«Вечные бараки» и «кладбище трамваев». Улица Свердлова

Сейчас этих домов нет — брусковых двухэтажек, показавшихся юному тогда Булату Окуджаве, приехавшему с матерью и няней к отцу в чужой и холодный посёлок Вагонстрой, «барачным морем». Местами здесь ещё встречаются верхние срубы выгребных ям, кое-где пробивается сквозь бурьян и мусор веточка-другая одичавшей малины. А раньше, в 30-х, 40-х и даже 60-х годах прошлого века, малиной здесь был засажен буквально каждый метр маленьких огородов, обнесённых низким штакетником. Как же без малины лечить простуду? Ведь до ближайшей аптеки полчаса пешком, а зимой по непролазным сугробам — и того дольше. В аптеку и с работы не зайдёшь: не по пути. А малина всегда под рукой. Главное — собрать вовремя да помыть хорошенько: пыльно здесь. Вроде и машин немного, а ветром несёт пыль, песок и копоть с завода. Не зря жители улицы Свердлова в шутку называли её 1-й Пыльной.

Начиналась улица Свердлова даже не с бараков, а с шалашей и палаток. 

Строительство «Уралвагонзавода» ещё в 1930-м было поручено 3-му государственному строительному тресту и началось в мае 1931 года. 1 мая — в День международной солидарности трудящихся — на стройке забили первый колышек, а примерно в полутора километрах от него разбили несколько палаток и построили с десяток дощатых шалашей. Представитель треста уехал в Ленинград, а на месте остались 180 строителей, завербованных на «стройку века» по оргнабору, из Ирбита, Кунгура и Нижнего Тагила. Перед ними была поставлена задача до прибытия первого эшелона с рабочими и стройматериалами расчистить площадку под жилой городок строителей. 

За май, июнь и июль площадка была очищена от деревьев, пней и подлеска, а обещанные эшелоны всё не прибывали. Заканчивались продукты, о зарплате вообще никто не вспоминал. А в первых числах августа на Урал пришли затяжные дожди. Поездки в «старый город» (так строители называли Нижний Тагил) тоже не дали результата. В горисполкоме и горкоме партии твердили одно и то же: «Потерпите. Вопрос решается». Через неделю палаточный городок покинули 155 человек, оставив после себя площадку, которая занимала огромную площадь между нынешними улицами Орджоникидзе, Тимирязева, Крупской и Ильича.

Позднее выяснилось, что руководство 3-го государственного строительного треста растратило выделенные для начала строительства Вагонстроя деньги на завершение ранее начатых объектов. Махинации вскрылись, и для «стройки века» стали спешно искать новых исполнителей, одним из которых стал стройтрест «Уралмашстрой», положительно зарекомендовавший себя на возведении промышленных объектов в Свердловске. И уже осенью 1931-го на месте жилого городка закипела работа. В сентябре начали строить узкоколейку для подвоза стройматериалов с железнодорожного разъезда Красный Бор, в октябре началось возведение первых бараков.

В июне 1932 года у стройки появился свой хозяин в лице созданного треста «Уралвагонстрой», в который вошло несколько строительных организаций Среднего Урала, в том числе Уральский филиал «Гипромеза» и проектно-строительный трест «Уралмашстрой» (УМС).

Первая же зима показала, что дощатые, дощато-засыпные, фибролитовые бараки совершенно не годятся для проживания в них в осенне-зимний период. Кроме того, все попытки утеплить эти строения оказались малоэффективными, да ещё и дорогими. Тем не менее возведение бараков продолжалось весь 1932 год — прибывавших на строительство УВЗ рабочих надо было где-то размещать. Выход нашёлся, можно сказать, случайно. В феврале 1932 года на стройку прибыла бригада, завербованная по оргнабору в Вятке. Оказалось, что в этом городе уже давно ведётся строительство домов из бруса по типовому проекту, созданному и утверждённому ещё в середине 1920-х годов. В Вятке кварталы, застроенные такими домами, именовались «посёлками горсовета». Правда, согласно проекту, эти дома должны были иметь центральное отопление и канализацию, но вагоностроители решили обойтись без этих удобств. Подачу в дома холодной воды тоже максимально упростили: водопровод проложили снаружи, без заводки в дома, оборудовав лишь водоразборными колонками. 

Брусковые дома выгодно отличались от прочих доступностью стройматериалов (для их постройки разрешалось использовать местные строительные материалы), а главное, своей дешевизной. В условиях, когда финансовые ресурсы на возведение соцгородков закладывались в общий бюджет заводских строек, именно эти два фактора стали решающими в пользу «брусков». 

