Константин Бекман — человек, который спас от уничтожения леса в окрестностях Нижнего Тагила

Если бы мы с вами вдруг оказались в окрестностях Нижнего Тагила в первой половине XIX века, то вряд ли с первого взгляда узнали бы многие знакомые места. Редкие путешественники и склонные к графомании купцы описывали Нижнетагильский завод как утопающий в пыли посёлок, расположенный посреди голых полей, подёрнутых жидким кустарником. Так, побывавший в наших краях в 1825 году известный французский географ, этнограф и публицист Жан-Батист Бенуа Эйриес в одном из писем к генеральному секретарю центральной комиссии Русского географического общества писал: «Угодья вдоль реки Тагил, отданные в дачу господину Демидову, стоят почти полностью опустошённые. Леса вокруг Черноисточинского, Нижнетагильского, иных малых заводов вырублены и не обновляются, а частью выгорели по вине углежогов, которые ведут заготовку древесного угля для заводов».

Здесь надо отметить, что исторические пути лесоводства и лесоохраны на Руси и в Российской империи всегда были извилисты и тернисты. Самая первая лесоохранная грамота была дана царём Иваном III Троице-Сергиевой лавре в 1485 году. Но как она работала и работала ли вообще, подробных сведений нет. В Соборном уложении 1649 года царя Алексея Михайловича предусматривалось наказание за самовольную рубку леса. В 1703 году Пётр I ввёл в законодательство понятие «лесной собственности» и изменил градацию шкалы наказаний за нарушение лесоохранного законодательства. Так, законом от 1703 года воспрещалась под страхом смерти рубка леса, росшего в 50 верстах от больших и 20 верстах от малых рек. А спустя 20 лет была учреждена должность обер-вальдмейстера. Тогда же были изданы «Инструкции обер-вальдмейстеру», на основании которых все леса Российской империи были «подчинены Адмиралтейств-коллегии при посредстве состоящего при ней обер-вальдмейстера с особой вальдмейстерской канцелярией». 

 

Екатерина II своим указом от 1782 года объявила леса собственностью их владельцев, следствием чего стало полное равнодушие законодательной власти к состоянию частных лесов. Пользуясь правом неограниченной собственности, владельцы «лесных дач» вырубали лесные угодья гектарами, а государство совсем не заботилось о восстановлении уничтоженных и сохранении существующих лесов. Только заповедные леса объявлялись «вне коммерции».

Летом 1798 года для охраны заповедных и государевых лесов из отставных солдат была сформирована так называемая лесная стража, которая через 40 лет будет преобразована в Корпус лесничих с оружием и генералом во главе. В 1869 году этот корпус переведут на гражданское положение, утвердят форму и знаки отличия и передадут лесному департаменту. В то же время было изменено законодательство с целью взять под контроль состояние и частных лесных владений, наиболее важных для Российской империи. 

Верховное управление лесами было возложено на Министерство земледелия и государственных имуществ, а именно на лесной департамент, который входил в структуру министерства. При департаменте состоял специальный лесной комитет, служивший для решения технических вопросов по лесному хозяйству. Заведование государственными лесами в регионах возлагалось на особые управления, которые учреждались в каждой губернии или одно на две-три губернии. Главный надзор за сохранностью лесов осуществляли губернаторы. Местное управление государственными лесами сосредоточивалось у лесничего, которому подчинялись помощники лесничих и лесные кондукторы. Во главе корпуса стоял директор лесного департамента. Корпус лесничих пополнялся по преимуществу лицами, окончившими специальные лесные учебные заведения. Кондукторами служили окончившие курс в низших лесных школах или выдержавшие специальное испытание. К экзаменам допускались и лесники, и объездчики, прослужившие 5 лет и более. 

Надо отметить, что на нижнетагильском заводе ещё со времён Акинфия Никитича Демидова существовала должность смотрителя лесной дачи, но занимался смотритель и его подчиненные в основном охраной уже заготовленного леса «от татьбы и прочего разору». Учёта использования лесных ресурсов и работ по их возобновлению не велось ни при Акинфии Никитиче, ни при его потомках. Единственный, кто пытался навести хоть какой-то порядок в лесных делах, был Андрей Николаевич Карамзин — второй муж Авроры Карловны Демидовой и отчим юного Павла Павловича Демидова. 

