История «русского камня». Часть 1

«Этот камень должен считаться поистине 

русским, так как ни одно месторождение в мире 

не может сравниться с богатством этого 

поделочного материала на Урале».

 

Академик РАН и АН СССР А. Е. Ферсман, из книги 

«Драгоценные и цветные камни России»

 

Все специализированные справочники описывают этот камень так: «Минерал близповерхностных зон окисления меднорудных и полиметаллических гидротермальных месторождений, образуется при гипергенных процессах. Постоянно сопровождает все медные руды, являясь продуктом их выветривания, в силу чего нередко образует псевдоморфозы по халькопириту, а также минералам из группы блеклых руд, куприту и др.».

В Древнем Египте из него делали косметику, в средневековой Европе его носили для облегчения при беременности и родах, а на Балканах его использовали в погребальных церемониях. В Китае он считался обязательным украшением императриц, алхимики готовили из него эликсир жизни.

По уральским народным поверьям, этот камень изгонял меланхолию, отводил зло, спасал от чумы, лечил астму, ревматизм, лишаи, бельма и заболевания костей. Кроме того, считалось, что «тот, кто с этого камня пьёт», станет понимать язык животных. Талисманы из этого камня надлежало носить «всем добрым людям, коим не хватает счастья». Также считалось, что он может выступать в качестве противоядия, хотя на самом деле этот минерал ядовит.

Возможно, многие догадались, что речь идёт о малахите, названном в Европе в середине XVIII века «русским камнем», так как в это время все ювелирные украшения и декоративные изделия из малахита завозились в европейские страны исключительно из России.

Когда заходит разговор об истории использования этого минерала в нашей стране, все (или почти все) в первую очередь вспоминают о Меднорудянском месторождении, открытом в период между 1814 и 1823 годом. Однако первое крупное месторождение малахита на Урале было найдено ещё в 1702 году на Гумешевском руднике, расположенном на северо-западной окраине Полевского.

Нашли его крестьяне из Арамильской слободы Сергей Бабин и Козьма Сулея. Но в начале XVIII века никто на Урале не рассматривал малахит как поделочный камень. Его использовали для успокоения младенцев, подглядев это у аборигенов — хантов и манси, которые привязывали кусок малахита над детской колыбелью, чтобы ребёнок быстрее уснул. Помогал в этом деле камень или нет, доподлинно неизвестно. Говорят, что помогал.

В 1735 году отошедший в казну Гумешевский рудник начал активно разрабатываться. Работы на Гумешках шли под контролем самого Василия Татищева, который возлагал на рудник немалые надежды. Несмотря на то, что добыча медной руды шла хорошо, Полевской завод работал из рук вон плохо, а убытки вдвое превышали прибыль. Причин тому было несколько: отсутствие квалифицированных кадров, устаревшее оборудование и технологии. В 1759-м Полевской завод и

приписанный к нему Гумешевский рудник выставили на продажу без особой надежды на то, что на них найдётся покупатель. Однако новый хозяин вскоре объявился: в том же 1759 году титулярный советник и купец Алексей Турчанинов выторговал в столице для себя Сысертский и Северский заводы, а заодно и Полевской.

За Турчаниновым к тому времени закрепилась слава неудачника. Сначала он разорился на сукне, потом на торговле вином и хлебом и, наконец, на солеваренном деле. Многие считали новую затею Турчанинова с покупкой заводов шагом отчаяния: купец влез в крупные долги. Но вскоре выяснилось, что Турчанинов действовал не наобум. Оказалось, он обладает какой-то новой технологией выплавки меди. Очень быстро Алексей Фёдорович вышел со своей медью на внутрироссийский рынок. 

Турчаниновской медной посудой заинтересовались даже при царском дворе, и предприниматель получил крупный государственный заказ. Кроме этого, новый хозяин Гумешек стал осваивать рудник комплексно, отдельно добывая ещё и малахит. Турчанинов быстро нашёл камнерезов из числа русских переселенцев, которые занялись обработкой малахита. Параллельно началась и  «рекламная кампания» изделий из камня: Турчанинов дарил их знакомым и чиновникам, возил на Гумешки учёных-химиков и коллекционеров. К 1763 году слава об уральском малахите дошла до столицы, на Алексея Фёдоровича посыпались заказы. Малахитовый промысел стал приносить больше прибыли, нежели производство меди. Только на добыче, обработке и продаже малахита ловкий промышленник заработал два миллиона рублей серебром. В конце концов «зелёным камнем» заинтересовалась Екатерина II. В 1787 году Турчаниновы преподнесли в подарок царице глыбу редкого «голубого» малахита весом 1504 килограмма. Камень так понравился Екатерине, что простоял в её спальне полгода. Затем императрица подарила глыбу Горному институту, но с тех пор царская семья «заболела» любовью к малахиту, которая передавалась по наследству.  

Изделия из гумешевского малахита стали появляться и в коллекциях европейских монархов. Так, Александром I были подарены Наполеону малахитовые стол, ваза и канделябр. Много изделий из «русского камня» были куплены французскими музеями во времена правления ими графом Неверкерком. Гумешевский малахит был и в коллекции Фридриха-Вильгельма III.

Известный естествоиспытатель Александр фон Гумбольдт и его спутник Густав Розе в 1829 году посетили Гумешевский рудник и записали в своих заметках: «Малахит в Гумешевском руднике находится в наибольшем среди прочих руд количестве. Бывает он либо в виде шаров и шариков, либо сплошными массами, либо в виде почковидных, капельниковатых трубчатых масс, которые превосходят по красоте малахиты из всех прочих известных месторождений на земном шаре».

