Картофельная похлёбка, щи из крапивы и хлеб по спискам: о продовольствии в Нижнем Тагиле в 1941–1945 годах

Одной из серьёзных проблем в годы Великой Отечественной войны стала сельскохозяйственная недоразвитость Урала и Сибири, приведшая уже в первый год войны к дефициту ряда ключевых продуктов питания практически во всём регионе.

Основных причин, способствовавших созданию такого положения, было три.

Во-первых, Урал и Сибирь находились в так называемой «зоне рискованного земледелия», где ввиду погодных и климатических условий часть сельскохозяйственной продукции не вызревала вовсе, а урожаи других культур были существенно ниже, чем в средней полосе и на юге России, а также на Украине и в Белоруссии. Суровые зимы, ранняя осень и поздняя весна не позволяли выращивать в необходимых объёмах пшеницу, подсолнечник, томаты, ряд кормовых культур. Существенно ниже были урожаи ржи, картофеля, корнеплодов. Невысокими были надои молока, медленно увеличивалось поголовье скота и домашней птицы.

Во-вторых, с первых же недель войны на Урал и в Сибирь потянулись эшелоны эвакуированных предприятий и их квалифицированных работников, потоки беженцев с территорий, находившихся близ районов боевых действий.

Третьей причиной стала мобилизация трудоспособного мужского населения сёл и деревень Урала и Западной Сибири. Особенно чувствительным для сельского хозяйства стал призыв в ряды РККА трактористов, механизаторов, шофёров.

Всё это привело к тому, что уже в 1941-м производство продуктов питания в Урало-Сибирском регионе сократилось почти в два раза по сравнению с 1940 годом.

Для удовлетворения потребностей людей, занятых в промышленности, советское правительство было вынуждено ввести карточную систему. Вопреки расхожему мнению «новых историков», карточная система не была порождением советской власти, а являлась заимствованием у стран Западной Европы и Соединённых Штатов Америки, где распределением продуктов по карточкам начали заниматься ещё в годы Первой мировой. В США карточная система распространялась также на бензин и горюче-смазочные материалы.

Советская карточная система была позаимствована у американцев ещё в 1920-х годах, примерно в то же время, когда... была отменена карточная система периода «военного коммунизма», введённая по предложению Троцкого. В 1941-м карточная система в Советском Союзе была введена менее чем через месяц после начала войны, 18 июля 1941 года (постановление Совета народных комиссаров СССР № 1882). Сначала в Москве и Ленинграде, затем в ряде городов и районов Московской и Ленинградской областей, а после и в большей части страны.

Урал не был исключением, и уже в августе 1941 года в городах началась выдача карточек. К слову, выдавались они не бесплатно: за месячный бланк нужно было заплатить 10 копеек.

Карточки I категории выдавались гражданам, трудившимся на оборонных предприятиях, а также лицам, к ним приравненным. Норма отпуска основных продуктов составляла 2,2 килограмма мяса, 600 граммов жиров, полтора килограмма круп или макаронных изделий, 300 граммов сахара в месяц и 700 граммов хлеба ежедневно.

Карточки II категории предназначались для работников остальных предприятий. Норма отпуска по ним составляла 1,8 килограмма мяса или рыбы, 400 граммов жиров, 1,2 килограмма крупы или макаронных изделий, 200 граммов сахара в месяц и 600 граммов хлеба в сутки.

Карточки III категории (1,2 килограмма мяса, 300 граммов жиров, 800 граммов макарон или круп) выдавались служащим. Нормы отпуска продуктов для иждивенцев и детей были ещё меньше. Так, суточная хлебная норма для детей и иждивенцев составляла 400 граммов.

Представить себе реальное количество основных продуктов питания, полагающееся человеку в день, будет проще, если разделить месячную норму на 30 (среднее количество дней в месяце). Получится, что получавший карточки I категории имел возможность съесть в день 66,6 грамма мяса, 50 граммов крупы, 20 граммов жиров.

Нормированное распределение продуктов питания происходило через государственную торговлю, но из-за нехватки продовольствия в первые два года войны карточки часто не отоваривались в полной мере. На большинство видов ненормированного продовольствия фонды были снижены, и к концу 1941 года из системы государственной торговли полностью исчезли овощи, картофель, корнеплоды, фрукты, молочные продукты.