11 января 1863 года уполномоченный Главной домовой конторы Демидовых в Санкт-Петербурге  Добровольский написал в Правление Нижнетагильских заводов: «Настоящим спешу уведомить вас, что в записке о состоянии лесов Нижнетагильской дачи, представленной Павлу Павловичу Демидову и основанной на данных, полученных из лесного отделения заводского управления, между прочим объяснено, что все выгоды и расчёты лесного отделения о количестве заводского лесного материала оказываются в высшей степени гадательными и не имеющими никакого прочного основания. Неверность лесной дачи, доходящая до явного противоречия натуре, самовольные распоряжения в лесах заводских крестьян и сам способ лесных работ должны очень скоро довести нижнетагильские леса до окончательного расстройства. Во избежание этого П. П. Демидов признал необходимым теперь же поставить во главе заводского лесного управления особого специалиста как для приведения в известность настоящего положения заводских лесных дач, так и для устройства их на будущее».

 Таким человеком при заводах стал Константин Богданович Бекман, отставной полковник корпуса лесничих, бывший профессор Учебного Лисинского лесничества, «специалист по лесоводству и углежжению». Где и при каких обстоятельствах познакомились Павел Демидов и Константин Бекман и что наобещал молодой заводчик бывшему лесничему Царскосельских лесов, доподлинно неизвестно. Но 28 января 1863 года в Правление Нижнетагильских заводов было отправлено извещение: «Господин отставной полковник корпуса лесничих Константин Богданович Бекман определён Павлом Павловичем Демидовым с 1 февраля с. г. главным лесничим Нижнетагильской дачи. По предметам своего ведомства г-н Бекман подчиняется управляющему заводами и Совету заводского правления, а все заводские учреждения по лесной части поступают в его ведение. Жалование г-ну Бекману назначено по 2500 рублей серебром, с квартирой и отоплением. Разъезды г-на Бекмана по делам службы отнести также на счёт заводов».

 

Константин Богданович Бекман родился 6 февраля 1821 года в Санкт-Петербурге. В 1840 году окончил Лесной и Межевой институт. Саксонский подданный. 29 октября 1853 года принёс присягу на подданство России. Подполковник корпуса лесничих. С 1851 по 1859 год занимал должность директора Лисинского учебного лесничества Царскосельского уезда, профессор Лесного института. 

Прибыв на место службы, главный лесничий уже 12 июля 1863 года подал на рассмотрение заводоуправления доклад об организации лесной стражи в заводах и распределении обязанностей. 

В докладе Константин Богданович главной причиной беспорядка в лесном хозяйстве заводов называл плохую организацию управления лесами, отсутствие контроля за действиями лиц, которым поручены лесные операции, и «сосредоточение лесной стражи при заводах, где часть объездчиков заняты разного рода поручениями, не соответствующими их обязанностям». 

Впоследствии Константин Богданович разделил всю заводскую дачу на 79 объездов (участков), охрану которых и возложил на лесообъездчиков. Из них 38 человек должны были жить в самих заводах — Висимо-Уткинском, Висимо-Шайтанском, Черноисточинском, Нижнетагильском, Лайском, Верхнесалдинском и Нижнесалдинском. Части объездчиков было велено жить в деревнях. Сверх этого Бекман учредил должности ещё 9 лесообъездчиков-сторожей и двух младших лесообъездчиков при главном лесничем для выполнения разных поручений. Кроме этого, было решено выделить 10 человек для наблюдения за жителями сёл и деревень, чтобы предотвратить самовольный вывоз леса.

Демидовские приказчики и управляющие в точности выполняли указание своего хозяина, оказывая новому лесничему всяческое содействие. В результате в уральской вотчине Павла Павловича появился настоящий корпус лесной стражи, в штате которого числилось более 170 человек: смотрители лесов, их помощники, писари, лесообъездчики, разнопорученцы. Новая служба взяла на себя заботу о контроле над вырубкой и возобновлением лесных угодий, контролю над лесными пожарами и их ликвидацией, выявлении виновных в возникновении пожаров. Главному лесничему также была поручена «техническая часть работ по заготовлению лесных припасов и материалов как для заводских, так и для частных надобностей», составление лесных карт и планов заводов, ведение всех форм отчётности. 