Изначально проектировщики «Уралмашстроя» разбили отведённую под застройку соцгородка площадку на ряд продольных улиц-линий, заключённых между двумя поперечными (ныне — улицы Орджоникидзе и Тимирязева). В проекте линии не имели названий и значились по номерам. Названия им стали давать позднее, когда основные работы по возведению жилья были завершены и началось благоустройство. 

Линия № 1 стала улицей Крупской (на ней была построена школа № 70). Линия № 2 — улицей Свердлова. Линия № 3 — улицей Молодёжной, так как на её застройке работали комсомольско-молодёжные бригады. Линия № 4 получила имя немецкого коммуниста Эрнста Тельмана и до 1935 года была центральной улицей посёлка, так как вела напрямую к строящемуся заводу. А вот линия № 5 довольно долгое время была без названия. Лишь после того, как проектировщики столичного архитектурного бюро при Наркомтяжпроме перекроили планировку Вагонки на свой лад, она получила имя Ленина и стала на десять лет центральной.

Кроме «брусков», строили и каркасно-фибролитовые дома, так называемые КФИ. Фибролит — это древесные опилки, мелкая стружка, минерализованная раствором хлористого кальция, жидкого стекла или сернистого глинозёма и смешанная с цементом и водой под давлением. В конце 1920-х — начале 1930-х годов фибролитовые плиты были очень популярным строительным материалом, в основном из-за своей дешевизны. Технология строительства каркасно-фибролитовых домов была проста: на деревянный (реже стальной) каркас нашивались фибролитовые плиты в два ряда с утеплителем между плит толщиной три сантиметра. Затем щели между плитами замазывались строительным раствором, сами плиты штукатурили и белили. Дома типа КФИ имели два больших недостатка. При влажности выше 30–35% фибролитовые плиты поражались грибками, которые очень тяжело выводились. Другая проблема проявлялась зимой, при температуре воздуха ниже 25 градусов: температура в помещениях падала, стены промерзали. На Среднем Урале в начале 1930-х годов технологию постройки изменили, увеличив расстояние между плитами до 10 или 15 сантиметров. При этом требовалось больше утеплителя, которым в те годы была смесь земли, песка и опилок. Главным плюсом домов КФИ была относительно низкая стоимость фибролита. 

Впрочем, открыв для себя брусковые дома, руководство «Уралвагонстроя» не отказалось от постройки и жилья другого типа: КФИ и дощато-засыпных домов. До появления на Вагонке двух пилорам с доставкой бруса периодически случались проблемы, поэтому строили из того, что было в наличии. По стандартам тех лет и «бруски», и дома КФИ относились к временному жилью. В те годы никто и предположить не мог, что эти дома простоят 60 и более лет. Справедливости ради надо сказать, что первые брусковые дома если и были теплее фибролитовых, то ненамного. Лишь после того, как их начали обшивать снаружи и изнутри дранкой и покрывать штукатуркой, а также внесли изменения в технологию кладки печей, в них стало заметно теплее и комфортнее.

В годы Великой Отечественной войны понятия «брусковый дом» и «дом КФИ» слились в единое «бруски», а с началом «эпохи пятиэтажек» их снова стали называть бараками. И хотя руководство УВЗ, райисполком и райком партии ежеквартально рапортовали о сдаче в эксплуатацию новых сот и тысяч квадратных метров жилья, в «брусках» выросло не одно поколение вагоностроителей...

На улицу Свердлова «хрущёвская оттепель» пришла с большим опозданием. Бараки и землянки военной поры, «бруски» и дома КФИ сносились на других улицах района, освобождая место под новые пятиэтажки, а в этой части Вагонки всё оставалось по-старому. Здесь до конца 1950-х не было даже асфальтовой дороги, а в распутицу улица покрывалась деревянными тротуарами из неделовой древесины, которые служили чаще всего один сезон. Строить хрущёвские 5-этажки здесь начали только в 1960-х, когда за улицами «старой Вагонки» прочно закрепилось прозвище «улиц вечных бараков».

За всю историю улицы Свердлова достопримечательностей здесь было всего две. 

Первая — хлебозавод «Уралвагонстроя» (нынешний адрес: ул. Свердлова, 46), который появился в 1933 году. Завод работает по сей день, хотя пережил не один пожар и не одну реконструкцию.

