит этих товаров. Затем по его инициативе в Ульяновске был открыт Центр микроэлектроники и филиал Московского государственного университета. Колбин принял долгожданное решение о строительстве нового моста через Волгу, а затем лично лоббировал в Москве финансирование этого проекта. Его зауважали и в Ульяновске, и в области за то, что он проявил себя как человек, всегда выполняющий свои обещания. Геннадия Васильевича уважали и в Москве: Ульяновская область, возглавляемая Колбиным, вышла из отстающих и стремительно развивалась. Многие члены ЦК во время поездок по регионам делали в Ульяновске остановку, чтобы встретиться с Геннадием Васильевичем, обсудить текущие дела или посмотреть на плоды его правления. И Колбин всегда делился опытом. Скрывать ему было нечего, кроме... личной жизни.

Многие, работавшие с ним в обкоме, недоумевали: почему 1-й секретарь отказывается от квартиры в Ульяновске и предпочитает жить за городом, на обкомовской даче? Что это — барство? Разгадка оказалась простой: после смерти младшей дочери жена Геннадия Васильевича, Софья Ивановна, стала злоупотреблять спиртным, а муж просто прятал её от посторонних глаз. 

Секретарь Колбина, Валентина Николаева, вспоминала в 2011 году, что её шеф казался в те годы больным и неухоженным человеком. Несвежие рубашки с грязными манжетами и воротничками, тяжёлая неуверенная поступь, отсутствие режима питания. Он стеснялся своих недугов: сам лечил запущенный тромбофлебит, отмахиваясь от предложений лечь в больницу. И буквально расцветал, когда ему удавалось купить билет в театр: Геннадий Васильевич был заядлым театралом, не пропускал ни одной премьеры в драмтеатре Ульяновска. Колбин мечтал построить в городе театр оперы и балета и даже заказал проект здания, но не успел. Зато успел создать музей-заповедник «Родина Ленина».

Впрочем, к культуре у Геннадия Колбина было отношение строгое. Он терпеть не мог халтуру и хамство в искусстве. Однажды на торжественном концерте, посвящённом 7 ноября, будущая народная артистка России, а тогда солистка Ульяновской филармонии Лариса Долина вышла на сцену в очень откровенном платье, что явно шокировало всех присутствующих. Колбин, придя на работу после праздников, позвонил в филармонию и распорядился уволить «певичку»: «Порнографии ещё нам здесь не хватало!»

В Москве Геннадия Васильевича ценили. Пришедший к власти Михаил Горбачёв захотел видеть Колбина членом ЦК и в конце 1986-го направил его в Казахстан на должность 1-го секретаря ЦК компартии Казахстана вместо ушедшего на пенсию проштрафившегося Кунаева. Но назначение «варяга», да ещё и не местного, вызвало у казахской партийной элиты крайнее недовольство: в столице республики ими были организованы массовые выступления и митинги протеста молодёжи. 

Беспорядки были подавлены, а Геннадий Васильевич начал работать на новом поприще. И вскоре своими делами снискал симпатии казахов, прежде всего грамотной антиалкогольной кампанией и решением жилищного кризиса в республике. 

Весной 1989-го Горбачёв отозвал Колбина в Москву и назначил председателем Комитета народного контроля СССР. В этой должности он пробыл недолго, до декабря 1990 года. За эти несколько месяцев Геннадий Васильевич получил две квартиры в центре столицы, для себя и старшей дочери Марины, и устроил её на работу в институт имени Грибоедова. После ухода на пенсию Колбин вышел из коммунистической партии и перестал поддерживать старые связи. В какой-то момент он хотел вернуться в родной Нижний Тагил и даже договорился о месте советника генерального директора химического завода, но не поехал. В 1992 году его избрали председателем Совета директоров ОАО «Мосуралбанк». Нравилась ему новая работа или нет — неизвестно.

Тем временем проблемы со здоровьем стали всё чаще досаждать Геннадию Васильевичу. 

15 января 1998 года Колбин отправился навестить внука. В вагоне метро ему стало плохо, и он умер, даже не успев позвать на помощь. Старший милицейского наряда нашёл в кармане его пальто удостоверение персонального пенсионера союзного значения и сразу начал разыскивать родственников. Но их в тот день в городе не оказалось...

Его похоронили на Троекуровском кладбище в Москве. 

 

© 2024. Д. Г. Кужильный для АН «Между строк»

 

По материалам: 

– Александр Ермаков «Грани доверия», сборник очерков, Свердловское областное общество книголюбов, 1991 г.

– Геннадий Колбин «Время и стиль работы», Ср.-Уральское книжное издательство, 1968 г.

– Иван Сивопляс «Встряхнуть ульяновское болото» (эл. версия: годы-и-люди.рф), 2022 г.

– Александра Скворцова «Жизнь и смерть Геннадия Колбина», изд. Ак Жайык (эл. версия: azh.kz/ru). 

– Геннадий Дёмочкин «Антология жизни. Ульяновск. 1980–1990 гг.».