Велосипед Артамонова — быль или небыль? Часть 1

27 сентября 1801 года в Москве в Успенском соборе митрополит Платон короновал на царство Александра Павловича — императора российского, вошедшего в историю как царь Александр I. 

На коронации присутствовали вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, жена Александра Елизавета Алексеевна, друзья императора: князь Адам Чарторыйский, граф Виктор Кочубей, граф Николай Новосильцев, генерал-лейтенант Павел Строганов, а также представители знатных дворянских дворов Москвы и Санкт-Петербурга. А в это время в дворцовом саду ждали нового царя многочисленные челобитчики из низших сословий, среди которых был уральский мастеровой с демидовского завода Ефим Артамонов, желавший преподнести в дар императору самокат своей собственной конструкции, собранный им в мастерской Нижнетагильского завода. На нём Ефим приехал в Белокаменную с Урала свои ходом... Так выглядит легенда о первом в мире велосипеде Артамонова, известная всей стране аж с 40-х годов прошлого века.

В 2005 году в двух номерах газеты «Тагильский рабочий», за 6 и 27 июля, появилась большая статья под интригующим названием «История одной мистификации», суть которой сводилась к тому, что первый в мире велосипед Артамонова таковым не является, а сама персона изобретателя вымышлена. Автором статьи был известный в Нижнем Тагиле краевед Сергей Ганьжа. Это была не первая попытка представить историю создания велосипеда в негативном ключе. Так, в марте 1987 года «Тагильский рабочий» опубликовал статью «Велосипед Артамонова: легенды и документы», в которой авторы — научные сотрудники краеведческого музея Татьяна Комшилова и Светлана Клат — доказывали, что велосипед, находящийся в экспозиции краеведческого музея, не что иное, как «техническая подделка конца XIX века», а самого механика Ефима Артамонова не существовало. Приводились даже результаты металлографической экспертизы, которая показала, что этот велосипед был изготовлен не раньше 70-х годов XIX столетия. И хотя многие тагильчане были уверены в том, что первый велосипед был создан в Нижнем Тагиле механиком-самородком, зёрна сомнений всё-таки проросли на постперестроечной почве. Развеять эти сомнения взялись несколько тагильских краеведов-любителей. 

О чём же писали в разоблачительных статьях? Авторы коротко рассказывали историю появления «мифа» об изобретении первого в мире велосипеда тагильским мастеровым, винили Сталина и подробнейше описывали процесс развенчания этой «красивой легенды». Статья изобиловала отсылками к таким известным экспертам, как доктор технических наук Григорий Николаевич Лист и профессор Виктор Семёнович Виргинский, а также линчевала тех исследователей, которые доказывали обратное. Особо досталось Ивану Яковлевичу Кривощёкову, Василию Дмитриевичу Белову и неизвестному в Нижнем Тагиле Александру Кузьмичу Шарцу, партийному функционеру. Авторы всеми силами пытались доказать, что никакого Ефима Артамонова вообще не существовало в природе, а вся история с изобретением «двухколёсного самоката» от начала до конца выдумана и раздута. В результате велосипед, выставленный в Нижнетагильском краеведческом музее, официально был объявлен «технической подделкой», а имя изобретателя переведено в разряд городских легенд.

Кстати, спросите вы, а при чём тут Сталин? Дело в том, что после победы под Москвой для того, чтобы поднять воинский дух на фронте и патриотизм в тылу, Сталин вышел с предложением в ЦК: больше рассказывать в школах и средствах массовой информации о победах русской армии, о достижениях России в области политики, техники, науки, культуры, искусства, о роли нашей страны в мировой истории. Вот якобы тогда и была сочинена легенда о велосипеде Артамонова. 

Разоблачителями выступили весьма и весьма уважаемые в городе краеведы, в чьей компетенции не возникало сомнений. И всё же, если внимательно ознакомиться с их публикациями, у читателя внимательного и подготовленного может появиться ряд вопросов:

1. Если допустить, что велосипед Артамонова является технической подделкой, то как объяснить наличие максимально похожих на него велосипедов в Московском политехническом музее, Пермском областном краеведческом музее и макета этого велосипеда в краеведческом музее города Пожвы? Кто и с какой целью изготовлял эти «подделки» серийно?

