Как в Нижнем Тагиле боролись с дефицитом (часть 1)

Многие привыкли воспринимать словосочетание «эпоха дефицита» как определение советского периода истории нашей страны, когда в магазинах отсутствовали привычные с точки зрения нынешнего обывателя промышленные товары или продукты. «Новые историки» и те, кого считают идеологами перестройки, долгие годы уверяли нас, что дефицит — это исключительно порождение плановой экономики. Но есть и альтернативная версия.

Дефицит — недостаток каких-либо товаров или услуг в свободном обращении, спровоцированный превышением спроса над предложением, — существовал всегда, начиная с незапамятных времён. Например, московское восстание 1648 года, так называемый Соляной бунт, было следствием нехватки в стране соли и многократным повышением цены на неё. Тотальный дефицит серебра, из которого русское государство чеканило деньги, длился вообще со времён Юрия Долгорукова до 40-х годов XVIII века — несколько сотен лет. В 1701–1710 годах в России существовал затяжной дефицит льна, железа, меди, ржи и овса. Нехватка товаров приводила к повышению цен и, как следствие, недовольству среди потребителей. Большинство бунтов, происходивших в стране в начале периода правления Петра I, были именно «голодными», то есть вызванными нехваткой простых, но необходимых повседневных товаров. 

Товарный дефицит не обходил стороной и Нижний Тагил. В начале XVIII столетия это была нехватка зерна, муки и фуража, в начале XIX века — дефицит мяса и молока, в начале прошлого века — дефицит бытовых услуг, топлива и так называемых колониальных товаров. Иногда в разряд дефицитных товаров попадали самые неожиданные вещи. Так, в 1907 году из продажи вдруг исчезли патефонные иголки фирмы Pathe, а затем и сами патефоны. Причины дефицита были непонятны: в тот год фирма Societe Pathe Freres открыла свои филиалы сразу в Москве и Одессе, казалось, что российский рынок должен быть наводнён её продукцией. Однако этого не случилось. Открыв два отделения в России, французы прекратили поставки патефонов и иголок из Франции, а наши предприниматели, которые занимались производством по патентам, оказались нерасторопными. Проблема разрешилась только год спустя.

В 1915 году Тагильский округ, как и ряд других регионов Урала, оказался в плену дефицита рыбы — основного заменителя мяса в рационе людей с невысоким достатком. Виной проблемы стал зимний замор на реках, в прудах и озёрах, где вёлся массовый лов рыбы. В прежние годы с заморами успешно боролись, устраивая полыньи во льду, но из-за массовой мобилизации 1914 года численность мужчин в рыбоводческих и рыболовецких артелях сократилась, вскрыть лёд удалось далеко не везде. Свести дефицит рыбы на нет смогли только к осени.

Нехватка какого-либо товара почти всегда влекла за собой повышение его цены на рынке, что вызывало недовольство населения. С развитием капитализма случаи возникновения дефицита участились: развивающаяся промышленность не всегда успевала реагировать на повышение спроса на тот или иной товар или услугу. Это заставило купцов и ремесленников искать новые формы торговли, которые минимизировали бы потери прибылей. Одной из таких форм стала потребкооперация, возникшая на Урале вскоре после отмены крепостного права и к началу ХХ века распространившаяся по всему промышленному региону. В Нижнем Тагиле первым и самым успешным потребительским кооперативом стало 2-е Нижне-Тагильское общество потребителей, учредители которого за счёт широких торговых связей и закупок товаров большими партиями удерживали рост цен в своих торговых точках.

Смена общественно-политического строя в 1917 году породила такое явление, как тотальный дефицит, преодолеть который пытались сначала экспроприацией и перераспределением, затем ограничением отпуска товаров, а позже ограничением покупательной способности населения. 

Тотальный дефицит стал следствием массового закрытия промышленных предприятий и крайне непопулярной политики изъятия сельскохозяйственной продукции у крестьян. 

В период с 1917 по 1923 год дефицитом становилось практически всё: мука и овёс, сахар и соль, мясо и рыба, ткани и обувь. Все попытки удовлетворить спрос населения путём распределения по принципу «кто не работает, тот не ест», закончились провалом. Объявленная в 1921 году новая экономическая политика (НЭП) была призвана, в первую очередь, наполнить потребительский рынок товарами и услугами и тем самым снизить недовольство населения. Продразвёрстка была заменена более щадящим продовольственным налогом, разрешено частное предпринимательство, причём не только в сфере торговли и услуг, но и в промышленном секторе. 

