Безусловно, покровительство Петра I сыграло большую роль в судьбе Демидовых, однако не стоит преувеличивать значение царских милостей. В большей мере успехи Демидовых стали следствием знаний и энергии самих заводчиков. Тем более, что власти ставили на их пути множество препонов, которые не всегда удавалось преодолеть. Например, Никита Демидович и его сын Акинфий шесть раз оказывались под следствием, а «розыск» по некоторым делам длился годами. Так, хорошо известна история «отъёма» демидовских рудников на Алтае, в руде которых была найдена большая доля серебра. Именно из-за алтайского серебра и возникла в XVIII веке легенда о тайных монетных дворах Демидовых в Невьянске и Черноисточинске, которую, по мнению ряда историков, сочинили придворные царицы Елизаветы Петровны, чтобы был повод обвинить Акинфия Демидова в фальшивомонетничестве и отнять алтайские заводы в пользу казны. Есть мнение, что тяжба за эти заводы стоила «железному Акинфию» жизни: он скончался от сердечного приступа по дороге с Урала в Москву, где его ждали очередные допросы по поводу алтайских рудников.
Положив начало развитию металлургии на Среднем Урале, Пётр I озаботился и созданием органов государственного контроля над заводами. После кампании, названной историками «петровской приватизацией», на Урале начали появляться десятки больших и малых заводов, за которыми был необходим строгий надзор. Заводовладельцы, стремясь как можно скорее запустить производство и начать получать прибыли, зачастую нарушали существующее законодательство: вели рубку леса вне пределов отмеренных им «лесных дач», добывали руду в чужих месторождениях, укрывали у себя беглых каторжников и старообрядцев, всеми способами старались скрыть доходы, а то и вовсе не платили пошлины.
В 1720 году президент Берг-коллегии Яков Брюс назначил инженер-поручика артиллерии Василия Никитича Татищева, которого хорошо знал по службе в армии и по работе в Берг-коллегии «ведать казёнными делами в Сибирской губернии на Кунгуре и прочих местах, где обыщутся удобные места, построить заводы и из руд железо, серебро и медь плавить», предоставив ему широкие полномочия. В декабре 1720 года Василий Татищев прибыл на Уктусский завод, где основал Горную канцелярию (управление делами), и начал знакомиться с заводчиками, среди которых явно выделялись Никита и Акинфий Антюфеевы, которых всего два месяца назад царь возвёл в потомственные дворяне и велел именоваться Демидовыми. Татищев знал, что Никита Демидович в 1702 году взял в аренду сначала Невьянский завод, а затем и казённые Верхотурские железные заводы, и эффективно ими управлял. Знал Татищев и то, что с 1702 по 1718 годы демидовские заводы поставили в казну 1024 орудия и более 7 тысяч штук артиллерийских снарядов, и уже два года Демидовы являются единственными поставщиками железа, якорей и пушек для русского флота, чем заслужили расположение главного адмирала Фёдора Апраксина и самого царя Петра. В то же время, про Демидовых ходили нехорошие слухи: вроде бы, укрывают они на своих заводах беглых крестьян, давая им работу и возможность вести хозяйство, привечают старообрядцев, приворовывают руду из казённых рудников и даже рубят корабельный лес. Поэтому знакомство с местными заводовладельцами Василий Никитич решил начать с Демидовых.
С собой на Урал Татищев привёз профессионалов в области химии, геологии, металлургии. Первыми его помощниками стали берг-мейстер (горный чин VIII класса, присваивался обычно управляющим рудниками) Иоганн Блиэр, берг-шрейбер (горный чин XII класса, на Урале присваивался служащим Горной канцелярии или Главного правления заводов) Иван Кузьмич Патрушев и геолог, металлург и опытный организатор литейного производства Никифор Герасимович Клеопин.
На первый «визит вежливости» в Невьянск Татищев отрядил Ивана Патрушева — «человека кроткого нрава, благообразного и рассудительного», как позднее писал о нём сам Василий Никитич. До своего приезда на Урал Патрушев долгое время работал ревизором на казённых заводах, прекрасно знал не только производственные процессы, но и бухгалтерию. Однако визит закончился неожиданно: возок с Патрушевым демидовские сторожа даже не пустили за ворота Невьянского завода, объяснив это тем, что хозяин находится в отъезде и на завод не велел никого пускать.