Вторая достопримечательность появилась в 1960-х годах, когда в трамвайный парк УВЗ начали массово поступать новые трамваи, а старые, давным-давно выработавшие свой ресурс, стали резать на лом, предварительно собрав с них рабочие детали. Двор, где старые вагоны шли на утилизацию, выходил на улицу Свердлова, близ её пересечения со 101-м шоссе (Восточное шоссе): это было просто ничем не огороженное поле, куда из трамвайного парка вытаскивали отслужившие свой век вагоны. Формально это «кладбище трамваев» охранялось вахтёрами вневедомственной охраны, но на самом деле никто никогда их не видел, а доступ туда был свободен круглые сутки на радость жителям улицы Свердлова и близлежащих Молодёжной, Крупской и Тельмана. Вечерами здесь останавливались для того, чтобы «раздавить мерзавчика», идущие со смены рабочие, а днём, особенно в дни школьных каникул, здесь безвылазно находились мальчишки с перечисленных улиц. В основном, конечно, твёрдые троечники или откровенная шпана, для которых принципиально не существовало понятий «учёба» и «домашнее задание». 

Впрочем, эта самая «шпана» и была главной гордостью улиц «вечных бараков». Была во все времена: и в 1930-х, и в 1940-х, и в 1950-х, и вплоть до расселения «брусков» и «фибролитов». Именно отсюда вышли многие известные вагонские спортсмены, в частности знаменитая хоккейная династия Радуловых. И хотя Игорь и Саша родились уже не здесь (семья к тому времени получила благоустроенную квартиру), зато их отец — Валерий Дмитриевич Радулов, игравший в команде «Спутник», — начинал именно на хоккейных коробках, расположенных неподалёку от школ № 7 и 70. Секрет популярности «канадского хоккея» на улицах «старой Вагонки» прост: когда в домах рядом и на соседних улицах живут легендарные игроки первой хоккейной команды Вагонки «Дзержинец» — Иван Шарыпов, Алексей Вяткин, Василий Александров, Дмитрий Радулов, — чем ещё могут увлекаться мальчишки?

Но если о братьях Радуловых в Нижнем Тагиле помнят, то других выдающихся хоккеистов забыли давным-давно. Один из них — заслуженный мастер спорта СССР Сергей Михайлович Шепелев. Он тоже родился в вагонских «брусках» и также начинал с дворового хоккея. В возрасте десяти лет в составе команды «Олимпия» домоуправления № 9 УВЗ принимал участие в финале розыгрыша «Золотая шайба», а в 13 лет попал в группу подготовки мастеров «Спутника». За свою карьеру Сергей Шепелев выступал за тагильские хоккейные команды «Спутник» и «Высокогорец» (1972), свердловские СКА и «Автомобилист» (1973–1979) и московский «Спартак» (1979–1988). В 1980 году он был приглашён в сборную Советского Союза, в составе которой стал трёхкратным чемпионом мира, чемпионом XIV зимних Олимпийских игр в Сараево, обладателем Кубка Канады’81. 

Расселение «брусков» и застройка улиц Свердлова и Молодёжной «хрущёвками» начали ещё в 1960-х, но делалось это только тогда, когда брусковые или фибролитовые дома уже невозможно было ремонтировать. Первые каркасно-панельные дома появились на нечётной стороне улицы Свердлова. 

Любопытно, что власти Дзержинского района летом 1973-го отрапортовали, что последний брусковый дом на Вагонке снесён. Городская газета «Тагильский рабочий» в № 111 от 8 июня 1973 года писала: «Во время войны и несколько лет после неё жилищный фонд “Уралвагонзавода” состоял исключительно из деревянных построек. Всего было 367 каркасно-засыпных бараков и лишь 18 каменных благоустроенных домов. Бараки были повсюду в Дзержинском районе. И в них не только жили. В одном, например, размещался райисполком, в другом — машиностроительный техникум, в третьем — библиотека. И вот с 1956 г. начался планомерный снос ветхого жилья. Сегодня на балансе завода нет ни одного барака. Все жившие в них люди переселились в современные благоустроенные квартиры». Статью иллюстрировала фотография процесса разбора дома на фоне современной пятиэтажки. 

Когда в 1977 году Борис Ельцин, будучи 1-м секретарём Свердловского обкома партии, приехал с рабочим визитом в Нижний Тагил, в портфеле его помощника лежало письмо рабочего УВЗ, где тот жаловался на холод и сырость в своей квартире на улице Свердлова. Тагильские партийные боссы как могли уговаривали Ельцина не ездить на Вагонку, но Борис Николаевич поехал. В результате бывший 1-й секретарь Нижнетагильского горкома КПСС Юрий Петров, недавно переведённый в обком на должность секретаря, получил устный нагоняй, директор «Уралвагонзавода» — выговор с занесением, а в «брусках» на Свердлова начались подключение к системе центрального отопления и капитальные ремонты квартир.

© 2024. Д. Г. Кужильный для АН «Между строк»