Улица Тельмана, где появились первые на Вагонке детский сад, магазин, рынок, клуб, аптека и ресторан

Когда речь заходит об истории становления Вагонки как жилого района, почти всегда рассказ начинается с центральных улиц: Ленина (ныне — улица Ильича) и Сталина (проспект Вагоностроителей). Об особом статусе этих двух улиц говорят и построенные на них здания — настоящие памятники советской архитектуры первой половины ХХ века, не попавшие в реестры объектов культурного наследия исключительно ввиду недостатка образования городских чиновников. 

Однако мало кто знает, что центральными эти улицы были не всегда. Более того, они вообще могли таковыми не стать, если бы не многочисленный десант столичных архитекторов из объединения «ОСА» и проектировщиков ленинградского «Гипромеза», прибывший в посёлок Уралвагонстроя зимой 1934 года по просьбе народного комиссара тяжёлой промышленности Георгия Константиновича Орджоникидзе. Они-то и перекроили уже начавшую формироваться карту Вагонки на свой лад. 

Если внимательно посмотреть на довоенный снимок, сделанный с борта заводского самолёта, то без труда можно заметить, что самой благоустроенной улицей посёлка вагоностроителей была не улица Сталина (она только-только начинала застраиваться) и даже не улица Ленина, на которой уже возведены знаменитые на весь город конструктивистские дома, а следующая улица, где среди ровных рядов дровяников и брусковых домов возвышается здание средней школы № 7.

Несмотря на обилие двухэтажных «брусков», улица заметно отличается уровнем благоустройства от своих соседок: здесь хорошо различимы широкая мощёная проезжая часть, сформировавшиеся пешеходные зоны, огороженные невысоким штакетником междомовые пространства. Это улица Тельмана, одна из первых улиц посёлка Уралвагонстроя, улица, где в первые годы строительства завода-гиганта проживали почти все главные специалисты стройки, включая директорат, улица, на которой появились первые в посёлке детский сад, магазин, рынок, клуб, аптека и... ресторан. Настоящий ресторан! Находился он в довольно странном по нынешним меркам месте: напротив школы № 7, там, где сейчас расположен детский сад № 77 «Богатырь». 

Один из американских инженеров, приглашённый на строительство завода, то ли в шутку, то ли всерьёз в письме брату высказался об этой улице: «Здесь есть магазины, библиотека с радио, аптека. Сюда раньше всех привозят свежую воду. Настоящий центр маленькой Вселенной». 

Любопытно, что в первой половине 1930-х годов улица Тельмана постоянно носила звание «улицы высокой пролетарской культуры». Впрочем, объяснение этому факту очень простое: в 1932 году здесь были построены два первых в посёлке брусковых дома, в которые сразу же поселили руководство. Как бы смешно это ни звучало, но два брусковых дома получили прозвище «дома дирекции» гораздо раньше, чем известный дом на улице Ильича. 

В те годы «бруски» считались почти элитным жильём в посёлке строителей Уралвагонстроя, застроенном дощатыми и дощато-засыпными бараками и полуземлянками. Дощатые бараки и полуземлянки считались «временным жильём» и не были рассчитаны на проживание в них в холодное время года. На зиму в такое жильё устанавливали «буржуйки» и самодельные железные печки. Чуть лучше условия были в дощато-засыпных бараках: в них было предусмотрено печное отопление.

Водопровода и канализации в посёлке не было: воду возили в бочках, а «удобства» находились на улице. «Бруски» же, с их большими окнами, кирпичными печками, кухнями и тёплыми клозетами, по сравнению с бараками выглядели настоящими «барскими хоромами». 

Надо заметить, что брусковые дома, которые так надолго прижились в Нижнем Тагиле, вовсе не являлись местным ноу-хау. Типовой проект, по которому строились «бруски», был разработан в конце 1920-х годов в Вятке. Там кварталы, застроенные такими домами, именовались «посёлками горсовета». Правда, согласно проекту, дома должны были иметь водопровод, центральное отопление и канализацию. Но в Нижнем Тагиле на первых порах обходились без этих удобств. А если говорить серьёзно, то брусковые дома стали настоящей находкой в условиях строительства Уралвагонзавода. Они были дёшевы, отличались простотой возведения и возможностью широкого применения местных строительных материалов. В условиях, когда средства на жильё в посёлках строителей закладывались в общий бюджет заводских строек, эти два фактора стали решающими при определении типа застройки.