Почти на полвека ранее Гумбольдта на Урале побывал академик Паллас. Виденные им малахиты он разделил не только по внешнему облику. Согласно Палласу, малахит как поделочный камень бывает двух родов: «Первый род к полированию весьма способен и по гранёным кускам имеет самые прекраснейшие цветные тёмно-зелёные полосы. Малахит второго рода изнутри кнаружи разлучист, цветом темен, тяжёл, богатее первого, на поверхности подобен бархату, а в изломе как атлас».

Среди уральских горщиков и камнерезов палласовский «малахит первого рода» был известен под названиями «бирюзовый», «корпусной» или «ленточный» и считался высшим сортом малахита. Малахиты «второго рода» именовались «плисовыми» или «бархатными». Действительно, если всмотреться, в структуре камня явственно ощущается тонкая зернистость бархата. Эти малахиты в полировке более трудны и ценятся у гранильщиков ниже.

Третью разновидность малахита на 10 лет ранее Палласа описал известный русский учёный Иван Иванович Лепёхин, который тоже бывал на Гумешевском руднике. «Тут можно увидеть разные шурфы, в которых природа разновидными изображениями играла: иные были как начертанные геометрические тела; иные представляли вид растений или натуральных вещей показали разныя начертания. В народе этот вид малахита назывался “кудрявистым”», — записал Лепёхин.

Начиная с 1813 года половину малахита, добываемого на Гумешках, скупал Николай Никитич Демидов. За пуд «русского камня» он платил по 300–350 рублей. Не имея своего камнерезного

производства, он вывозил малахит в Европу, где отдавал в работу известным ювелирам Италии и Франции. К 1815 году в коллекции Николая Никитича уже значилось более 30 крупных предметов из малахита: столы, вазы, чаши, светильники, ларцы, шкатулки, плюс более полутора сотен ювелирных украшений, которые он время от времени раздаривал знатным петербургским дамам. Тогда же в Петербурге на Невском проспекте он открыл магазин, где принимались заказы на изготовление разных предметов из малахита. Заведовал магазином итальянский ювелир Николо Лоренцини. Несмотря на то, что сроки изготовления были немалыми, от заказчиков не было отбоя.

Финал Гумешевского рудника наступил гораздо раньше, чем рассчитывали его хозяева. Уже к 1830 году добывать здесь стало практически нечего, кроме мелких камней, которые годились разве что для изготовления бижутерии. Кроме этого, до Турчаниновых стали доходить слухи об открытии месторождения малахита в демидовских вотчинах на Урале, на реке Рудянке.

Здесь надо сказать, что дата открытия Меднорудянского малахитового месторождения до конца так и не выяснена. Историки оперируют определением «в первой половине XIX века». Согласимся с этим, хотя упоминания о «зеленой каменной пене» встречаются ещё в донесениях верхотурских приказчиков в конце XVII столетия. Нужно принять во внимание и то, что сам по себе дикий малахит никакой практической ценности не имеет. Поэтому до появления и развития на Среднем Урале камнерезного ремесла определять дату открытия того или иного месторождения малахита не имеет смысла. Если же говорить о начале разработки самого Меднорудянского рудника, то ещё задолго до появления здесь Демидовых местные жители знали о наличии медной руды.

Считается, что первый малахит открылся на Меднорудянском в 1814 году. Некий Кузьма Кустов, копая яму в своём огороде, наткнулся на «изрядную массу» малахита. Но в течение последующих 15 лет минерал встречался редко и в небольших количествах. Сам рудник давал неплохую медную руду, и о малахите на время забыли. К тому же техническое состояние рудника оставляло желать лучшего: обвалы, подтопления, аварии случались на Меднорудянском по нескольку раз за год.

После смерти Николая Никитича Демидова в 1828 году техническим состоянием заводов и рудников начинают заниматься его сыновья. В мае 1830 года они назначают на Меднорудянский молодого образованного управляющего Фотия Ильича Швецова, которому тогда едва исполнилось 25 лет. За три года Швецов не только навёл порядок на руднике, но ещё и расширил его, увеличив добычу руды. Параллельно Фотий Ильич занялся поисками малахитовых жил. Уже в 1834 году случилась первая крупная находка — малахитовая глыба весом более 1500 пудов. С этого момента и ведёт отсчёт промышленная добыча малахита на территории Нижнетагильских заводов. Ещё через полгода была найдена глыба весом 1650 пудов, а спустя несколько месяцев — монолит весом более 4000 пудов.

Меднорудянский рудник (фото В. А. Метенкова 1900 г. / общ. достояние)Из первых крупных находок Анатолий Демидов распоряжается изготовить «малахитовый храм» — восьмиколонную ротонду — для установки в Исаакиевском соборе. Год спустя, в 1837-м, случился пожар в Зимнем дворце. Над проектом восстановления царской резиденции работали известные в те времена художники и архитекторы. Руководил ими профессор архитектуры Императорской Академии художеств Александр Павлович Брюллов, старший брат художника Карла Брюллова. Александр Брюллов и предлагает Николаю I при восстановлении личного кабинета использовать вместо яшмы малахит. Поставить камень вызвался Анатолий Демидов. Результат работы так понравился царю, что он решил отделать малахитом один из залов, входивших в покои его супруги Александры Фёдоровны. Так в Зимнем дворце появился знаменитый Малахитовый зал.

 

 

Продолжение следует…

© 2024. Д. Г. Кужильный для АН «Между строк»