В конце марта тагильские поликлиники приостановили плановый приём пациентов, а горбольницу № 1 даже перепрофилировали для лечения ОРВИ, пневмоний и коронавирусной инфекции COVID-19. Возникли проблемы с маршрутизацией больных. С какими сложностями сегодня, в разгар пандемии, приходится сталкиваться врачам, готовы ли они жить и работать в обсерваторах и почему не стоит относиться к новому вирусу скептически? Об этом и многом другом АН «Между строк» рассказала Мария (имя изменено) — терапевт одной из городских поликлиник с 15-летним стажем.
Мы не можем проверять на коронавирус всех подряд
Работы однозначно стало больше. Чтобы уменьшить поток пациентов в поликлиники, был сделан упор на обслуживание их на дому. Сейчас все врачи поделены на две основные категории. Одни ездят к тагильчанам с температурой, другие, соответственно, к тем, у кого её нет. В поликлинике мы также стараемся пациентов разобщить. На входах стоят санитайзеры для обработки рук, медсёстры измеряют температуру бесконтактными термометрами.
Если подозреваем у обратившегося пневмонию, то направляем его в первую горбольницу на Вагонке. Там их обследуют. Изначально сложно, конечно, определить, коронавирус это или нет. Заболевание протекает с теми же симптомами, какие есть и при ОРВИ (температура, першение в горле, ломота в теле), но потом часто даёт серьёзные осложнения. При подтверждении коронавируса пациентов должны перенаправлять уже в инфекционную больницу.
Есть те, кто после контакта с заражёнными (по их словам) сами прибегают к нам, просят проверить их на коронавирус. Мы стараемся взять мазок, хотя у всех брать его не положено — анализы дорогие. Есть чёткая инструкция, где прописано, кому должны делаться тесты на COVID-19. Это люди в возрасте 65 лет и старше с признаками ОРВИ, контактные первого порядка, прибывшие из-за рубежа, Москвы и Санкт-Петербурга. Нас самих, медработников, проверяют раз в неделю. Для тех, кто просто так хочет сделать тест, на всякий случай, у нас работают «Ситилаб» и «Инвитро».
Масок хватает, но одноразовые костюмы стерилизуем для повторного использования
Мы все в поликлинике обязательно соблюдаем масочный режим. Проблем с масками у нас, к счастью, не было и нет, нам в этом смысле очень повезло по сравнению с другими поликлиниками и даже больницами. К пациентам с температурой, прибывшим из-за рубежа, мы ездим в противочумных костюмах. Надеваем респираторы, очки, берём две пары перчаток, две пары бахил. Потом всё это в мешки складывается и утилизируется. Единственное, нам не хватает одноразовых костюмов и хирургических халатов, поэтому мы их стерилизуем в автоклавах. Наверное, сейчас везде так. Хотя этого не должно быть, они ведь не зря называются одноразовыми.
Вообще меня приятно удивило, что у нас в поликлинике все очень серьёзно отнеслись к мерам безопасности, к ситуации, нет какого-то раздолбайства. Пока мои коллеги не заражались коронавирусом, но на карантин отправлялись. Сегодня всех, у кого появляются хоть какие-то симптомы ОРВИ, нужно отправлять на карантин на две недели. Из-за этого работать стало тяжелее, врачей не хватает. Раньше мы работали и с температурой, и с соплями, и с кашлем.
Это серьёзный вирус — люди лишаются лёгких
Сейчас заражение пошло внутри города, от родственников, друзей. Это контактные первого порядка. Зона распространения вируса увеличилась. Очень много бессимптомных, которые контактируют с родственниками, коллегами по работе и так далее. Есть люди, которые не верят в существование коронавируса, считают, что это всё фейк. Особенно мне «нравится», когда пересылают друг другу обложку газеты от 2003 года, где написано про коронавирус. Извините, коронавирус с 60-х годов, если не ошибаюсь, существует, это целая семья. Сейчас новый штамм, мы с ним раньше не сталкивались. Это другой, серьёзный вирус. Выглядит, да, как обычный грипп, но он даёт очень страшные осложнения. Пневмония фиброзом лёгких заканчивается, а он уже необратим, приводит к смерти. Человек, грубо говоря, лишается лёгких. Самоизоляция для людей старше 65 лет была введена не просто так. Чаще болеют ослабленные люди, с хроническими заболеваниями, среди которых ожирение, сахарный диабет, сердечно-сосудистые заболевания.
Я не боюсь заразиться коронавирусом
Много пациентов привозят из других городов, в том числе из Екатеринбурга. Я знаю, что некоторые мои коллеги согласились работать в санатории «Руш», который перепрофилировали для лечения больных с COVID-19. Я сама бы не поехала туда, потому что у меня ребёнок. Если я соглашусь работать в санатории, то мне придётся там какое-то время жить. После месяца работы нужно будет ещё две недели соблюдать режим самоизоляции, находиться в обсерваторе. Поэтому обычно на это соглашаются те, кто помоложе, одинок, не имеет пожилых родителей или маленьких детей. Проще, когда ничего не связывает.
