Группа ПЯТЕRО (бывш. «Бродвей») – это, как можно догадаться из названия, пятеро молодых ребят, которые поют a’cappella. 17 марта с программой «Акапелла с любовью» они «взорвали мозг» женской аудитории Нижнетагильской филармонии, представив необычное прочтение слезоточивых любовных романсов из советского песенного наследия, а также большой пласт мировых англоязычных хитов, используя только силу своих голосов и электронные программы обработки вокальных партий.
Гости Нижнетагильской филармонии на концерте 17 марта не просто аплодировали вам после каждого номера, а устраивали самые настоящие овации. У меня два объяснения. Первое: тагильчане – публика голодная. Не часто они видят примеры качественной современной поп-музыки. Второе: вы представили традиционно «несчастный» любовный репертуар исключительно в мажоре. Как это получилось?
Антон: Было очень приятно получить такой приём от тагильчан. С самого первого номера мы поняли, что нас хорошо воспринимают. Это по-настоящему окрыляет. Мы не встретили в зале барьера, который необходимо переламывать.
Влад: Нам хотелось иного прочтения любовного репертуара, потому что многие строчки по-страдальчески сегодня звучат на грани пошлости. В оригинале эти песни были исполнены авторами, которые, возможно, искренне переживали в себе эти эмоции. А у нас в коллективе в принципе не принято страдать и жаловаться. И мы к тому же не являемся авторами строк «Я люблю тебя до слёз». Продолжать страдать и забирать на себя чужое страдание не самый нужный путь. Нам показалось, что мы просто будем выглядеть смешными в попытках взять на себя чужую боль и подражании авторам. «Одеяло белых роз» и прочая подобная атрибутика сегодня уже никому не нужна. Люди ценят простое, ненаносное и непафосное.
Евгений: Здорово, что публика в Тагиле понимающая и нам не поставили в вину переосмысление любовного репертуара. Всем понравилось, и мы не слышали пока откликов, что группа ПЯТЕRО поиздевалась над исполнительской манерой Татьяны Булановой или Стаса Михайлова.
В Нижнем Тагиле в первый раз? В начале концерта вы обмолвились, что путь к тагильчанам был тернистым, и даже задержали начало концерта. Что имеется в виду? Логистика или организационные трудности в переговорах с представителями Нижнетагильской филармонии?
Павел: Да, в первый! Но нам так понравилось! Нас с такой любовью принимали! Со сцены удалось уйти только после третьей композиции «на бис».
Проблемы были и в логистике, и в договорённостях. Мы ехали к вам из Казани, там у нас был концерт по приглашению Казанской филармонии. Ехали «сложным» поездом Волгоград – Нижневартовск в компании вахтовиков. Прямого сообщения Казань – Нижний Тагил нет. Пришлось сойти с поезда в Екатеринбурге, до Тагила добирались автомобильным транспортом. Прибыли на площадку в 18:20 (начало концерта – 18:30), не успели пообедать и принять душ.
Организационно Нижнетагильская филармония «хотела» нас давно, но до последнего было неясно, получится ли. Мы неприхотливые, но всё-таки состав у нас не мизерный, а средний. Пятеро солистов, звукорежиссёр. И ещё хорошо, что директор осталась в Казани, а пиар-менеджер – в Москве. А так было бы целых восемь гастролёров. Это большая финансовая нагрузка. Всем оплатить билеты, всех разместить в гостинице.
Все вы давние друзья, вместе учились в хоровом училище им. А. В. Свешникова и в академии хорового искусства им. В. С. Попова. Тогда собрались без кастинга и начали работать. С тех пор что-то изменилось? У вас появился продюсер?
Антон: Нет, продюсера нет и никогда не было.
Что, даже финансового продюсера никогда не было?
Женя: Не было. Есть наш фонд развития, который мы после каждого выступления пополняем.
Данила: Стараемся избегать внешних финансовых вливаний, потому что опасаемся зависимости. Попавшись кому-то на крючок, сразу становишься зависимым и ограниченным в своих действиях. Начинаются разговоры: костюмы меняйте, так сидите, так не сидите, так разговаривайте, так не разговаривайте... И прочие явные глупости, не имеющие никакого отношения к творчеству.
