Бронзёрная фабрика Фёдора Звездина

В первой половине XIX века в Санкт-Петербурге, Москве и ряде других крупных городов Российской империи в моду стало стремительно входить художественное литьё из бронзы и латуни. Мода эта пришла в Россию из Парижа в 1814 году благодаря русским офицерам, участвовавшим в разгроме армии Наполеона. Знать обеих российских столиц быстро оценила преимущество нового декора: литые фигуры из бронзы и латуни были гораздо дешевле мраморных бюстов и китайских ваз и куда долговечнее. Но вот беда: в те времена изготовлением художественного литья из бронзы в России занимались единицы, а спрос многократно превышал предложение. Удовлетворить спрос на художественное литьё в Северной Пальмире взялись было кустари-литейщики из Гатчины, но без особого успеха. Одной из причин тому был крайне скудный ассортимент моделей для литья. А единственный, кто в те годы делал более-менее сносные модели — медальер из Санкт-Петербурга Владимир Алексеев, — был загружен заказами по своей основной деятельности. Выписывать же модели из Парижа, Берлина, Вены и Лондона для мастеров-одиночек было очень дорого. 

Но был в Санкт-Петербурге один дом, интерьеры которого изобиловали новомодным декором из бронзы. Люстры и бра, подсвечники и статуэтки, дверные и печные ручки, оконные и каминные решётки впечатляли гостей дома изяществом и чистотой выделки. Хозяином этого дома был один из богатейших русских заводчиков Николай Никитич Демидов. На все вопросы о происхождении модного литья он отвечал, что выписывает предметы из Парижа у своего знакомого Пьера Томира (владельца бывшей императорской мастерской «Карбонель, Томир и Ко») и почти все бронзовые изделия изготовлялись для дворцов Наполеона Бонапарта. Никто из гостей демидовского дома на Английской набережной и предположить не мог, что большая часть декора, статуэток и решёток из бронзы была изготовлена на Выйском заводе крепостными литейщиками. 

Ещё в 1801 году, будучи в Петербурге, Николай Никитич Демидов познакомился со знаменитым французским скульптором, медальером и литейщиком, одним из авторов оформления Петергофа, членом Академии художеств Пьером-Луи Ажи, который, приняв российское подданство, стал зваться Петром Петровичем. Увидев работы Петра Петровича и узнав, что Ажи обучает студентов литью бронзовых скульптур, Демидов попросил мастера «принять в обучение трёх смышлёных отроков», а взамен посулил отстроить для Ажи мастерскую близ Исаакиевского собора. И спустя несколько недель в Петербург с Нижнетагильского завода выехали три ученика: Иван Лепилов, Андрей Баранов и Григорий Андреев. Обучение «бронзёрному ремеслу» длилось пять лет, и в 1806 году в мастерской при Выйском медном заводе для демидовского дома в Петербурге были отлиты первые изделия из бронзы: дюжина дверных ручек и шесть канделябров.

В 1808 году Николай Никитич Демидов через профессора французской королевской инженерной школы Ферри, нанятого на уральские заводы в качестве технического консультанта, знакомится с парижским мастером художественного литья Пьером Томиром. Поначалу Демидов лишь покупал у Томира изделия его мастерской, причём за немалые деньги. Отношения между ними изменились после того, как русские войска вошли в Париж. Пьера Томира, как человека, сотрудничавшего с Наполеоном, арестовали, но Демидов довольно легко добился его освобождения. В благодарность за это литейщик предложил своему спасителю обучить тонкостям мастерства кого-нибудь из числа демидовских мастеровых. 

В 1819 году Николай Никитич Демидов заключает с Томиром договор «об обучении мальчика бронзёрному делу, формовке, отливке и всем премудростям без утайки» с наказом «сделать из оного ученика хорошего работника». По договору ученику было положено денежное содержание (35 франков в месяц) и «хлебное содержание». Демидов также обязывался оплачивать книги по литейному производству, которые будет приобретать ученик, а Томир брал на себя ответственность за моральный облик молодого человека. В частности, ученику было запрещено «посещать богопротивные заведения с девицами и винопитием» и велено «домой являться за два часа до полуночи». В начале января 1820 года демидовский протеже прибыл в Париж.