Я лично не боюсь заразиться коронавирусом. Если бы я всего этого боялась, то не выбрала бы для себя такую профессию. Есть ведь риск заражения и туберкулёзом, и другими болезнями. Никогда не знаешь, к кому ты сейчас едешь и чем человек болеет.
Иногда коронавирус выявляют только после смерти. Есть у нас один такой случай
Много писали о том, что тесты на коронавирус показывают не всегда верные результаты. На самом деле очень важно правильно взять мазок. Если его взять неправильно, то он, конечно, покажет ложноотрицательный результат. Если это зев, то нужно брать с миндалин, с дужек нёбных, с обеих сторон. Частички эпителия должны попасть. Бывает, вирус со слизистой ниже спускается, из носоглотки его уже не выявить, а он есть. Такие случаи уже фиксировались, правда не в моей практике, коронавирус определяли после смерти. Есть у нас один такой случай.
Указывать, что человек умер от коронавируса, если таковой у него был, нужно обязательно. Думаю, заявления о занижении статистики по смертности от коронавируса голословные. Потому что это уголовное преступление, родственники погибшего могут потребовать эксгумации трупа. Вряд ли кто-то хочет сидеть в тюрьме из-за указания не того диагноза.
Никто из нас не получил президентских денег
Есть те, кто пишет, что медики специально диагноз «коронавирус» ставят, чтобы денег побольше получить. Начнём с того, что поликлиникам вообще президентские выплаты не положены, их не получил никто. Поэтому смысла писать другой диагноз нет. В федеральном приказе есть только фельдшера, врачи скорой помощи, сёстры и водители, стационары. Мы уже обращались в Минздрав, будем продолжать добиваться выплат. Скорая контактирует с одним пациентом один-единственный раз, а мы их опрашиваем и осматриваем, берём мазочек. Наблюдать определённые категории нужно ежедневно в течение 14 дней.
Только те деньги, которые губернатор выделил за напряжённые условия труда, нам достались. 7 500 получили фельдшера и медсёстры, 14 000 или 15 000 — врачи. Главное — отработать целый месяц. Можно съездить 20 раз к больным, но получить с тем, кто съездит один раз, одинаковую сумму. Это несправедливо, да, но жизнь вообще несправедлива, не нужно об этом забывать.
В целом зарплата у меня в последнее время уменьшилась. Премий практически никаких нет, правда у некоторых наших сотрудников их никогда и не было. Профмероприятия все свернули, диспансеризации, за которую мы хоть какую-то доплату получали, сейчас тоже нет. У части медсотрудников одни ставки остались.
Эпидемия закончится, когда переболеет основная часть населения
Сегодня эпидемия только-только набирает обороты, мы до пика, конечно, ещё не дошли. Мы с коллегами часто обсуждаем эту тему и считаем, что, пока основная часть населения не переболеет, эпидемия не закончится. Вакцины нет. Успокаивает то, что большая часть, скорее всего, переболеет в лёгкой форме.
Народ часто не соблюдает самоизоляцию, не сидит на карантине. Все ходят, гуляют, а потом появляются всё новые и новые случаи. Можно хорошо себя чувствовать, не иметь никаких симптомов ОРВИ, приехать к бабушке, а она потом заболеет. Для неё это смертельный риск. Многие этого не понимают. Некоторых пациентов, которые должны находиться под наблюдением, мы вообще не находили. Были те, кто нам двери не открывал. Мы все эти данные передаём в полицию, чтобы уже они такими людьми занимались.
В маске из синтетики размножаются микробы
В свободное от работы время я тоже стараюсь соблюдать масочный режим, в магазины всегда хожу в маске. Перчатки не использую, но ношу с собой антисептик, дома обязательно мою руки. Вообще, если вы идёте по улице одна или один, рядом никого нет, нет смысла надевать маску. Но если на улице большое скопление людей, чего сейчас, конечно, не должно быть, тогда лучше её надеть. Если маска и на здоровом, и на больном человеке, риск заражения становится меньше.
Степень защиты маски зависит от того, из какой ткани она сделана. Это должен быть натуральный материал, а не синтетика, потому что там образуется влажность и размножаются микробы. Маска — это простой защитный барьер. Но важно знать, что её нужно обрабатывать через каждые два часа или менять.
Хочу, чтобы всё это побыстрее закончилось
Сейчас мне не хватает спорта. В фитнес-клубы ходить нельзя, поэтому приходится делать какие-то упражнения, зарядочку дома. Гулять мы с семьёй никуда не ходим, передвигаться стараемся всегда на машине. Есть небольшие сложности. Дочка моя сейчас не может посещать детский садик, с ней сидит бабушка, ей уже 80 лет. В дежурную группу мне неудобно её отводить. Во-первых, она организована не в том садике, куда ходила моя девочка, там незнакомые воспитатели и ребята. Во-вторых, находится садик слишком далеко от нашего дома.
Хотелось бы, конечно, чтобы всё это побыстрее закончилось. Мне страшно за своих родственников, не хотелось бы их потерять.
