Сегодня, 18 апреля, международный день памятников и исторических мест. Вопросы сохранения архитектурной и исторической идентичности современных российских городов стоят сейчас особенно остро. О том, как дела обстоят в Нижнем Тагиле, мы в преддверии праздника решили спросить директора нижнетагильского филиала Центра по охране памятников Елену Шамонову. Чем мы гордимся? Что скоро безвозвратно потеряем? Кто в этом виноват? Ответы на эти и другие вопросы в нашем интервью.
- Сколько в Нижнем Тагиле памятников? То есть объектов культурного наследия. Как, кстати, правильно?
- Давайте объясню. Существует понятие «объект культурного наследия» и понятие «памятник». Объектом культурного наследия может быть и комплекс. Например, мы находимся в объекте культурного наследия, который называется купеческая усадьба, но здесь 2 памятника. Или, например, есть объект культурного наследия Нижнетагильский металлургический завод (Завод-музей, - прим. ред.), там 12 памятников. Вообще, по перечню объектов культурного наследия Свердловской области на Нижний Тагил приходится 66 объектов и 5 на пригород, которые включают в себя 101 памятник.
- А статус у них одинаковый?
- Мы областная организация, подведомственны МУГИСО и отслеживаем состояние объектов федерального и регионального значения. Но есть ещё объекты муниципального значения, которыми занимается наш муниципалитет – отдел культуры.
- Они не входят в список шестидесяти шести?
- Нет, они не входят. Там отдельный список, там тоже больше 50 объектов: много мемориальных объекты, много объектов, посвящённых Великой Отечественной войне, но есть и здания. У нас же, в основном, здания и сооружения. Объектов монументального искусства у нас два: памятник Черепановым на Театральной площади и бюст Алексею Петровичу Бондину в городском парке.
- Что, кстати, с памятником Бондину? Помнится, он много лет был без носа…
- В 2013 году была проведена реставрация. Вообще, любые работы по памятникам согласовываются с органом охраны. По нашему мнению, реставрация, честно говоря, проведена не до конца. Восстановлен утраченный дефект, то есть нос. Но за годы существования бюст был неоднократно покрашен, а эта краска не была расчищена. На мой взгляд, внешний вид неудовлетворительный.
- Как распределены объекты культурного наследия по формам собственности?
- Разные формы собственности существуют. Ряд объектов принадлежит физическим лицам, например, Ленина, 3, есть объекты в собственности частных компаний. Есть объекты в муниципальной собственности, в собственности области, например, наше здание. Есть и в собственности Российской Федерации, в частности здание музея на Ленина, 1. В общем, объекты представлены всеми формами собственности. Но, независимо от формы собственности, объекты подлежат охране и наделены ограничениями и обременениями.
- Вы упомянули Ленина, 3. Не так давно рядом снесли другое здание, этот дом ожидает та же судьба?
- Относительно Ленина, 3 могу сказать, что собственник делает в настоящее время всё необходимое для сохранения этого объекта, по крайней мере, укладывается во все сроки: получено охранное обязательство, получена заявка на задание на реставрацию…. В общем, есть намерения восстановления максимального исторического облика этого здания.
- А что там будет?
- Пока проект не разработан, поэтому не можем говорить, что нам согласует министерство. Со слов, предполагается офисное здание, возможно, там какая-то точка общепита будет.
Что же касается снесённого дома, о котором вы спросили, Ленина, 5, то тут история печальная, потому что он не попал ни в список объектов муниципального значения, ни в региональный список, ни в федеральный. Хотя это был заведомо исторический объект, и мы даже предполагаем, что он был достаточно ранней постройки, где-то середины 19-го века. А прошлым летом у нас обрушилось здание Ленина, 3а, называется оно «Дом купца Аксёнова», хотя в реальности это Белоклиницкая церковь, староверческая.
- Обязать восстановить Ленина, 5 не получится?
- Нет оснований.
- Тем временем, в прошлом году реконструировали «Матильдину дачу». Какое у вас отношение, кстати, к этому «новоделу»?