Учеником, из которого Томиру предстояло сделать «хорошего работника», был Фёдор Звездин — сын крепостного рабочего Нижнетагильского завода Филиппа Звездина, привезённого на Урал из деревеньки Онькулицы Олонецкого уезда. 

О Фёдоре Филипповиче Звездине известно немного. Он родился в 1805 году, закончил Выйское заводское училище. Был отмечен приказчиками как «отрок старательный и усердный, с быстрым умом и к литью врождённый навык имеющий». Последнее утверждение может быть вполне правдоподобным: дело в том, что деревня Онькулица, откуда был родом отец Фёдора, издревле славилась «тонким промыслом». Из описаний начала XIX века известно, что «в деревне едва ли не все старики выделывали серёжки, кольца, кресты, пуговицы и другие мелкие вещи из меди и серебра, а иные имели учеников и подмастерьев».

Известно, что во Франции Фёдор Звездин пробыл семь лет вместо четырёх по договору. Томир сам предложил Николаю Никитичу сделать из юноши настоящего мастера и устроил Фёдора на практику на Берлинский завод художественного литья. В 1828-м, после смерти Николая Никитича и вступления в права наследования его сыновей Павла и Анатолия, Фёдор Звездин был вызван из Парижа в Петербург. Летом 1830 года Петербургская домовая контора Демидовых выдала Фёдору Звездину свидетельство о том, что он «отпущен для жительства в Санкт-Петербурге впредь на 12 месяцев». Причиной этой «временной вольной» стало прошение Фёдора Филипповича показать своё литейное искусство на механическом заводе Карла Берда — самого известного литейщика и механика Северной Пальмиры. 

В 1830 году Фёдор Звездин женился на дворовой девушке Демидовых Анне Гордеевой, которая была моложе его на четыре года. В декабре того же года Звездин с женой отправились на Урал. А год спустя из Нижнетагильской конторы в Петербургскую поступил рапорт, который содержал отчёт об организации и необходимом оборудовании «для устроенной здесь Фёдором Звездиным литейной бронзёрной фабрики». Из рапорта известно, что предприятие имело в штате 18 мастеров литья при четверых подмастерьях, выполняло заказы по отливке из бронзы колоколов и «фигур разных» для Петербургской малахитовой фабрики, отливало детали оснастки для механизмов Нижнетагильского, Выйского, Черноисточинского и Верхнесалдинского заводов. Также известно, что на момент составления рапорта предприятие испытывало острую нужду в графитовых тиглях и местах для хранения технических отливок.

С 1832 года «бронзёрная фабрика» Звездина работает в тесном взаимодействии с «механическим заведением», которое возглавлял Ефим Алексеевич Черепанов. Фёдор Филиппович включается в работу по созданию первого российского паровоза и на Верхнесалдинском заводе отливает для проекта Черепановых чугунные колёса и «колёсопроводы» — рельсы для первой железной дороги.

В 1833 году Звездин получает задание от Демидовых «изготовить некоторые мелкие чугунные вещи для могущей состояться в Санкт-Петербурге выставки». 

Кроме этого, Петербургская контора проявляет коммерческий интерес к литейной продукции Звездина: 

«Ежели вещи в отливке выйдут хорошо, то тем же докажем, что можем отливать таковые и для продажи, ибо спрос на оные велик в Санкт-Петербурге, Москве, Курске, Киеве и Нижнем».

В течение 10 лет (с 1830 по 1840 год) «бронзёрная фабрика» Звездина осваивает производство «товаров народного потребления», среди которых бюсты императора, императрицы и цесаревича Александра, писателей Шиллера и Гёте, подсвечники, облицовки для каминов, приборы для письма, а также «иные кабинетные вещи» из бронзы и чугуна. В этот же период по указанию Демидовых Фёдор Филиппович передаёт ряд эскизов, чертежей и моделей, разработанных им самим или привезённых из Франции, мастерам литья в Каслях. Кроме настенных канделябров, подсвечников и другой мелочи, были переданы эскизы и чертежи лошади, вставшей на дыбы (которая впоследствии взошла на герб Каслей), три вида напольных плит, знаменитая фигура быка, а также «зодиакальный» столик.