Не секрет, что начавшееся в 1931 году строительство «Уралвагонзавода» первые полтора года испытывало серьёзные кадровые и финансовые трудности. Рабочие, завербованные на «стройку века», столкнувшись на месте с бытовой неустроенностью и низкими заработками, проработав месяц или два, десятками и даже сотнями покидали объект. Видя, что строительство завода-гиганта находится на грани остановки, в Совнаркоме и ЦК ВКП(б) предприняли ряд шагов, направленных на реанимацию стройки: на счета УВС (Уралвагонстроя) были направлены дополнительные финансовые потоки, на Урал были мобилизованы ИТР из числа коммунистов и рабочие из числа комсомольцев, была проведена ротация руководящего состава. В июне 1933 года начальником Уралвагонстроя был назначен Лазарь Миронович Марьясин. А годом ранее, в июне 1932-го, в Нижний Тагил был направлен бывший заведующий отделом пропаганды Тифлисского горкома ВКП(б) Шалва Степанович Окуджава. Марьясин и Окуджава были людьми очень разными, и поначалу их объединяло одно — и тот и другой поехали в Нижний Тагил «на исправление».

Сын витебского купца Лазарь Марьясин был начальником строительства коксохимического комбината в Магнитогорске, но, случайно или нет, был втянут в финансовые махинации и едва не попал за решётку по статьям 117, 128 и 129 УК РСФСР (в редакции 1926 года). От неприятностей его спас тогдашний председатель правления Государственного банка СССР Георгий Леонидович Пятаков, с которым Марьясин был дружен ещё со времён гражданской войны. 

Шалву Окуджаву, допустившего несколько организационных промахов на посту завотделом пропаганды в Тифлисом горкоме, едва не «съел» первый секретарь ЦК КП(б) Грузии Лаврентий Павлович Берия, и лишь знакомство с наркомом тяжёлой промышленности Орджоникидзе спасло Окуджаву от превращения из партийного функционера в директора чайной. Отправляя Шалву Степановича в Нижний Тагил, «товарищ Серго» надеялся на то, что его протеже проявит себя с наилучшей стороны и всесильный Берия изменит к нему своё отношение. В 1932 году Георгий Пятаков был переведён в Наркомтяжпром и занял пост первого заместителя народного комиссара тяжёлой промышленности СССР. Он и предложил наркому кандидатуру Марьясина на должность начальника строительства УВЗ. 

Новый начальник строительства и новый парторг сошлись на удивление быстро. Найдя взаимопонимание в производственных вопросах, Окуджава и Марьясин очень скоро начали вместе заниматься и бытовыми проблемами жителей посёлка. Уже в сентябре 1933-го начался снос «холодных» бараков и строительство на их месте «брусков». На окраине посёлка заработала пилорама, а вскоре и вторая, которую Окуджава выбил у 1-го секретаря обкома Ивана Кабакова. По инициативе Марьясина на Вагонке начали чаще проводиться субботники по благоустройству улиц и дворов. Не отставали от мужей и их жёны: Рита Яковлевна Лившиц-Марьясина и Ашхен Степановна Налбандян организовали женщин-домохозяек в женсовет, который развернул активную общественную деятельность — от бесед с нерадивыми родителями подростков и чтения лекций в клубах посёлка до общественного контроля над школами и детскими садами.  

Приехавший с инспекторской проверкой в мае 1934 года Пятаков, как непосредственный куратор НТМЗ и УВЗ, был крайне удивлён, увидев благоустроенные улицы Ленина, Тельмана, Свердлова, Дмитрова и имени Крупской. 

В докладной записке на имя Орджоникидзе он писал: «Руководство Уралвагонстроя и лично тов. Марьясин Л. М., Окуджава Ш. С., Репин С. И. проделали большую работу по благоустройству жилого посёлка рабочих и ИТР завода... В посёлке работают банно-прачечный пункт, хлебозавод, детсад и ясли, две школы, заканчивается строительство ещё одной. Жилой посёлок радиофицирован. На ряде улиц действуют летние водопроводы. Полностью решены вопросы подвоза питьевой воды и вывоза нечистот. В посёлке проводятся санитарные профилактические мероприятия. Большинство рабочих расселены в тёплые общежития и утеплённые брусковые дома». 