- «Матильдина дача» тоже по каким-то причинам не попала в реестр памятников ни местного, ни регионального значения. Относительно истории этого памятника могу сказать, что время её постройки действительно относится к первой половине XIX века, мы предполагаем к. 20-х – н. 30-х годов. Наверное, вы знаете, что название «матильдина» - неправомерно. Да, она действительно была приобретена для жены Демидова Матильды, но она никогда там не бывала. Во-первых, она была деревянная наполовину, и сами понимаете, что, когда здание стоит на берегу водоёма, оно, естественно, активно разрушается. Тем более, оно переходило из рук в руки, в том числе и в советские годы, и отношение у собственников было к нему совершенно различное. К 2000-м годам объект свой первоначальный облик практически утратил. Так что восстанавливать было особо нечего. Были чертежи фасада, и, можно сказать, он восстановлен приближенно к изначальному варианту. Но само здание было восстановлено не как каменно-деревянное, а в кирпиче. С точки зрения истории мне сложно сказать моё отношение. С точки зрения закона, наши власти были в правовом поле и могли его, вообще, снести, раз оно не памятник. Но всё-таки они пошли на то, что на существующем фундаменте постарались максимально восстановить. И моё мнение, что пусть лучше будет на въезде в город красивый объект с выходом на пруд, нежели те развалины, которые стояли там последнее десятилетие.
- То есть это был единственный вариант реконструкции?
- Здесь вопрос финансирования был. Конечно, можно говорить, что надо было постараться восстанавливать, но тогда надо было тратить совсем другие средства на проект, искать дерево, которое использовалось тогда, воссоздавать резьбу. Город принял такое решение, какое есть, и это, повторюсь, не плохо.
- Можно сказать, что все объекты, которые не включены в реестр памятников, ждёт та же учесть, потому что денег нет и не будет, несмотря на то, что Тагил включён в так называемое «Уральское кольцо»?
- Ну, я бы так однозначно не говорила. Действительно, у нас отношение к объектам культурного наследия очень печальное и, если посмотреть на тенденции, то частные собственники зачастую ответственнее относятся к своим домам. Бюджетные средства всегда ограничены, к тому же, есть сложность их получения: всевозможные законы о проведении конкурсов и т.д. С одной стороны, я бюджет прекрасно понимаю, но, с другой стороны, с 2013 года значительно увеличены штрафы за ненадлежащее содержание объектов культурного наследия, аж до 5 миллионов рублей для юридических лиц и до 200 тысяч для физических.
- В кодексе штрафы есть, а фактически они кому-нибудь хоть раз выписывались?
- Выписывались, но до последнего времени штрафы были просто смешные, потому что проще заплатить 30 тысяч, чем вложить 20 миллионов в восстановление объекта. С 2013 года закон ужесточился, Мингосимущество с нашей помощью взялись сейчас за активное отслеживание реального состояние объектов, у нас разработан план по мониторингу объектов на этот год, поэтому я думаю, что ситуация сдвинется с мёртвой точки. До Тагила волна, которая уже пошла по Екатеринбургу, точно докатится. Я имею в виду участившиеся штрафы за незаконную рекламу, всевозможные пристройки и надстройки.
- А насколько сейчас сложно вывести объект из-под охраны?
- Очень сложно, практически невозможно. На моей памяти за 10 лет не выведен ни один объект.
- Как вы оцениваете состояние памятников, какие используются критерии оценок?
- У нас есть инструкции с категориями отражения состояния памятников: хорошее состояние, удовлетворительное, неудовлетворительное, аварийное и руинированое. Что касается хорошего состояния, то это практически идеал. У нас есть несколько объектов, которыми мы можем гордиться…
- Чем мы гордимся?
- Допустим Свято-Троицкая церковь. Или здание банка на Карла Маркса, 31 – всё согласовано, проект разработан и сам ремонт проведён на надлежащем уровне. Бывают, правда, и обратные примеры, когда собственник делает ремонт, но лучше бы он его не делал.
- А разве вы не согласовываете ремонт?
- Обязательно надо согласовывать. Просто раньше не так строго за этим следили. Но и денег не так много было: кто-то что-то «подмазал», «подремонтировал», а мы не всегда успевали реагировать на несогласованность действий. Такие солидные организации, как Центробанк, производят все ремонты, конечно, только в правовом поле, они просто не могут иначе. А если у нас частная организация, то они сначала фасад покрасят, а потом начинают суетиться по поводу всех согласований.
- Какие это объекты, например?