2. Почему именно велосипед стал объектом фантазий летописцев прошлого? Не аэроплан или воздушный шар, не автомобиль, а именно велосипед? Если врать, так уж по-крупному, не так-ли?

Эти и другие вопросы — большие и маленькие — направили некоторых уральских краеведов по следам разоблачений 1987–2005 годов.

Начать следует с самого велосипеда, который демонстрировался в одном зале краеведческого музея с макетом первого русского паровоза Черепановых. Возможно, кое-кому это покажется неожиданным, но о том, что это не оригинал, а реплика, музейные экскурсоводы говорили ещё в начале 1970-х годов. 

То есть ещё в 70-х годах ХХ века никто не говорил о том, что велосипед в музее подлинный. Все рассказы экскурсоводов сводились к тому, что мастер Ефим Артамонов изобрёл новое средство передвижения и отправился на нём в столицу, чтобы преподнести его в дар царю. Более того, ряд экскурсоводов не скрывали, что музейный экземпляр велосипеда был изготовлен для одной из российских промышленных выставок или ярмарок XIX века и служил в качестве рекламы наряду с завязанными узлами железными прутьями и закрученными винтом балками. Зачем же была вся эта суета с металлографической экспертизой?

Известно, что впервые упоминание об Артамонове и его изобретении встречается в книге Василия Дмитриевича Белова под названием «Исторический очерк уральских горных заводов», изданной в Санкт-Петербурге в 1896 году. Разоблачители легенды инкриминируют автору книги то, что эту информацию он дал «безо всяких ссылок на источники». Но здесь есть один момент: Василий Дмитриевич Белов был прямым потомком управляющего тагильскими и луньевскими заводами Дмитрия Васильевича Белова, то есть он мог располагать достоверной информацией из рассказов очевидцев и документов, хранящихся в доме его семьи. К тому же после окончания университета Василий Белов работал в архиве Нижнетагильских заводов, то есть он сам мог быть источником информации. Возникает вопрос: если информация о Ефиме Артамонове и его велосипеде — выдумка Василия Белова, с какой целью она была опубликована? Логически обоснованный ответ на этот вопрос дать весьма затруднительно.

Следующее упоминание о тагильском велосипеде встречается в «Словаре Верхотурского уезда» (1910) историка Ивана Яковлевича Кривощёкова. Здесь также не ясны причины намеренного введения в заблуждение читателя относительно велосипеда и его изобретателя. А раз так, делать какие-либо выводы о фальсификации сведений представляется преждевременным.

Совершенно непонятными остаются и мотивы тагильских историков, побудившие их усомниться в появлении в 1800 году двухколёсного велосипеда на Урале. Почему этого не могло быть? Ведь известно, что ещё в 1791 году русский механик Иван Кулибин создал «самобеглую коляску», или «самокатку», на которой совершил с десяток поездок по Петербургу.

«Самокатка» Кулибина состояла из рамы с тремя колёсами, переднего сиденья, рассчитанного на двух пассажиров, и расположенного сзади места, где стоял человек, обеспечивающий движение экипажа. Этот человек вставлял ноги в специальные «туфли», которые при помощи сложной системы рычагов и тяг действовали на храповой механизм, закреплённый на вертикальной оси маховика. Маховик, в свою очередь, выравнивал толчки от храпового механизма и обеспечивал непрерывное движение колёс. 

Почему же спустя 9 лет другой русский механик — Ефим Артамонов — не мог путём упрощения конструкции «самокатки» Кулибина наткнуться на идею двухколёсного велосипеда с педальным приводом? Ещё одним спорным моментом представляется критика пермского краеведа Шарца, которого противники «артамоновской версии» выставляют чуть ли не главным дезинформатором в этом вопросе. Для начала отметим, что ни один из тех, кто подвергал сомнениям изобретение велосипеда на Урале, ни разу не назвал этого человека его настоящей фамилией.