Новая экономическая политика отчасти спасла ситуацию. Так, в Нижнем Тагиле в течение двух первых лет НЭПа возобновилось кожевенное производство, рынок заполнился железоскобяными изделиями, сельскохозяйственными инструментами. На рынках появились овощи, выращенные на своих огородах, увеличилась выпечка и продажа хлеба. 

Но в то же время политика государства по отношению к частным предпринимателям выглядела двояко: с одной стороны, государство поддерживало частников, с другой — разворачивало в отношении них антипропаганду. В газетах резко критиковали частных предпринимателей, называя их «мироедами», «нэпманами», а то и «пособниками империалистов», а суть большинства статей о достижениях НЭПа сводилась к тому, что всё равно в конце концов страна придёт к «торжеству коллективного труда», полному искоренению частников и экспроприации результатов их труда.

К 1925 году руководству Страны Советов стало ясно, что стремительно развивающийся частный сектор народного хозяйства не просто превосходит госсектор по темпам роста, но уже начинает мешать его развитию. Было принято решение на сворачивание НЭПа методами экономического воздействия: частному производителю втрое увеличили налоги, законодательно запретили участие частного капитала в целом ряде отраслей промышленности, запретили деятельность совместных предприятий с участием частного капитала. Также была усилена идеологическая пропаганда. В итоге в течение двух лет количество частных производителей в РСФСР сократилось вдвое, что породило новые вспышки дефицита в стране. Уже к 1929 году в отдельных районах СССР был зафиксирован острый дефицит продуктов первой необходимости. В 1930-м нехватка хлеба, овса, молока, мыла стала остро ощущаться и на Среднем Урале. Попытки обеспечить население продовольствием через сеть потребкооперации не давали желаемых результатов. Правительство СССР было вынуждено ввести нормативы отпуска продуктов и товаров народного потребления и карточную систему.

На рынках цены на сельхозпродукты по сравнению с 1927–1928 годами выросли втрое, а на ряд продуктов — вчетверо. Известная американская фотограф и журналист Маргарет Бурк-Уайт, побывавшая в 1931–1932 годах на стройках заводов-гигантов на Среднем Урале, вспоминала в своих мемуарах:

«Обеды, которыми нас кормила принимающая сторона, были очень несытными. А все попытки купить что-то из продуктов в местных магазинах заканчивались разочарованием от созерцания почти пустых прилавков. Нам пояснили, что продукты привозят утром и до обеда их раскупают. Нам не советовали покупать продукты на рынке, так как цены там несоизмеримо выше, чем в магазинах».

Дефицит зерновых, овощей, молока, мяса в 1932–1933 годах спровоцировал голод в отдельных регионах страны. Продовольственный дефицит перерос в настоящий кризис, который удалось преодолеть только к 1935 году. 1 января 1935-го были отменены карточки на хлеб, а 1 октября — на мясо, рыбу, сахар, молоко, масло, кондитерские изделия, овощи и картофель. Рыночные цены при этом поначалу действительно снизились, но через несколько месяцев стали медленно ползти вверх.

Если говорить о нашем городе, то снабжение трудоспособного населения продуктами питания в 1928–1935 годах осуществлялось через сеть потребкооперации — так называемый Церабкооп. При этом продукты отпускались исключительно по нормам, которые были невелики. Но изобилие так и не наступило: предприятия, выпускающие товары народного потребления, колхозы и подсобные хозяйства не могли полностью удовлетворить заявки торговых сетей.

Государство не оставляло попыток ликвидировать дефицит товаров первой необходимости. Для этого были установлены единые закупочные, оптовые и розничные цены. На первый взгляд они выглядели очень привлекательно в сравнении с ценами на рынках. Например, гречневая крупа продавалась в государственной торговой сети по 4 рубля 30 копеек за килограмм (на тагильских рынках — 6 рублей), килограмм пшена — 2 рубля 10 копеек (на рынке — 3 рубля 50 копеек), горох лущёный — 3 рубля 60 копеек за килограмм (на рынке — 5 рублей). 