Такое не гостеприимное поведение расстроило и насторожило Татищева. Некоторое время спустя он попросил Иоганна Блиэра выехать с инспекцией на демидовские рудники, приписанные к Выйскому и Нижнетагильскому заводам. Тот застал Акинфия Демидова на строящемся Выйском заводе и вместе с ним посетил Выйский медный рудник и Магнит-гору, где взял образцы руд. Провожая чиновника, Акинфий Никитич посоветовал ему «дожидаться возвращения из Тулы батюшки и с ним устраивать на заводах смотры и ревизии». Через месяц вернувшийся на Урал Никита Демидович понял, что сын своим поведением обидел «главного горного начальника», и отправился к Татищеву сам. Он принёс извинения за «дерзкое и неумное поведение» сына, заверил Василия Никитича в полной лояльности к Горной канцелярии и преподнёс Татищеву подарок — искусно сделанный ларец из яшмы, полный «самоцветных каменьев, найденных его горщиками вблизи новых заводов».
Итоги этой встречи стороны расценили по-разному. Никита Демидович вновь уехал в Тулу решать проблемы своих старых заводов, сказав Акинфию, что «казённые люди препятствий заводам чинить не будут». Татищев воспринял визит как согласие Демидовых подчиняться Горной канцелярии и её распоряжениям. Но мир продлился недолго. Через полгода Татищев потребовал от уральских заводов отчётов о выпущенной продукции. Но Акинфий Никитич требование проигнорировал. Остались без ответа и два повторных распоряжения. Ответил молодой Демидов только на письмо Берг-коллегии, в котором указывалось на недопустимость подобного поведения. Акинфий отправил отчёты, которые сопроводил письмом с извинениями. Но напряжённость между Горной канцелярией и Демидовыми росла. Летом 1721 года Татищев послал солдатскую команду в демидовские вотчины на поиски беглых и старообрядческих проповедников. Несколько человек были арестованы и помещены в острог. В ответ демидовские приказчики и егеря разогнали крестьян, нанятых для сопровождения каравана с казённым железом по Чусовой. Татищев направил в Берг-коллегию жалобу на Демидовых, подробно описав все «шалости и противности, учинённые казённым людям». Акинфий ответил тем, что запретил проезд по территории демидовских заводов и лесных дач чиновникам Горной канцелярии, якобы потому, что это опасно и «в лесах развелось много татей и варнаков». В Берг-коллегии предпочли не вмешиваться в разгорающийся конфликт, надеясь, что «главный горный командир» и Демидовы помирятся. Татищев решил пожаловаться на действия Акинфия его отцу. Но ответа от Никиты Демидовича не получил.
Казалось, Демидовы одерживают верх над Татищевым в борьбе за влияние на Урале и остаются «на Камне единственными хозяевами», но тут Акинфий Никитич совершил оплошность. Осенью 1721 года его люди захватили медный рудник возле деревни Подволошной в Верхотурском уезде. Это месторождение неделей раньше начали обрабатывать мастеровые казённого Уктусского завода. Управителю Уктусского завода Тимофею Бурцеву было сказано, что первыми рудное место нашли рудознатцы Демидова, о чём несколько лет назад сообщили в Сибирский приказ. Бурцев обратился с жалобой в Горную канцелярию, сообщив, что притязания заводчика необоснованны, так как он сам лично осматривал месторождение и никаких копей не обнаружил.
