На прошлой неделе в Нижнем Тагиле побывала автор популярного блога о русском языке из Нижнего Новгорода Татьяна Гартман. Блогера пригласили организаторы фестиваля детских, молодёжных и школьных медиа «Шкит-фест» школа кино и телевидения «ШКИТ» и НТИ УрФУ. Юным журналистам и блогерам Татьяна рассказала про креатив на ТВ. А перед мастер-классом ответила на вопросы журналиста АН «Между строк» Екатерины Барановой о мате и американизмах в русском языке, о школьном образовании, журналистике и, конечно, о том, как создать популярный блог на YouTube.
СПРАВКА
Татьяна Гартман живёт и работает в Нижнем Новгороде. По образованию учитель русского языка, по профессии и педагог, и журналист, и блогер. Первый выпуск YouTube-шоу «Училка vs ТВ» вышел в октябре 2018 года. На блог подписаны 30 тысяч 700 пользователей. Учительница разбирает речевые ошибки актёров, медийных личностей и известных телеведущих (даже Владимиру Познеру периодически достаётся). После успеха блога Гартман выпустила книгу «Речь как меч» и электронный сборник «50 самых распространённых ошибок в устной речи» и получила приглашение делать авторскую радиорубрику на «Маяке».
— Ваша карьера началась с работы в школе, а затем вы стали трудиться на ТВ. Расскажите, как вы решили поменять профессию?
— Я работала в школе шесть лет после института и после этого ещё несколько лет репетировала. С 2002 года я в школе не работаю и никак с ней не связана. Я занимаюсь тележурналистикой, работала в качестве корреспондента в местной телекомпании, делала утренние рубрики. Потом увлеклась детской журналистикой и создала свою школу, теперь уже в рамках частной школы я занимаюсь и преподаванием русского языка. У нас есть выход на телевизионные каналы, мы имеем эфирное время. Если похвалиться, то наша программа два года подряд (2018 и 2019) брала «ТЭФИ-регион» как лучшая детская программа России. В общем, у меня появилась вторая любовь — журналистика. Первая — русский язык. А постоянная любовь, которая не прекращалась никогда, — это дети. Она, собственно, прошла сквозь школу, сквозь журналистику и осталась со мной.
— Почему ушли из школы?
— Это было связано с деньгами. Я окончила вуз в 1993 году, а начала работать в школе ещё в 1991-м. У меня зарплата была 90 рублей, или 3 доллара. Это было очень тяжёлое время с материальной точки зрения для меня и моей семьи. Мне приходилось воровать капусту. Ну, не воровать, конечно. Знаете, какой был порядок? Тогда колхозы разваливались, но ещё существовали. Когда убирали с поля капусту, оставляли её рубленые ошмётки. Всем желающим можно было прийти и собрать их. Вот и я в числе желающих собирала эту некондицию, потому что, извините за выражение, жрать было нечего.
— А в журналистике платили в это время?
— У нас в Нижнем Новгороде была тогда телекомпания «Сети НН», очень популярная, очень модная, мы даже били рейтинги федералов. Нас очень любил народ, у нас было много рекламы и зарплаты были вполне вменяемые. В золоте мы не купались, конечно. Но один из корпоративов отмечали в Сочи всем коллективом. Я считаю, что это неплохо.
— Всё ли в современной журналистике вам кажется правильным? Есть ли у вас претензии к коллегам?
— Конечно, есть. Я вижу, что нам многое не договаривают, многое показывают под определённым углом зрения, который диктуется правительством. Но я, на самом деле, к этому абсолютно нормально отношусь. Я прекрасно знаю, что точно так же информация подаётся и в других странах, потому что СМИ живут в своей стране и с уважением относятся к политике своего государства. Это нормальное положение вещей, но, конечно, не должно быть перегибов, когда идёт облизывание власти без критических настроений. В целом то, что журналисты относятся с уважением к действующей власти, нормально. И то, что оппозиция существует, ушла в блогинг и там проводит свои расследования, тоже нормально. Мне всё это интересно сопоставлять. И я понимаю, что правда где-то посередине.
— Вам наверняка небезразлична ситуация в современной школе. Что думаете по поводу преподавания русского языка детям сегодня?
— Да, у меня есть подруги, с которыми мы вместе начинали работать в школе, плюс у меня сын-пятиклассник… Одна из проблем была всегда: детей учат правильно писать, но не учат правильно говорить. Фонетике, орфоэпии уделяется всегда мало времени в школьной программе, акцент делается именно на письменную речь. Это всегда было, и дети, выходя из школы, могли писать диктант на четвёрку, пятёрку, но при этом говорить «звОнит», «ложить» и так далее. Эта проблема была всегда — и в 90-е, и в 80-е, и когда я училась в школе. Я не знаю, как так составляется школьная программа и почему именно устной речи не уделяется должного внимания.
Второй момент. Сейчас школу колбасит, причём колбасит не по-детски. Принимаются какие-то законы, которые потом никто не знает, как выполнять. Это отражается на учителях, на школьной программе и на том, как всё это преподаётся.
