Продуктовые талоны, облигации и денежные суррогаты. Какая валюта была в ходу у тагильчан в тяжёлые времена 

История денежного оборота, ценообразования, формирования зарплат всегда вызывает интерес у читателя. Особенно, если речь идёт о родном Нижнем Тагиле, ну или о Свердловской области. Сегодня мы поговорим о тех периодах истории, когда люди были вынуждены обходиться вовсе без денег или пользоваться их заменителями. 

24 марта 1700 года на берегу реки Тагил, близ Магнит-горы, остановился обоз, прибывший из Москвы с 22 мастеровыми и подмастерьями для строительства заводов на речках Выя и Тагил, согласно царским указам от 23 апреля 1699 года и от 19 января 1700 года. Мастеровые, которых с трудом собрали в Туле и Подмосковье, приехали с семьями и пожитками, в надежде отстроиться на уральской земле, которой царь обещал дать «вволю». 

Мастеровым обещали на первый год 2/3 оговорённого жалования «хлебным окладом» и 1/3 деньгами. Но денег в казне Верхотурского воеводства оказалось недостаточно, и уже через два месяца главный приказчик стройки Михаил Афанасьевич Бибиков был вынужден выдать мастерам расписки о том, что все деньги будут им выплачены, как только в воеводстве завершится сбор податей. В расписках были указаны суммы долга, и некоторое время они были заменителями наличных. Правда, отовариться на них можно было только в казённых «хлебных магазеях» (продовольственных складах, из которых отпускали продукты и фураж населению) Верхотурья.

В начале XVIII столетия в ходе петровской денежной реформы перебои с наличными деньгами случались часто. Особенно страдали отдалённые регионы Российской империи, в том числе Урал и Зауралье. Поэтому, когда государство начало отдавать в аренду оборотистым предпринимателям казённые заводы и рудники, одним из условий аренды был пункт, по которому арендатор обязался расплачиваться с рабочими «своим коштом», то есть личными деньгами. Предприниматели же, в свою очередь, старались заплатить меньше, или перевести работников исключительно на «хлебное жалование» (выдачу заработной платы продуктами), из-за чего на заводах весьма часто возникали конфликты. 

К чести Демидовых надо сказать, что они старались не допускать на своих заводах длительных задержек зарплаты. Тем не менее таковые случались. Происходили они, как правило, не по вине заводчиков. Дело в том, что начиная в первой половины XVIII века, демидовская казна находилась в Невьянске, и уже оттуда наличные, предназначенные для зарплаты работным, развозились по заводам, рудникам и куреням. В те годы леса кишели варнаками и беглыми, которые нападали на приказчиков, перевозивших деньги, как правило, в одиночку или вдвоём. Нападения на «хлебные», перевозившие продовольствие, и на «железные», доставляющие готовую продукцию заводов, обозы случались гораздо реже, ведь такие обозы хорошо охранялись. 

Уже после смерти Акинфия Демидова его сыновья начали формировать на своих заводах кассы, которые пополнялись деньгами за счёт продаж железа и изделий из него на внутреннем рынке и на ярмарках. Заведовали заводскими кассами главные управляющие. Они следили за поступлениями и расходами, в том числе и расходами по зарплате. 

Обычно, расчёт деньгами производился в конце каждой рабочей недели. Вычеты – за услуги бани и прачечной, штрафы за невыполнение «урока» (сменного задания), порчу металла, оборудования или инструмента – происходили в конце месяца. Задержки с выплатой жалования были явлением редким, а сами задержки незначительными. 

Но положение стало меняться после указов царя-освободителя Александра II от 16 марта 1861 года и 27 мая 1863 года. Посессионные крестьяне, составлявшие подавляющее большинство заводских работников, были освобождены от привязки к одному месту. Началась миграция и отток квалифицированных рабочих. Поначалу это способствовало развитию промышленного производства, но в 80-х и 90-х годах XIX века привело к перенасыщению внутреннего рынка и, в конечном итоге, к экономическому кризису и затяжной депрессии в России. Сотни предприятий закрывались, купеческие товарищества и банки банкротились, тысячами разорялись кустари и владельцы мелочных лавок. 