В 1839 году в Петербурге должна была состояться 1-я Всероссийская выставка мануфактурных изделий, и главная контора Нижнетагильских заводов тут же предписала «литейных дел мастеру Фёдору Звездину немедленно заняться отливкой разного рода бронзовых и чугунных вещей». 

Для выставки Звездин изготовил из бронзы копии скульптур «Мальчик, вынимающий занозу» и «Девочка в молитвенной позе», бронзовую копию алебастрового кубка, чугунные и бронзовые бюсты императора и цесаревича, канделябры, подсвечники, чугунный самовар и вёдра, чугунные фигуры быка и лошади.

В 1840-е ассортимент «бронзёрной фабрики» существенно расширяется. Теперь предприятие, которым руководит Фёдор Филиппович, выпускает дверные замки, мелкое художественное литьё, плиты для надгробий — преимущественно по частным заказам. 

В те годы в моду входит художественное литьё из чугуна, которое было куда дешевле бронзовых изделий, но выглядело не менее изящно. Например, ажурный садовый столик из чугуна стоил 15 рублей (против 120 рублей за бронзовый), настольные декоративные фигуры — от полутора до 7 рублей (против 13–47 рублей), декоративные чаши — от 4 до 5 рублей. Ажурную решётку на окно дома или магазина можно было приобрести за 6 рублей, игрушечные фигурки животных или людей стоили от 3 до 25 копеек.

После вступления в должность управляющего заводами Антона Кожуховского взаимоотношения между правлением заводов и Звездиным портятся. Фёдор Филиппович дважды подаёт прошение об увольнении со службы, но только через два года, в 1848-м, Кожуховский подписывает приказ об увольнении Звездина «за невыполнение своих обязанностей и частовременные отлучки от должности». Друзья мастера обратились к Авроре Карловне Демидовой-Карамзиной с просьбой отменить приказ Кожуховского. В результате Фёдор Филиппович Звездин был «отпущен на своё пропитание». 

В дальнейшем Демидовы обращались к Фёдору Филипповичу ещё трижды. В 1855 году Звездин по просьбе Авроры Карловны взялся за изготовление моделей и отливку деталей для памятника Андрею Николаевичу Карамзину. А спустя ещё пять лет правление заводов попросило мастера заняться отливкой больших колоколов для Входо-Иерусалимского собора. 

О дальнейшей судьбе Фёдора Звездина много лет не было ничего известно. Только в начале 2000-х выяснилось, что Анатолий Демидов и Аврора Карамзина выделили мастеру три тысячи рублей серебром «на приобретение земли и дома в селе Иконниково в Кохомской волости и на заведение хозяйства». В 1853 году Иконниково вошло в состав Вознесенского посада, который впоследствии стал городом Иваново-Вознесенском, а уже при советской власти — городом Иваново. Жил ли там сам Фёдор Филиппович — неизвестно, но его дети и внуки действительно проживали в Иваново-Вознесенске, а затем и в Иваново. Одним из потомков выдающегося уральского литейщика был советский шансонье Аркадий Дмитриевич Звездин.

Работы Фёдора Филипповича Звездина, изготовленные в литейной мастерской Выйского завода и отлитые по его моделям на заводе в Каслях, хранятся в тагильских музеях. 

Специалисты считают, что тагильское художественное литьё из бронзы и чугуна вполне могло бы стать таким же известным, как тагильский поднос, если бы Демидовы позволили Фёдору Звездину открыть в Нижнем Тагиле свою школу и вкладывали средства в развитие его мастерской. Но этого не произошло, хотя спрос на декоративное художественное литьё из металлов сохранялся на довольно высоком уровне вплоть до 1917 года.

При создании материала использовались источники:

1. Гуськова Т. К. Заводское хозяйство Демидовых в первой половине XIX века. Н. Тагил, 1995.

2. Металлургические заводы на территории СССР с XVII века до 1917 г. Чугун. Железо. Сталь. Медь. Т. 1. Л., 1937.

3. Смирнов А. Демидовы и Звездин // газета «Горный край». Май-июль 2005 г.

4. Сборник материалов для истории Императорской академии художеств. Т. І и II.

5. Указатель А. Е. Юндолова. СПб., 1887. 

6. Художественная бронза. Царскосельское собрание / сост. Т. Серпинская. СПб, 2009.

7. Верещагин В. Петр-Филипп Томир, его эпоха и работы, 1907.