Получив жалобу Бурцева, Василий Никитич Татищев отправил своих людей на Невьянский завод за объяснениями. «Ответа никакого не будет, мы капитану Татищеву не послушны, указаний его не принимаем и ему до нас дела не должно быть», — заявил приказчик Невьянского завода Феоклистов, даже не пустив чиновников Горной канцелярии за ворота. О происшествии Татищев сразу сообщил в Берг-коллегию, и на этот раз там отреагировали быстро, инициировав «розыск за самоуправство и захват рудника». На Невьянский завод прибыла солдатская команда, и указ Берг-коллегии был вручён лично управляющему заводом под роспись. Так Акинфий Демидов первый раз попал под следствие, которое продлилось более полугода. Спасать сына приехал из Москвы больной Никита Демидович. Он принёс свои извинения и даже попытался дать взятку Татищеву, но тот подарки не принял, да ещё и сообщил о попытке дачи взятки в Сенат, где председательствовал сам царь Пётр. От крутых репрессий Демидовых спасло только то, что накануне они завершили поставку в казну крупной партии воинских припасов и корабельного железа. Тем не менее Акинфию Демидову было велено вернуть Подволошинский рудник в казну и выплатить крупные штрафы: пять тысяч рублей серебром лично Татищеву «за облыжные обиды», и тридцать тысяч в казну воинскими припасами и железом, «чтобы впредь неповадно было ставить себя выше казённого человека». Татищев одержал важную победу, показав всем заводовладельцам, что власть на Урале находится под контролем казны.
Однако противостояние Акинфия Демидова и Василия Татищева вскоре продолжилось, перейдя в обмен жалобами друг на друга, которые обе стороны слали напрямую в канцелярию Сената. Царь понимал, что склока может затянуться надолго и только навредит казне. Разобраться в конфликте Петр I поручил начальнику Олонецких заводов, генералу Георгу Вильгельму де Геннину. В апреле 1722 года он был вызван в Санкт-Петербург, где ему поручили отправиться на Урал, чтобы, как гласила царская инструкция, «разыскать между Демидовыми и Татищевым не маня ни для кого, и писать о том в Сенат, в Берг-коллегию и к Нам лично». Кроме этого, де Геннин должен был содействовать «исправлению железных и медных заводов». В конце весны 1722 года де Геннин во главе каравана с оборудованием, хлебными припасами и нанятыми мастеровыми выехал на Урал. Осенью он прибыл на Уктусский завод и сразу отправился в Невьянск, где в то время находились и Никита Демидович, и его сын Акинфий.
О чём конкретно и как долго говорили царский эмиссар и заводчики доподлинно не известно. Но в декабре 1722 года де Геннин выехал в Петербург, где доложил Петру о том, что конфликт исчерпан. В поданном царю рапорте генерал полностью оправдывал Василия Татищева, действия которого «происходили на благо государства». В том же рапорте де Геннин отметил, что «демидовские заводы процветают, в то время как на казённые заводы смотреть сожалительно и оные находятся в весьма худом порядке». Никите Демидову де Геннин дал такую характеристику: «Демидов — мужик упрям, до сего времени никто не смел ему слова выговорить, и он здесь поворачивал как хотел. Ему не очень мило, что Вашего величества заводы станут здесь цвесть, для того, что он мог больше своего железа продавать и цену наложить как хотел, и работники б вольные все к нему на заводы шли, а не на ваши». Об Акинфии Демидове в рапорте не было сказано ни слова.
По итогам «розыска» царь принял следующие решения: Василий Никитич Татищев был отправлен в Швецию для «лучшего изучения рудного и железного дела», главой Горного ведомства на Урале был назначен Георг Вильгельм де Геннин. Акинфий Демидов с властью больше не конфликтовал, строил новые заводы, а в 1727 году в письме своему приятелю Александру Даниловичу Меньшикову писал, что окончательно примирился с Татищевым и поддерживает с ним уважительные отношения.
Конфликты Демидовых с властью случались ещё не раз, но такого же громкого резонанса не имели: стороны всегда находили пути их разрешений.
© 2025. Д. Г. Кужильный
По материалам:
— Кафенгауз Б. Б. «История хозяйства Демидовых в XVIII—XIX вв.: Опыт исследования по уральской металлургии». Т. 1. М.; Л., 1949.
— Кашинцев Д. «История металлургии Урала». Т. 1. М., 1939.
— Карфидов А. А. «История конфликта Акинфия Демидова и Василия Татищева», журнал «Урал», № 2, 2006 г.
— Курлаев Е. А. «Строительство заводов на Урале в 1699—1700 гг». Екб, 2007.
— Очерки истории культуры и быта старого Невьянска (под ред. В. И. Байдина). Екб, 2001.
— Шишонко В. Н. «Пермская летопись». Пермь, 1887.