Но ожидаемого изобилия в государственном секторе торговли достигнуть не удалось, поскольку продуктов производилось всё так же мало. Ряд советских экономистов не раз предлагали начать закупки за рубежом, но Совнарком и ЦК ВКП(б) считали такие предложения неприемлемыми, так как они противоречили советским идеологическим догмам. В конце концов государство всё-таки начало закупать за границей ряд товаров: зернобобовые, чай, кофе, табак. 

Ветеран Высокогорского рудоуправления гидрогеолог Александр Васильевич Тутунин вспоминал о том периоде:

«Жизнь была дорогой. В среднем заработок простого рабочего составлял 250–300 рублей, где-то в два раза больше получали инженерно-технические специалисты и стахановцы, некоторые могли получать до 1000 рублей, но и этого не хватало — так всё было дорого, особенно на рынке. Спасали отделы рабочего снабжения на предприятиях и личные огороды, у кого они оставались. Под картошку распахивали любой клочок свободной земли. Но труднее всех было пенсионерам, у которых пенсия составляла от 30 до 80 рублей».

В 1936-м в попытках ликвидировать дефицит начались гонения на работников сферы торговли. Причиной тому стали массовые проверки рынков Москвы и Ленинграда, где были найдены сотни банок консервов, джемов, несколько тонн муки, похищенных с продуктовых складов. В прессе и на радио развернулась настоящая травля работников торговли. Местные отделы НКВД буквально были завалены доносами. 

«Меч советского правосудия, без сомнения, покарает всех нечестных работников торговли, которые утаивают товары и наживаются на их перепродаже», — заявил Николай Ежов после вступления в должность народного комиссара внутренних дел в октябре 1936-го. 

В результате репрессий многие заведующие магазинами, директора продовольственных баз, рядовые продавцы были осуждены. Но карательные меры если и дали какой-то положительный эффект, то незначительный и ненадолго. 

В непродолжительные периоды относительного товарного изобилия борьба с дефицитом велась и повышением розничных цен. Так, за период с 1935 по 1938 год розничные цены повышались в среднем на 19% в год. Делалось это с расчётом на то, что граждане перестанут закупать продукты впрок, опустошая тем самым прилавки. Однако очереди у магазинов не исчезали.

В 1938 году народный комиссар пищевой промышленности СССР Анастас Иванович Микоян, который в течение трёх с половиной лет занимался изучением опыта капиталистических стран в области решения проблем продовольствия и продовольственной безопасности, предложил советскому правительству ряд мер, направленных на увеличение производства товаров народного потребления и продовольственных товаров. Все предложения были одобрены первыми лицами государства, в том числе Сталиным.

Меры, предложенные Микояном, не только включали в себя закупку за рубежом зерна и овощей, но также предусматривали закупку современного оборудования и технологий. В короткие сроки были закуплены производственные линии по производству копчёностей, кондитерских изделий, сыра, мясных полуфабрикатов, консервов, мороженого. Были изучены зарубежные технологии и разработаны новые отечественные. Народный комиссариат пищевой промышленности увеличил количество специальных учебных заведений, готовивших специалистов для отрасли. Всё это дало результат очень быстро: уже в 1939 году из перечня дефицитных товаров были исключены мука, большинство зернобобовых и круп, корнеплоды. А накануне празднования 7 ноября, впервые за долгие годы, магазины получили дополнительные объёмы товаров для предпраздничной торговли.

В то же время нехватку в торговых сетях некоторых товаров повседневного спроса изжить не удалось. Так, в сентябре 1939-го в Москве в разряд дефицитных товаров попали сахар, спички, мыло и большинство видов тканей. А в декабре дефицит этих товаров охватил уже Предуралье, Урал и Западную Сибирь. Активная борьба с дефицитом товаров в СССР продолжалась до самого начала Великой Отечественной войны. Продолжилась она и после её окончания.

Продолжение следует…

(с) 2022. Дмитрий Кужильный эксклюзивно для АН «Между строк»

Уважаемые читатели! 

Если вы являетесь автором какого-либо фото и ваша фамилия не указана в сноске, пожалуйста, свяжитесь с авторами или редакцией любым удобным вам способом, и мы исправим это упущение.