Грянувший в 1900 году экономический кризис привёл к закрытию или остановке ряда демидовских заводов. На работающих заводах в Нижнем Тагиле и Салде, где были размещены государственные и военные заказы, кассы быстро опустели. Рабочие начали роптать и ежедневно грозили бросить работу. Тогда на Урал срочно приехали Елим и Анатолий Демидовы. На привезённые с собой личные деньги они открыли на заводах столовые, где каждому работнику был гарантирован ежедневный бесплатный обед из трёх блюд: щи с говядиной, миска наваристой каши с грибами и кружка сбитня с четвертиной ржаного хлеба. 

Пообедать можно было не только в заводских столовых, но и в двух-трёх трактирах, переименованных в «народные столовые». Для этого работникам заводов выдавали своеобразные талоны на питание или «приходно-расходные марки». В условиях дефицита денег такие «марки» быстро были признаны платёжным средством на территории заводского округа: ими можно было расплатиться не только за обед в «народной столовой», но и за товары у некоторых торговцев. Был у этих эрзац-денег и один существенный недостаток – ограниченная зона действия. То есть на талон, выданный на Нижнетагильском или Выйском заводах, нельзя было пообедать на Салдинских заводах, где выдавались свои «марки».

Нововведение братьев Демидовых быстро обернули себе на пользу заводские приказчики. Для заводских и народных столовых они начали закупать более дешёвые продукты, а разницу между выделяемыми заводчиками суммами и реальными расходами класть в карман. 

Первыми удобства расчёта «марками» оценили тагильские купцы. Они начали выдавать постоянным покупателям в качестве бонуса свои «талоны», в основном выписанные от руки, на сумму полкопейки, копейку и даже алтын. Накопив таких «талонов» можно было купить в лавках этого купца продукты или другие товары. Но дальше всех зашли организаторы Нижнетагильского Второго Общества потребителей, которые поднялись в годы экономического кризиса на том, что отпускали свои товары за заводские «марки», векселя и долговые расписки. К 1912 году Второе Общество потребителей имело в Нижнетагильском округе семь крупных лавок – четыре в черте нынешнего Нижнего Тагила и три при других заводах – в Лае, Черноисточинске и Висиме. 

Принцип работы Общества заключался в следующем: вступивший в него человек вносил в кассу, определённую сумму денег, а взамен получал «потребительские марки» на эту же сумму. На эти «марки» он мог приобрести любые товары в любой лавке Общества по фиксированной цене. Вся сдача при совершении покупок также выдавалась «марками» общества. 

Популярность расчётов за «марки» росла очень быстро. К 1916 году членами Общества числилось уже почти две тысячи человек. Мало кто знает, что идею Общества тагильским купцам подсказал преподаватель естествознания Выйского училища Пётр Фотиевич Огарков, выходец с Кыновского завода Строгановых, где подобное общество существовало с 1864 года. Он же впоследствии стал председателем правления Нижнетагильского общества.

Впрочем, трудностей с продвижением потребительских марок на тагильском рынке, как законного платёжного средства, было предостаточно. Обменять обратно «марки» на деньги в лавках Второго Общества потребителей было нельзя. Их не принимали в банках, государственных учреждениях и в магазинах других купцов, которые считали, что это «и не деньги вовсе, а недоразумение». Кроме того, то и дело по Тагилу распространялись слухи о пересортице в лавках Общества. То сахар 1-го сорта окажется «непотребного качества», то «сельди грумантские»* окажутся ряпушкой родом с Плещеева озера, то чай попадётся с запахом рыбы. 

Однако, политика ценообразования, которой придерживались купцы-основатели Общества потребителей, позволила им удержаться на рынке и не потерять клиентуру. С началом Первой мировой войны, когда цены на продукты на рынках резко поползли вверх, 2-е Общество потребителей продолжало удерживать цены в своих лавках на довоенном уровне. После Октябрьской революции схема работы этой организации послужила образцом для создания Общества потребителей в ряде населённых пунктов Урала, в том числе и в селе Висимо-Утке. 

Эрзац-деньги выпускало и государство. В 1915 году в связи с острым дефицитом разменной монеты правительство Российской империи выпустило марки-деньги, которые имели хождение наравне с серебряной и медной монетой. Марки-деньги имели маленький размер, печатались на дешёвой бумаге, из-за чего часто терялись и рвались. Обыватель и купцы при первой возможности старались избавиться от них. Но тем не менее этот денежный суррогат пробыл в обороте до 1920 года.