Когда у артистов появляются свои собственные деньги, причём деньги значимые, к ним самим начинают обращаться бизнесмены с предложениями инвестировать гонорары в различные проекты. Давайте пофантазируем. Через пять лет вы настолько раскрутились, что вас стали обступать с деловыми и рекламными предложениями. От чего бы точно отказались?
Паша: Опасная и скользкая история. Когда лицо артиста появляется в рекламе, потом за этот плейсмент приходится отвечать. Банки и финансовые пирамиды сразу же мимо, а вот прогнозируемые товары потребительского спроса, особенно иностранных FMCG-компаний, почему бы нет?
Ваш ближайший конкурент – группа «Кватро», и пока вы в позиции догоняющих. Конкурент не раздражает?
Паша: Ну вообще-то мы друзья. Они тоже из Свешникова и Попова. Мы вместе учились, просто они на полпоколения старше, выпустились на пять лет раньше. Мы очень хорошо общаемся, и никакого раздражения на самом деле нет.
Владислав: Если присмотреться внимательнее, отличий у нас множество.
Расскажите про отличия, мне они не очевидны. Тот же самый репертуар, та же ставка на привлекательность для женской аудитории 35+…
Женя: «Кватро» тоже изначально собирались как акапельный коллектив. Лет пять они так пропели, а потом им предложили работу с оркестром и пришлось соглашаться. Сейчас в концертах они делают акапельно максимум одну-две композиции. А мы акапельная группа, это наша изначальная фишка, работаем над качеством звука, осознавая, что наши голоса – наши инструменты. Мы не используем ни минуса, ни подкладки. Когда человек уходит с нашего концерта после двух часов шоу, он понимает, что это всё было исполнено без привлечения музыкальных инструментов.
Данила: В плане акапельного творчества мы прошли большой путь. У нас есть цель вывести акапельное пение на феноменальный уровень. Больше всего хочется, чтобы зритель не понимал, как мы это делаем. Группа существует пять лет, и всё это время мы работаем над филигранной техникой, придумываем специальные аранжировки.
У группы «Кватро» был продюсер, известный и профессиональный, – Елена Кипер, но с ней по обоюдному согласию они расстались. Это один из уроков от старших коллег?
Данила: Если бы мы нашли человека, который бы в нас инвестировал, а мы могли бы гарантировать ему, что инвестиции вернутся в оговорённый срок, и он не стал бы вмешиваться в творчество – почему бы нет? Просто таких пока не видели.
Паша: С нами не просто договориться. У нас есть своё веское мнение, которое мы всегда отстаиваем.
А чем продиктован выбор репертуара? У вас в копилке, кроме любовного репертуара «на ха-ха», есть ещё патриотический советский репертуар и мировые англоязычные шлягеры. Патриотический советский репертуар в конце концов выгоден. Можно обратить на себя внимание чиновников из Министерства культуры, снискать покровительство Светланы Медведевой, получать гранты.
Данила: Мы пришли к этому репертуару, потому что он у нас хорошо получается. Советское песенное наследие – это по-прежнему хороший клад. Песни звучат, их любят люди, которые СССР застали, не хоронить же в самом деле. Многие песни того периода находятся на стыке жанров между академическим и эстрадным вокалом, интересны по форме и технике, там есть развёрнутые гармонии, они удобно ложатся по раскладке голосов, этот пласт ещё долго будет востребован.
В этой связи кто из патриархов советского песенного наследия вас благословил?
Антон: У нас есть программы с Александром Журбиным, выступаем в его телевизионных передачах. Мы с ним дружим и прислушиваемся к его советам.
Владислав: Ещё мы дружим с Ренатом Ибрагимовым и Верой Таривердиевой. Заслуженные люди, много хорошего нам подсказывают.
А что в вас такого, кроме дерзости и обаяния молодости, что столь именитые люди вам помогают?
Данила: Работящие мы! Все видят, что мы стараемся. Эстрада действительно сейчас страдает дефицитом качественных кадров. Всё приелось, одни и те же лица, публику стало сложно удивлять. Когда появляется молодой коллектив, у опытных артистов возникает естественное желание помочь. Преемственность, в конце концов.
Судьба артиста может сложиться, а может и нет. Вы уже думали о запасных аэродромах? К каким бизнесам присматриваетесь?