В августе того же 1934-го в Нижний Тагил отправляется сам Орджоникидзе. После осмотра запущенного в эксплуатацию цеха литых колёс и фундамента вагоносборочного корпуса нарком участвует в расширенном совещании специалистов и партактива, после чего просит Марьясина показать посёлок. Его усаживают в открытый автомобиль и везут на улицу Тельмана. Георгий Константинович едет в сопровождении Марьясина и Окуджавы, потом они почти час ходят по улице, разговаривают с рабочими, домохозяйками и школьниками. По возвращении в Москву Орджоникидзе докладывает на заседании Совнаркома об успехах Вагонстроя, несколько раз подчёркивая роль начальника строительства и парторга. 

По итогам доклада Орджоникидзе в Совнаркоме были сделаны оргвыводы. На Уралвагонстрой направили дополнительную технику, специалистов, увеличили штаты и финансирование. Лазарю Марьясину и Шалве Окуджаве на бюро обкома были объявлены благодарности по партийной линии, а с Окуджавы были сняты прежние партийные взыскания.

Как ни странно, но после визита на Уралвагонстрой наркома Орджоникидзе дружба директора завода и его парторга начала меркнуть. Марьясин построил для своей семьи большой дом в слободке для иностранных специалистов и переехал туда. Современники вспоминали, что Лазарь Миронович стал больше времени проводить с американскими инженерами Сайресом Нортом и Джоном Конаном, в то время как Окуджава старался всё своё свободное время проводить среди рабочих. 

Вообще, о Шалве Степановиче на Вагонке остались самые тёплые воспоминания. И рабочие, и инженерно-технический персонал уважали парторга и безоговорочно верили каждому его слову. Он не делал разницы между коммунистами, комсомольцами и беспартийными, между вольнонаёмными и спецпереселенцами, которых на строительстве завода работало более пяти тысяч. Рассказывали, что парторг лично два раза в неделю обходил магазины ОРСа и ЗРК (закрытого рабочего кооператива) и проверял наличие на прилавках продуктов. 

Не чурался парторг Окуджава и тяжёлой физической работы. На субботниках его постоянно видели в тех местах, где было сложнее всего. Он укладывал бетон в фундаменты будущих цеховых корпусов, вместе со всеми расчищал площадки под строящиеся заводские объекты, подносил кирпич каменщикам. В свободное время мог зайти в клуб на лекцию или просмотр фильма, принять участие в диспуте, сыграть в шахматы с незнакомыми соперниками. 

В 1934 году руководство страны начинает стимулировать развитие торговли сельхозпродуктами на рынках. Постановлениями Совнаркома СССР, ЦИК и ЦК ВКП колхозникам предоставлялась возможность беспрепятственной продажи излишков сельскохозяйственной продукции «по ценам, складывающимся на рынке». При этом отменялись как республиканские, так и местные налоги и сборы с рыночной торговли. В посёлке Уралвагонстроя колхозный рынок появился благодаря усилиям Шалвы Окуджавы. Неутомимый парторг сам выбирал место для будущего рынка между улицами Свердлова и Тельмана. Изначально для удобства покупателей вход на рынок был сделан сразу с трёх улиц — Свердлова, Тельмана и Молодёжной. 

В апреле 1935 года Шалва Степанович принимает участие в осмотре нового здания школы на Тельмана: до запланированного открытия остаются считаные месяцы, а в здании ещё много недоделок. Обход здания не окончен, но к Окуджаве подходит шофёр и вполголоса говорит:

— Шалва Степанович, вас срочно вызывают в горком партии. 

— Неужели так срочно, что нельзя подождать полчаса? — недовольно спрашивает парторг.

Шофёр разводит руками, он не знает подробностей. Окуджава просит кого-то из членов завкома передать замечания и пожелания педагогов в директорат завода, а сам выезжает в горком. На месте выясняется, что первого секретаря Нижнетагильского ГК ВКП(б) Михаила Кузнецова забирают на работу в область и «есть мнение» избрать на освободившуюся должность парторга Уралвагонстроя, члена бюро ГК ВКП(б) Окуджаву.

На этом и закончился «первый тагильский период» в биографии Шалвы Степановича Окуджавы. 

По случайному совпадению на этом закончился и период расцвета улицы Тельмана. Прибывшие в Нижний Тагил архитекторы из Москвы на свой лад перекроили посёлок Вагоностроя. «Соцгород Уралвагонстроя» начали застраивать с улицы Ленина (Ильича), а центр района сместился на улицу Сталина (проспект Вагоностроителей). Но улица Тельмана ещё долго оставалась одной из самых опрятных и благоустроенных на Вагонке и пришла в упадок лишь с началом военного лихолетья.

 

 

(с) 2023. Дмитрий Кужильный для АН «Между строк»