Ещё одна проблема — ЕГЭ. Сначала было сочинение по русскому языку, потом появился ЕГЭ, сочинение отменили. Потом опять ввели. Дети за семь лет, пока не нужно было писать сочинение, разучились писать. А учителя отвыкли учить этому детей. В итоге, когда вновь появилось сочинение, учителя схватились за голову, у детей начались нервные срывы. И вот такие перепады постоянно сотрясают школу. Это и на учителях отражается, и на детях. В общем, тяжело сейчас всем. Всё-таки советская система образования была стройной, хоть и со своими косяками.
— Вы сказали, что правильной устной речи в школе не учат. Где тогда получать эти знания ребёнку?
— Вообще есть четыре места: школа, дом, СМИ и окружение. Если школа этих знаний не даёт, то СМИ и телевидение, в частности, да и блогинг, который у детей популярен сейчас, тем более… Остаются дом и окружение, в котором дети вращаются. Если ребёнок родился в интеллигентной семье и вокруг него всегда правильно говорили, он, возможно, тоже будет говорить правильно. По крайне мере, его будут раздражать ошибки в речи других людей. Или мальчик может влюбиться в девочку. Чтобы ей понравиться, он начнёт больше читать, у него произойдёт какое-то переосмысление, такое тоже бывает. Но вообще очень сложно сейчас научиться грамотно говорить.
— Как у вас возникла идея создать свой YouTube-канал о грамотной устной речи?
— Я всегда разговаривала с телевизором, меня всегда передёргивало, если кто-то говорил с экрана неправильно. В обычной жизни я более спокойно отношусь к этому. Если я иду в магазин, я не могу ожидать от продавца, что он будет выражаться на чистом русском языке, ставить правильно ударения и говорить как Пушкин. Я не буду поправлять всех. Я поправляю только тех, кто, я точно знаю, отнесётся к этому с уважением, улыбкой, интересом, кому это действительно может быть нужно и у кого это не вызовет негатива. В общем, я всегда разговаривала с телевизором, обсуждала ошибки ведущих с друзьями, а потом решила делать это публично.
— Вы понимаете, почему блог стал популярным?
— Во-первых, у меня уникальный контент. Никто до меня ничего подобного не делал. Во-вторых, сошлись две вещи — русский язык и умение работать на камеру, которое, конечно же, даёт о себе знать. Также оказалось, что проблема существует, многие о ней думают, а тут она обозначилась. И люди потянулись. Я вообще не предполагала, что блог выстрелит, что он станет кому-то интересен и будет такой отклик. Для меня это было неожиданностью.
Я на начальном этапе даже не определяла свою аудиторию. Сейчас я уже её определяю так: за мной следят журналисты, а также люди, которым небезразличен русский язык, которые не относятся к нему халатно, — по сути, мои единомышленники. В том числе и учителя русского языка, которые могут почерпнуть в моём блоге какую-то интересную информацию для преподавания, для того, чтобы найти крючочки, как заинтересовать учеников этим предметом. Знаю, что учителя показывают мой блог на своих уроках. В моём Instagram тоже есть какие-то интересные вещи, с помощью которых ребят можно в русский язык погрузить. И меня смотрят немало старшеклассников. Мои ученики рассказывали, что они смогли ответить на 30 процентов вопросов ЕГЭ благодаря моей книге «Речь как меч» и сборнику «50 самых распространённых ошибок в устной речи».
— Сегодня блог приносит прибыль?
— Конкретно блог — нет. Он монетизирован. Если накапливается 100 долларов за показы рекламы, то эти деньги начисляются на карту. Монетизировали мы его в феврале — марте 2019 года, и с тех пор три раза на карту приходило по 100 долларов. За восемь месяцев это не те деньги, о которых можно говорить как о доходе. Это такой милый бонус, на который можно себе что-нибудь интересненькое, вкусненькое позволить. Это так, мелочи жизни. А в Instagram вообще ноль, там нет никакой рекламы.
Однако та известность, которая у меня появилась благодаря блогу, дала возможность дополнительного заработка. Та же самая книга «Речь как меч» и сборник «50 самых распространённых ошибок в устной речи». Ко мне обратилось московское издательство, оно заплатило мне гонорар. Прошло пять месяцев с выхода книги, и она уже два раза допечатывалась. Уже вышли доптиражи, и они тоже все распродаются. И это очень приятно. Пусть тиражи небольшие, но то, что книга так расходится, уже хорошо.
Кроме того, меня пригласили работать на радио «Маяк». Я веду рубрику «Училка против “Маяка”», слежу за ошибками радиоведущих. Это уже работа. Я записываюсь на местном «Маяке» в Нижнем Новгороде, файлы отправляют в Москву, и выпуск идёт в федеральном эфире.
— Расскажите о вашей команде, которая работает над блогом.