Женя: Мы максималисты. Мы в пении!
Владислав: Пока не раскрутились, все где-то подрабатывали, но сейчас живём только за счёт своего проекта. Уже можем содержать директора и пиар-менеджера. Вся эмоциональная и физическая концентрация энергии только на коллектив. Не распыляемся, работаем.
Павел: Мы же ушли из хора Сретенского монастыря по доброй воле, и наши коллеги удивляются, что мы сделали такой шаг. Туда стремятся попасть, там стабильно, ну а мы вот решили пойти своим путём.
Странно, а мне казалось, что лучшее место на земле – это хор Турецкого…
Паша: Хор Турецкого – это не совсем хор, а скорее, эстрадный ансамбль. Кроме того, туда не набирают людей. За всю историю хора Турецкого там всего несколько человек поменялось.
Бытует мнение, что мужчины-артисты не мужчины вовсе. Бесконечное самолюбование, эгоцентризм, излишняя эмоциональность. Согласны?
Антон: Достаточно прийти на наш концерт и посмотреть, как мы работаем. Выкладываемся, чтобы мужская энергетика чувствовалась. Вы были на нашем концерте, сами всё видели.
Видела и софиты, и духоту в зале, и отсутствие исправно работающих кондиционеров.
Женя: Было дело! (Смеются).
А как насчёт гастрольного графика? Мы же понимаем, что артисты не футболисты, они не всегда летают первым классом и не всегда обложены личными психологами и массажистами.
Антон: Труд музыканта в том числе и физический. Мы отдаём себе в этом отчёт. Лишний раз не сходим в ночной клуб, а раньше ляжем спать перед концертом.
Владислав: Прелесть творческой профессии в том, что даже если ты сильно устал после перелёта, с выходом на сцену открывается второе дыхание. Наше появление на площадке в Нижнем Тагиле за десять минут до начала концерта не единственная история. Была ситуация: участвовали в фестивале FEEL RUSSIA в Лионе, летели с пересадками, потому что отменили прямой рейс «Трансаэро», дорога заняла в общей сложности одиннадцать часов. Появились на концертной площадке за пятнадцать минут до начала, были никакие. Но отработали с полной отдачей, от нас же этого ожидали.
Данила: Есть разница, работаешь ли ты в своём проекте или на дядю-продюсера, который тебя постоянно подгоняет: давай-давай, работай, зарабатывай. Мы приезжаем своим составом, в группе за каждым закреплены административные задачи помимо творческих, нам в кайф выходить на сцену командой.
Паша: Да это как любая работа! Если любишь свою работу, бытовые и организационные трудности не в счёт. Когда выходишь на сцену, забываешь обо всём. Артист – это профессия, в которой есть допинг.
В начале беседы вы признались, что не все гонорары спускаете на ветер, есть фонд развития. На что потратили, сколько у вас пар концертных костюмов на каждого, к примеру?
Антон: У нас есть несколько образов – молодёжные и классические. На пять-семь костюмов уже заработали. Стразы не пришиваем.
Женя: Потратились на свои микрофоны и три ящика звукоусилительной аппаратуры. Часто сталкиваемся с тем, что организаторы в регионах не могут выполнить наш технический райдер, нет возможностей. И они иногда даже не понимают, какого класса микрофоны нам нужны.
А на медицинские страховки и страховки от несчастных случаев потратились? Вы же, как любые артисты, в группе риска, практически как космонавты, много летаете.
Женя: Мы молодые! Нам всем ещё нет и тридцати. Молимся богу!
Паша: Большая часть денег уходит на записи, клипы и видео.
Точно-точно, как только в семье музыканта появляются деньги, сразу же всё уходит на тряпки, образ жизни и клипы. Жёны не жалуются?
Данила: Нет, не жалуются, потому что понимают, чем мы занимаемся, и, наоборот, всячески стараются поддерживать наши стремления.
Сарафанное радио – понравились в Казани, в Нижнем Тагиле – основной инструмент в продвижении артистов. Но телевидение – самый мощный катализатор популярности. Недавно наша землячка, юная вокалистка Виктория Старикова, на шоу Первого канала «Минута славы» столкнулась с резкой критикой членов жюри. Вы участвовали в вокальных телевизионных конкурсах? Сталкивались с жёсткой критикой мэтров, как эта восьмилетняя девочка?