Александр Кузьмич (Козьмич) Шарцев (1906–1986) родился 6 октября 1906 года на хуторе Старая Каменка Оханского уезда Пермской губернии. В 1926 году окончил физико-математический факультет Пермского университета. До 1938 года занимался преимущественно педагогической деятельностью. В 1935-м окончил второй вуз — Московский авиационный институт, факультет моторостроения. По окончании МАИ был назначен начальником отдела кадров авиационного завода № 19. В сентябре 1938 года по решению оргбюро ЦК ВКП(б) Александр Кузьмич Шарцев был утвержден заведующим Свердловским областным отделом народного образования, а в 1940-м избран секретарём Свердловского обкома партии. В год войны он возглавлял горисполком города Молотова (Пермь), а с 1950 года был директором Молотовской научно-технической библиотеки. В 1966 году Шарцев выходит на пенсию и начинает сотрудничать с разными газетами и журналами, на страницах которых публикует свои краеведческие очерки под псевдонимом А. Шарц. Кроме того, он стал одним из первых на Урале собирателей документального наследия, что хранилось в семейных архивах. Более 50 лет складывалась его коллекция исторических документов, которая после смерти Александра Кузьмича была передана в Государственный архив Пермской области (ГАПО), в партийный архив Пермского обкома КПСС и Государственный архив Свердловской области (ГАСО).

Игнорирование тагильскими исследователями настоящей фамилии «пермского краеведа Шарца» может говорить только об одном: с его мнением по поводу истории создания велосипеда в России тагильские «разоблачители» знакомились дистанционно, то есть через публикации или пересказы третьих лиц. Современники Александра Кузьмича в своих воспоминаниях говорят, что Шарцев никому не отказывал в поисках того или иного исторического материала, охотно делился им и даже помогал делать копии нужных документов на копировальной технике, недоступной в те времена большинству советских граждан.

Что касается мнения «авторитетных экспертов» в лице доктора технических наук Григория Листа и профессора Виктора Виргинского, то тут следует иметь ввиду следующее. Первый был известен в СССР больше как конструктор ракетных двигателей ОКБ 4-го Спецотдела НКВД СССР и меньше как историк и краевед. Он не раз высказывал сомнения в подлинности тагильского велосипеда и ещё ряда машин и механизмов, созданных уральскими механиками-самоучками. Второй эксперт считается большим знатоком истории Урала, имеет несколько книг, посвящённых тагильским механикам Черепановым и Швецовым, но материалы, изложенные в них, не отличаются глубиной и изобилуют ошибками.

Справедливости ради надо сказать, что до недавнего времени никто не знал, где именно, в каких фондах искать документы, связанные с артамоновским велосипедом. Легендарный архив Шарца ещё в начале 80-х был разделён самим Александром Кузьмичом на несколько частей и передан в несколько архивов. Та часть документов, которая касалась истории Свердловской области, была передана в ГАСО, а документы, касающиеся истории ВКП(б) и КПСС, — в партархив Пермского обкома. Большая же часть документов была передана в ГАПО. Большая, но не вся. Уже после смерти Шарцева небольшие части его архивов были найдены в редакции журнала «Уральский следопыт» и в редакции пермской областной газеты «Звезда», однако дальнейшая судьба этих документов неизвестна.

Есть во всей этой истории один интересный момент: первые обвинения Шарцева в «историческом шарлатанстве» зазвучали лишь в 1987 году, то есть через год после смерти Александра Кузьмича. Причём зачастую ему приписывали то, что он никогда не публиковал. Возникает вопрос: почему оппоненты Шарцева помалкивали, пока тот был жив?

Но если с мнением тагильских историков в вопросе о велосипеде Артамонова мы более или менее знакомы, то что представляла собой версия Шарцева?

 

Продолжение следует…

 

© 2024. Д. Г. Кужильный для АН «Между строк»