- Была сложная ситуация с домом, где находится магазин «Домострой» (на пр. Ленина, - прим.ред.), например. Только я хочу сразу предупредить, что не склонна так оголтело обвинять кого-то, в том числе их, в злом умысле, потому что, действительно, довольно сложная сейчас ситуация законодательная в области охраны. Вот на этот год у нас запланирован масштабный мониторинг по выявлению этих нарушений, и уже по его результатам, когда будет какая-то реакция органа охраны, можно делать какие-то выводы и заявления. Вот про здание банка можно говорить уверенно – там всё хорошо.
- Но всё же есть ведь объекты, про которые без всяких экспертиз можно сказать, что состояние – плачевное?
- У нас отличный объект – Кирова, д. 2 стр. 1 – бывший дом купца Волгина, напротив бывшей первой школы им. Крупской. Этот дом находится в собственности области, был в своё время в аренде до 2007 года, и с того момента здание пустует и благополучно разрушается: без окон, без дверей, без коммуникаций, постоянно посещается неблагонадёжными людьми и т.д. Ещё у нас одна очень плачевная ситуация, правда, город мне по последнему запросу почему-то ответил, что он не городской, хотя он точно муниципальный, это – дом на Кирова, 21, относящийся к «Домам городских служащих». Это дома постройки первой половины XIX века. Там уже обрушилась стена, крыша на половину обвалилась. А далее, на углу, дом на Кирова, 37, который по разному называют: и «строгановский дом», и «дом Мамина-Сибиряка». Фасады этого дома не ремонтировались можно сказать «никогда».
- С администрацией города вы как-то взаимодействуете?
- Во-первых, я вхожу в градостроительный совет Нижнего Тагила, с управлением архитектуры мы тоже очень плотно контактируем. Например, в настоящее время решается вопрос о разработке и организации охранных зон на муниципальные, по крайней мере, объекты, а их больше тридцати памятников. Уже поднят вопрос о разработке проекта общей планировки исторической зоны от музея до улицы Красноармейской. Там высокая концентрация объектов: на Уральской, купеческие дома на проспекте Ленина, «Вшивая горка»… Поэтому решено, чтобы эта зона была в каком-то едином облике, и даже, если появятся какие-то инвесторы, то они придут туда с определёнными ограничениями.
- Что за ограничения?
- Высотность, планировка участков. Внешний облик строящихся зданий будет согласовываться уже отдельно. Естественно там сохраняются все объекты культурного наследия, потому что их сносить нельзя. Это будут достаточно жёсткие ограничения. Я вам скажу, что в Тагиле сейчас идёт хорошая тенденция по части сохранения историчности города, хотя мы не являемся историческим городом. Но городские власти сейчас максимально заинтересованы в этом и делают всё, что в их силах.
- Существующих зданий, построенных в этой исторической зоне недавно, эти нововведения как-то коснутся?
- Это не в моей компетенции, как с ними будут решаться эти вопросы. Правила землепользования и застройки приняты в 2011 году, и они тоже могут налагать ограничения на застройку в определённых местах. Эти же проекты были утверждены ранее и правовых оснований воздействовать, наверное, нет. Мы в своё время работали с ними, писали им письма, даже уведомления какие-то, но… вот так всё построено. Я не юрист и не знаю, насколько там правомерно велась застройка, но в любом случае это вопрос суда.
- Новые объекты сейчас выявляются?
- При выявлении новых объектов есть определённые сложности при постановке их на охрану. Очень тяжеловесный механизм. Описать и сфотографировать – это одно. А вот провести историко-культурную экспертизу очень сложно, потому что это мероприятие очень дорогостоящее…
- Какие есть здания, не поставленные на охрану, но которые, по-вашему мнению, достойны этого?
- Есть такие здания. Есть здания советского периода уже, которые могли бы быть рекомендованы… Допустим, здание Ледового дворца, который строился по индивидуальному проекту. Время-то уже прошло достаточно, в 70-е годы ХХ века он строился.
- А сколько лет должно пройти, чтобы можно было поставить объект на охрану?
- Вообще, через пятьдесят лет уже можно заявляться, что он обладает признаками объекта культурного наследия.
- Про советские период понятно, а более старые объекты все на учёте?