Владислав: Нас приглашали в «Фактор А» на «России 1». Мы прошли «слепые» прослушивания. А в первом конкурсном туре Алла Борисовна нас «отшила» с интересной формулировкой. «Если я пропущу вас во второй тур, то после второго тура вас всё равно отсеют», – высказалась она. А ещё один тур – это же ещё один шанс и ещё один новый номер!
Павел: Нам было не восемь лет, мы уже много выступали, считали себя подготовленными психологически. Но быть готовым к жёсткой прилюдной критике, поверьте, не способен ни один творческий человек, хоть какая бы у него была «броня».
Тут способ действительно один. Я часто советую своим знакомым музыкантам не читать, что про них пишут, если нервная система не справляется с критикой.
Антон: Не читать ещё как-то можно себя заставить. Хотя и это трудно. Уж лучше прочитать и почувствовать себя облитым с ног до головы, чем сгорать от любопытства. И на «телеке» не про читать-не читать. Ты реально стоишь на сцене, тебе всё это говорят перед телекамерами. Ссориться с мэтрами, грубить им что-то в ответ тоже не способ.
Данила: Если творческому человеку всё равно, как его творчество оценивают, то можно на себе поставить крест как на творческом человеке. Когда вокруг кожи вырастает «броня», то ты сам уже превращаешься в биоробота. Нет противоядия, если ступил на творческую дорогу. Постоянно будешь переживать, загоняться, есть самого себя. И что значит не читать критику? Оторваться от реальности, получается? Зажить в своём иллюзорном мире? Ну прочитаешь, ну выслушаешь про себя нелицеприятное, пострадаешь, повыпускаешь пар, а потом, чуть охладев, сделаешь выводы из критики и пойдёшь дальше.
Политические журналисты иногда завидуют культурологическим. Это же культура, а не политика! Можно писать и говорить всё, что захочешь. А в итоге оказывается, что у нас в стране абсолютно всё политика, в том числе и музыка. Вам приходится аккуратно подбирать слова в интервью, стараться никого не обидеть? Оглядываться на «а вдруг»?
Женя: Прежде всего, мы так воспитаны, чтобы быть корректными. Академия Попова – не забывайте! Учителя были хорошие. Наш директор Марина нас хвалит. Ей передают хорошие отзывы от организаторов.
Антон: Мы из интеллигентных семей к тому же. Можно быть одновременно открытыми и корректными. Легко!
Ну то есть вы помните, в какой город приехали и как зовут директора завода? Со сцены поблагодарите, его имя-отчество не перепутаете?
Паша: Всегда! Уважение к заказчику – это святое! Не гадь там, где ешь.
Антон: А как сейчас в Нижнем Тагиле с заводами? Были их сотрудники на концерте? Мы только за, пусть приглашают!
Есть, целых пятнадцать штук. Вы же в опорный край державы попали. Если будете вести себя хорошо, может, и пригласят.
Данила: Надо сказать, что нам везёт на приём, не жалуемся. Даже самые малые организационные мелочи приглашающая сторона продумывает. Может быть, это продиктовано форматом нашего репертуара. Подобное притягивает подобное. До рокеров нам далеко!
Есть ли в группе ну хоть какой-то план развития? Планируемое количество концертов, эфиров, публикаций, сборы по итогам месяца или года? Или, как у некоторых даже взрослых артистов, стихийка? Позвонили – предложили – откликнулись – трава не расти?
Антон: Есть! Пытаемся планировать, но не всегда план выполняем. План – это всего лишь план. В музыкальном менеджменте много срывов не по нашей вине.
Паша: Планы пишут наши девушки Марины – пиар-менеджер и директор. Мы берём под козырёк! А звукорежиссёр Карина помогает со звуком. Нам вообще клёво под женским крылышком, не жалуемся. (Дружно смеются).
Женя: И совещаемся часто, в основном при логистике, в ожидании рейсов в аэропортах.
Было хорошо так тепло поговорить, спасибо, классные вы ребята! И первый концерт в нашем городе не оказался блинным комом. Вы мастера сцены.
И вам спасибо! Приходите на концерты!
Текст: Дарья Белецкая
Фото с сайта группы ПЯТЕRО