В конце октября 1941-го Государственный комитет обороны и ЦК ВКП(б) приняли целый ряд постановлений, обязывающих руководство промышленных предприятий создавать подсобные хозяйства и распределять их продукцию через ОРСы (отделы рабочего снабжения), открывать на заводах и фабриках столовые и пункты выдачи горячего питания. Было разрешено привлекать для работы в подсобных хозяйствах пенсионеров и школьников, а ОРСам — закупать продукты (капусту, картофель, корнеплоды, ягоды) у населения, имеющего в пользовании участки земли: садоводов, жителей деревень и частного сектора. Закупки происходили за счёт предприятия, а распределение продуктов питания происходило под контролем профкомов. Дополнительной нагрузкой на ОРСы стали подшефные школы, детские сады и ясли.

К середине 1942 года удельный вес отделов рабочего снабжения в товарообороте Нижнего Тагила составил почти 50%, а с 1943 года — 70%.

Пожалуй, самым успешным ОРСом в годы войны был отдел рабочего снабжения Высокогорского рудоуправления, который возглавил горный техник ВРУ-ВЖР Николай Фаддеевич Сандригайло. Благодаря его неиссякаемой энергии и организаторским способностям в окрестностях Нижнего Тагила были организованы подсобные хозяйства, где разводили скот, выращивали картофель, лук, морковь, капусту и другие овощи. Им были заключены договоры с тюменскими рыболовными артелями о поставках на ВРУ крупных партий речной рыбы. Все военные годы горняки получали достаточное и разнообразное питание.

Прекрасно понимая значение личных подсобных хозяйств и огородов, Сандригайло договаривался с колхозами и совхозами Южного Урала и Зауралья и на поставки кормов и семенного материала. За организацию работы ОРСа в годы Великой Отечественной войны Николай Фаддеевич был награждён медалью «За доблестный труд» и орденом Трудового Красного Знамени.

Деятельность ОРСов как формы закрытого ведомственного снабжения имела ряд преимуществ перед государственной торговой сетью, но полностью удовлетворить потребности населения в продуктах питания не могла. Поэтому уже весной 1942 года облисполком разрешил выделение земельных участков частным лицам для посадки корнеплодов и кормовых культур. За военный период посевные площади личных хозяйств населения всего Уральского региона увеличились на 44,8% (с 301,2 тысячи до 436,4 тысячи гектаров). Выращивание корнеплодов и овощей на личных огородах для многих семей было единственным способом выживания.

Известный уральский писатель и журналист Борис Анатольевич Путилов в 1990-х годах вспоминал: «Картошку тогда садили все и везде. Она была основным продуктом во всех тагильских семьях. Самым распространённым блюдом была картофельная похлёбка. Порезанную картошку заливали водой и варили до тех пор, пока картошка не разваривалась. В похлёбку крошили луковицу, клали для аромата лавровый листик, солили. Пять минут — и похлёбка была готова. Если было молоко, в тарелку добавляли одну-две столовые ложки. Молоко покупали на рынке или меняли у соседей на ту же картошку или другие овощи. В мае, когда картошки почти не было, на смену картофельной похлёбке приходили щи из крапивы. Садили на огородах и морковь, репу, капусту, лук. Побольше старались посадить лука, который тогда был единственным доступным источником витаминов».

В сельской местности карточки на хлеб не вводились. В целях упорядочения продажи и экономии хлеба решением облисполкома в декабре 1941 года устанавливалась продажа хлеба по спискам. В списки, составление которых было возложено на исполкомы сельсоветов, включались только те, кто постоянно проживал на территории сельсовета, работал в колхозе или совхозе либо в деревне (например, в школе, сельпо, на станциях МТС). Но эвакуированные, размещённые в деревнях и сёлах временно, в эти списки не включались. Ситуация с эвакуированными, расселёнными в сёлах и деревнях пригорода, едва не привела к социальному взрыву, и только расторопность местных властей в какой-то мере спасла положение. В январе 1943 года выдача продуктовых карточек эвакуированным гражданам, проживающим в пригородных населённых пунктах, была узаконена решением Свердловского облисполкома.