Октябрьская революция принесла в Россию финансовый хаос и дефицит денежных знаков, что сразу привело к появлению огромного количества эрзац-денег. Их стали выпускать губернии, города, промышленные тресты, коммуны, а позднее и колхозы. Продолжалось это довольно долго. Только в 1935 году Совнарком и ВЦИК (Всероссийский Центральный исполнительный комитет) РСФСР своим указом, запретили выпуск любых суррогатных денег. Нарушителям указа грозило до пяти лет лагерей. Хотя в ряде союзных республик выпуск «фантиков» продолжался до 1941 года. Но до июня 1935 года в стране, наравне с официальными выпусками денежных знаков, ходили самые разнообразные заменители денег – от талонов на обед до векселей. 

Советское государство, завершив Гражданскую войну и оправившись от послевоенной разрухи, выбрало в качестве своей финансовой политики стерилизацию денежной массы, основная суть которой заключалась в том, чтобы поддерживать очень низкий уровень монетизации экономики до тех пор, пока индустриализация страны не даст положительных результатов. Иными словами, было необходимо сдерживать покупательную способность населения до тех пор, пока советская промышленность не насытит внутренний рынок товарами. Одновременно был ограничен выпуск официальных денежных знаков и даже разменной монеты. Такая политика только способствовала появлению всевозможных денежных суррогатов.

В Нижнем Тагиле наплыв суррогатных денег произошёл во время расцвета потребкооперации и создания производственных профессиональных объединений. Самым популярным в городе был так называемый «Церабкооп» – Центральный Рабочий Кооператив, созданный 25 октября 1922 года. «Церабкооп» был первым советским предприятием централизованной торговли в Нижнем Тагиле, в магазинах которого 85% товаров продавались по фиксированным государственным ценам. Нижнетагильский Центральный Рабочий Кооператив (ЦРК) заключал с предприятиями и учреждениями города договоры, обязуясь снабжать их работников продуктами и товарами первой необходимости через сеть своих магазинов. Предприятия расплачивались с ЦРК по безналичному расчёту или производимыми товарами. Для расчётов за покупки работники получали специальные ордера в счёт части своей зарплаты – от 30 до 50 %.

Невысокие фиксированные цены в магазинах «Церабкоопа» способствовали тому, что уже через два года после создания ЦРК тагильчане оставляли в его сети более половины своего бюджета, а отсутствие необходимости в обороте большой массы денежных знаков снизило нагрузку на Госбанк. Расчётные знаки Нижнетагильского ЦРК не обменивались на деньги, но и не имели срока использования. Их даже какое-то время принимали в ОРСах (отделах рабочего снабжения заводов) после 1932 года, когда в СССР началась кампания децентрализации торговых сетей. 

Другим видом денежных суррогатов были заёмные облигации, которые выпускались различными товариществами и промышленными трестами для собственного развития. Покупая эти облигации, обыватель давал взаймы свои деньги организации, а та обязалась вернуть их ему через какой-то срок и с процентами. Срок погашения таких облигаций составлял от одного года до трёх лет. Эти суррогаты свободно покупались и продавались среди обывателей, некоторыми из них можно было расплачиваться за товары и услуги в период расцвета НЭПа, а невыполнение обязательств по их погашению преследовалось по закону.

Из оборота облигации исчезли после упомянутого выше указа 1935 года. Но исчезли не навсегда. После окончания Великой Отечественной войны облигации стали мощным источником финансирования восстановления народного хозяйства. Правда, выпуском их занялись не товарищества и тресты, а само государство. Да и другие эрзац-деньги ещё не раз появятся на руках у граждан.

Продолжение следует…

(с) 2022. Дмитрий Кужильный эксклюзивно для АН «Между строк»

Уважаемые читатели! 

Если Вы являетесь автором какого-либо фото и Ваша фамилия не указана в сноске, пожалуйста, свяжитесь с авторами или редакцией любым удобным Вам способом, и мы исправим это упущение.

Примечания:

* - Грумант (устар.) – остров Шпицберген, где в XIX – начале ХХ века вели промысел сельди 

         норвежские и поморские рыбаки (прим. авт.)