- Что касается старых объектов, то есть у нас очень интересный исторический объект по адресу: Ломоносова, 50а, так называемый «боковский дом», который сейчас он пустует. Мы предполагаем, что он был построен в середине XIX века, мало того, он практически сохранился в первозданном виде. Хотелось бы его сохранить, но чтобы провести, надо делать историко-культурную экспертизу. А кто за это заплатит, чтобы себе же проблем на голову нажить? Ведь обременение сразу накладывается…
- А экспертиза такая дорогая?
- Да, экспертиза у нас дорогая. Цену я вам не скажу точно. Но лицензией эксперта у нас не очень много людей обладает, в Тагиле таких специалистов вообще нет. Человек должен иметь соответствующий опыт и образование. Если уж вам так важно знать цену, могу сказать, порядок цифр – больше миллиона.
- Кроме Ледового дворца и Ломоносова, 50а, что-нибудь ещё хотели бы видеть в своих списках?
- (Смеётся) Ленина, 5а хотели до того, как его снесли. Конечно, плотину и остатки Выйского медеплавильного завода, который абсурдно не постановлен на охрану, хотя это начало XVIII века, то есть основание Тагила. Мы хотим, чтобы сохранили стену XVIII века на Ленина, 1, выходящую на плотинку. Там стояли так называемые «Красные хоромы». Вот то, что сейчас мы видим на Ленина, 1, было построено в 30-х годах XIX века. Был выстроен главный корпус, бывший «Горсовет», и Чеботырёв (крепостной архитектор конторы Демидовых, - прим. ред) проектировал ещё два флигеля, чтобы получилось каре, выходящее на пруд внутренним двором. Денег хватило только на один, который мы знаем как краеведческий музей. А второго так и не появилось. Там стояли деревянные постройки: служебные помещения, квартиры, приют одно время там был. И, кроме этого, вплоть до начала ХХ века сохранялись остатки той заводской конторы Чеботырёва. Там были складские помещения и видимо в 1904-1905 году часть подвальных помещений использовались для содержания революционеров, поэтому в наше краеведческую литературу это здание вошло как «Крепостная тюрьма». Оно очень долго стояло, там деревянный верх был, который постепенно ветшал, а потом и совсем рухнул. А вот этот остов – бутовая кладка с проёмами окон – толстенная стена, шириной около двух с половиной метров, до середины ХХ так и простояла, в общем-то. Потом было решение о сносе этой постройки – 1-й заводской конторы.
- Ну, стена и стена, как вы объясните дилетанту, зачем её надо сохранять, да ещё и деньги вкладывать?
- Так она же самая настоящая! Восемнадцатого века!
- И что?
- Вот что ценнее – целое здание или фундамент?
- Целое здание, конечно. Для обывателя, по крайней мере.
- Для обывателя – да, а для истории… Поймите, у нас в Нижнем Тагиле объекты начала XVIII века, которые остались, можно по пальцам пересчитать. Если не брать в расчёт сохранившиеся фундаменты металлургического завода, то из того, что стоит на охране, это только Нижние провиантские склады. Так что остатки этой подпорной стенки уникальны. Их, конечно, не будут трогать, но, другое дело, могут бутовую кладку цементом замазать и заштукатурить. Это касается и Выйского медеплавильного завода, часть построек которого XVIII века.
Что касается XIX века, то у нас очень много кирпичных двухэтажных домов XIX века на старой Вые, которые никто никогда не обследовал: детские сады, школы, частные дома. Они, по сравнению с некоторыми нашими «развалинами», в очень хорошем состоянии находятся и являются типичными, так сказать, образцами…
А ХХ век у нас, вообще, проблема. У нас стоят на охране по четыре жилых дома на Ленина и Ильича и два дома на Жуковского. Всё это конструктивизм. Какими критериями пользовались, когда выбирали именно эти объекты? На Вые, например, дом с башенкой напротив «Рудоуправления» - красота! И таких выразительнейших домов очень много, о которых никто и никогда не поднимал речь, чтобы сделать их отдельными памятниками. 60-е, 70-е, даже 80-е годы – это тоже история. Понятно, нам современникам этих зданий кажется, что никакие это не памятники, мы ими пользуемся, мы среди них живём. Постановка памятников на учёт это размышление с помощью истории, а не с помощью повседневности. Поэтому думать нужно категориями истории – о том, что будет ценным через 20-30 лет. Этот процесс должен длиться, он не должен останавливать. А у нас последнее постановление 2001 года.
Беседовал Марк Грачиков