— Команда у меня замечательная — это моя коллега, моя помощница, моя бывшая ученица Настя Семёнова. Она делает всю техническую работу: монтирует, снимает, помогает мне. Мы с ней вместе работаем по жизни довольно много лет. Ещё, безусловно, моя семья: племянница Алиса занимается оформлением странички в Instagram, а сестра Алёна выполняет функции администратора. Кроме этого, я могу положиться на детей, которые занимаются у меня в школе журналистики. Они могут меня и снять, и смонтировать, если Настя куда-то уехала.
— Как создаётся блог? Как появляются темы и идеи для выпусков?
— Открою вам тайну: я могу уже вообще ничего не смотреть. Я получаю огромное количество писем из России, Канады, Америки, Белоруссии. Разумеется, от русскоязычных людей. Они подмечают ошибки, и я в конце блога всегда называю моих помощников. У меня уже сейчас есть огромная папка с ошибками, я могу, не сходя с этого места, их скомпоновать в 20 выпусков и полгода вообще ничего не делать.
Часто мне задают вопрос: вы говорите, что нужно говорить вот так, а объясните почему. А не почему! Правила такие в русском языке, а они зачастую никакой логике не подчиняются. Просто вот так, и всё. А если есть какая-то логика, я её обязательно объясню в блоге.
— Некоторые политики и филологи возмущаются, что в русском языке в последнее время стало использоваться много заимствований из других языков. А как вы к этому относитесь?
— Это всё временные процессы. Что-то останется, что-то изменится, это абсолютно нормально. Например, взять тот же XIX век: все дворяне, которые, собственно, формировали русский литературный язык, потому что из дворян выходили писатели, говорили по-французски. Проникновение французских слов в русский язык было очень серьёзным, и ещё тогда кричали и филологи, и министры, и некоторые поэты и писатели о том, что ни в коем случае нельзя пускать французские слова в нашу речь, нужно пользоваться исконно русскими словами. Например, тротуар, который сейчас нам не кажется чужеродным словом, предлагали называть топталище, галоши — мокроступами, а галстук — ошейником. Сейчас смешно, а тогда это звучало примерно так же, как если бы мы сегодня запретили слово «лайфхак» и вместо него стали употреблять «полезные советы».
Я не переживаю по поводу засилья англоязычных слов. Да, засилье чего-то было всегда. В XIX веке было засилье французских слов, на какой-то короткий период были популярны немецкие учителя и было засилье немецких слов. После революции было много аббревиатур и каких-то страшных сокращений, имён типа Даздраперма. И что в итоге? Что-то осталось в языке, а что-то ушло в историю, и мы сейчас это с улыбкой воспринимаем.
Я считаю, что история всё расставит по своим местам. Язык разберётся, его не обманешь, что-то ненужное ему он отвергнет. А если что-то приживётся, значит, это действительно необходимо. То же слово «лайфхак» возьмём. Да, оно не наше, чужеродное, звучит грубо. С другой стороны, действительно, в русском языке нет понятия, которое так коротко, со всеми нюансами даёт слово «лайфхак». Это ведь не совсем полезные советы.
— Как вы считаете, бывает интуитивный русский язык?
— Я не верю во врождённую грамотность. Если вы не знаете правила, но говорите при этом правильно, это подчёркивает вашу начитанность, интеллект, языковое чутьё. Но это появилось не на пустом месте, вы не родились с этим. Вы уже осмыслили аналогичные слова, правила, вы чувствуете, что это слово употребляется именно так. Вы можете почувствовать, например, что слово «фетиш» французского происхождения, поэтому ударение ставится на последний слог. Врождённой грамотности у человека не существует. Так не бывает, что человек родился и с чистого листа заговорил грамотно.
— А как относитесь к мату?
— Да нормально отношусь. Есть понятие «матерные слова», а есть понятие «ругаться матом». Вот когда ругаются матом, я к этому плохо отношусь. Но если эти слова употребляются по назначению, когда иначе никак не скажешь, то ничего страшного не вижу. Вряд ли, если вы неожиданно упали и ушиблись, вы скажете: «Ох, как обидно, что я так неловко свалился!» Но тут есть свои нюансы. Когда матерные слова становятся словами-паразитами, когда их ставят для связки, мне это не нравится. И главное: поскольку это официально запрещённая лексика, то она возможна в кругу очень близких людей, в особых обстоятельствах, когда это наиболее точно передаёт атмосферу, ситуацию, эмоцию.
— Есть ли у вас любимые и нелюбимые слова в русском языке?
— Есть нелюбимые слова. Они связаны с нелюбимой буквой — это буква Ы. Мне кажется, она звучит некрасиво. Она не раздражает в окончаниях слов, в суффиксах в конце фамилий Птицын, Синицын... Но если она находится в корне слова, мне это не нравится. Мне не нравятся такие слова, как «святыня», «пустыня», «благостыня». Мне кажется, они звучат несимпатично. А нравятся дурацкие слова, «мимимишные». Например, «котятки», «ребятки», «печеньки», «вкусняшки». Причём часть из них нелитературные, но они такие милые, они создают какую-то тёплую атмосферу. Если ты говоришь человеку «угощайся печеньками», это стирает дистанцию между вами.