Реформа лесного хозяйства в Нижнетагильском горном округе проходила непросто. Понадобилось более 3 лет, чтобы рабочие и крестьяне привыкли к новым правилам и стали уважать новый порядок. Благодаря настойчивости и профессионализму Константина Бекмана к началу 90-х годов XIX века вокруг сёл и заводов, а главное, вокруг заводских прудов снова поднялись лиственные и хвойные леса. Служба лесничего Нижнетагильских заводов не раз признавалась лучшей во всей Пермской губернии и просуществовала вплоть до 1917 года.

 

Константин Богданович Бекман сыграл заметную роль не только в восстановлении лесного хозяйства и его содержании, но и в подготовке кадров для него. Некоторое время он преподавал лесоводство и топографию в Нижнетагильском реальном училище, был почётным членом Лесного общества и действительным членом Уральского общества любителей естествознания, членом Нижнетагильского общества Красного Креста. 

Уважением и любовью среди тагильских обывателей пользовались и члены семьи Бекмана. 

Супруга Константина Богдановича, Юлия Фёдоровна, долгие годы являлась попечителем Авроринского приюта, председательствовала в Нижнетагильском отделении Российского общества Красного Креста. 

 

С молодой, красивой, приятной в общении обрусевшей немкой, фрейлиной императорского двора Юлией Зиммерман Константин Бекман познакомился в 1847 году в Париже, и вскоре молодые люди обвенчались. Через год у них родился мальчик, названный Женей. А два года спустя Юлия Фёдоровна родила второго сына, Анатолия. До 1863 года семья жила в Петербурге и Царском селе. Но когда мужа пригласили работать на Урал, Юлия ни минуты не сомневалась, ехать или не ехать. На Нижнетагильском заводе Юлия Фёдоровна очень быстро стала звездой местного бомонда, отличаясь от жён тагильских приказчиков и купчих безукоризненным вкусом, изысканным воспитанием и умением выбирать наряды. Она была постоянной посетительницей заводской библиотеки, которой в последние годы жизни преподнесла в дар личную библиотеку. Умерла Юлия Фёдоровна в 1893 году, всего на год пережив своего мужа.

Старший сын Константина Богдановича, Евгений Константинович Бекман, поначалу избрал себе карьеру военного и дослужился до штаб-ротмистра. Затем окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета. После смерти отца в 1892 году вместе с семьёй переехал в Нижний Тагил. Избирался мировым судьёй по Верхотурскому уезду, был председателем уездного суда в Камышлове. Имел дом в Нижнем Тагиле.

 

Младший сын Константина и Юлии Бекман, Анатолий Константинович, окончил Санкт-Петербургский университет. Кандидат физико-математических наук. В 1882 году переехал к родителям в Нижний Тагил. Работал в демидовском хозяйстве на разных должностях. С 1900-го был управляющим Висимо-Уткинского завода, а в 1914-м был назначен управляющим Висимо-Шайтанского завода. Пользовался уважением у рабочих и мещан. В 1918 году выехал вместе с женой и младшей дочерью Ольгой вслед за отступающими войсками Колчака. Но в Ново-Николаевском вместе с женой заболел тифом, был высажен из поезда и вскоре умер.

 

О человеке, вернувшем в Нижний Тагил леса, сохранившем заводские пруды от заболачивания, а реки от пересыхания, в нашем городе давно позабыли. Никто не помнит, где он похоронен, как никто не догадался установить мемориальную доску на доме, где он жил, или хотя бы на здании училища, где он преподавал. 

 

© 2024. Д. Г. Кужильный для АН «Между строк»

 

При подготовке статьи использованы следующие материалы:

Фоторепродукции с электронного ресурса beckman.ru.

Фонды Центрального государственного исторического архива, Российского государственного исторического архива, Государственного архива Свердловской области и др.

ЦГИА СПб.ф.536.оп.6,д.2331.

ЦГИА СПб.ф.536.оп.6,д.2331,4587.

РГИА,ф.1343,оп.17,д.2166.

РГИА, ф.1343, оп.36, ед. хр.25026, л.45–48,68,72–73.

РГИА ф.1343,оп.17,д. 2166.

ЦГИА СПб.ф.536.оп.6,д.2331,4587.

ФТМ-6857.