В пригородах Нижнего Тагила положение с продовольственным обеспечением было несколько иным. Согласно статистическим данным, в день работник колхоза или совхоза получал 420–450 граммов зернобобовых, почти полтора килограмма картофеля, 260–300 граммов овощей, 930–950 граммов молока. Это был достаточно невысокий уровень обеспечения продуктами, несмотря на то, что большинство сельских жителей имели своё хозяйство — огороды, скот, птицу. Дело в том, что большую часть своей продукции сельчане сдавали государству по обязательным поставкам, по контрактации, в фонд Красной армии. Большое количество продуктов продавалось на рынках для уплаты сельскохозяйственного налога.  

Карточная система распределения продовольственных и промышленных товаров породила и такое явление, как кражи карточек и талонов. Утерянные карточки не возобновлялись, и их потеря становилась для многих семей настоящей трагедией. Люди, лишённые минимального обеспечения продуктами, были вынуждены продавать вещи, сдавать в скупку ценности. Если продавать было нечего, люди шли по соседям занимать продукты. Но не всем это удавалось.

В 1942–1943 годах в Свердловской области резко возросло число детей, заболевших дистрофией. Местные власти старались держать ситуацию с заболеванием дистрофией под контролем, но это удавалось не всегда. По официальным данным, в 1942 году в Свердловской области от истощения умерли более 260 детей. Следует учесть, что систематическое недоедание ослабляло детский организм и провоцировало развитие других болезней, поэтому точное количество умерших детей установить невозможно.  

В сельской местности голод стал причиной убийства детей и самоубийства матерей, оставшихся без средств к существованию. В подготовленных Управлением НКГБ по Свердловской области докладных записках на имя первого секретаря Свердловского обкома ВКП(б) иногда появлялись сообщения о случаях людоедства. Почти все выявленные факты, свидетельствующие о голоде и его последствиях, всячески скрывались властями от населения. Хотя сказать о том, что власти не реагировали на них, нельзя. Какая-то помощь семьям, попавшим в бедственное положение, всё же оказывалась. Как правило, она заключалась в разовом выделении продуктов, помещении детей и подростков в интернаты и трудоустройстве работоспособных членов семьи.

Иная картина наблюдалась среди представителей партийно-государственной номенклатуры, чьи семьи обслуживались по так называемым «литерным пайкам» через спецраспределители. Даже в самые тяжёлые годы войны на столах партийных и советских работников можно было встретить сыры, ветчину, сливочное масло, фрукты, кондитерские изделия. Хлеб и овощи вообще не были лимитированы. Для обеспечения продуктами спецраспределителей в пригороде Свердловска был организован совхоз, снабжавший их продуктами. Кроме того, зарплата у этой категории граждан была гораздо выше, чем у рабочих, что позволяло им покупать продукты на рынках, где цены для рабочих, учителей, служащих были просто неподъемными.

Так, в 1943 году на Выйском колхозном рынке, который находился на месте современного рынка «Феникс», килограмм сливочного масла стоил от 760 до 800 рублей, килограмм говядины — от 300 до 320 рублей, десяток яиц — от 187 до 200 рублей, литр молока — от 80 до 90 рублей, килограмм картофеля — до 50 рублей, килограмм капусты 40–45 рублей. При этом средняя зарплата рабочего оборонного предприятия редко превышала 600 рублей.  

Ситуация с государственным продовольственным обеспечением Нижнего Тагила и пригородов начала выправляться только в 1944 году. В целом же за первые три года Великой Отечественной войны на Среднем Урале положение в сфере обеспечения тружеников тыла продовольствием было неудовлетворительным. Проводимые партийным и советским руководством Свердловской области мероприятия, направленные на централизованное решение проблемы, способствовали лишь минимальному обеспечению населения продуктами питания.

 

(с) 2021. Сергей Волков и Дмитрий Кужильный эксклюзивно для АН «Между строк»

 

 

Уважаемые читатели!

Если вы являетесь автором какого-либо фото и ваша фамилия не указана в сноске, пожалуйста, свяжитесь с авторами или редакцией любым удобным вам способом, и мы исправим это упущение.