«Я никогда и ничего не обещаю, потому что обещают только мошенники или дураки», — говорит уже бывший адвокат-криминалист Вадим Раудштейн, которого избрали председателем Нижнетагильской гордумы в конце августа. К новому амплуа он ещё не привык. Забывает о том, что у него теперь есть служебная машина, и немного нервничает, когда его просят сфотографироваться в кресле спикера. Из 60 лет своей жизни 36 Раудштейн посвятил защите людей, преступивших закон, в том числе убийц и мошенников, и 15 — политике. После выборов он встретился с журналистом АН «Между строк» и рассказал о планах по проведению депутатского капустника, просьбе экс-мэра Николая Диденко, нелюбви к ментовским сериалам и истоках создания команды профессионалов УВЗ в думе.
«Раньше, чтобы стать спикером, мне нужно было пойти на сделку с совестью»
— Вадим Анатольевич, почему вы решили променять адвокатуру, которой отдали 36 лет своей жизни, на кресло спикера НТГД?
— Не совсем правильно вы понимаете роль адвоката. Я действительно защищал людей, преступивших закон, но это право гарантирует Конституция. Помимо этого, я представлял и интересы потерпевших, предприятий города. В разные годы это были УВЗ, «Трест-88», УХП, «Стройкомплекс».
У меня есть задумки, которые ранее я в силу своей загруженности не смог реализовать. Когда в 2004 году начинал работать в думе, мы вместе с Валентиной Исаевой ваяли регламент думы, делали с нуля положение о постоянных комиссиях. Сейчас это всё нужно дорабатывать. Я хочу проанализировать все действующие нормативные акты, немного подрихтовать Устав. Революций никаких не будет.
Попробую вернуть в думу те добрые человеческие отношения, которые установились между депутатами в четвёртом созыве. С [худруком драмтеатра и депутатом] Игорем Булыгиным поговорил, может, попробуем что-то типа капустника депутатского провести, у нас есть достаточно творческие люди. Хотим съездить в монастырь на Ганину яму. 19 сентября будет внеочередная дума, где мы рассмотрим корректировку бюджета. Я предложил (и глава города уже поддержал) организовать выезд депутатов в школы № 100 и № 72. Не все ещё там были.
Ну и что греха таить, мне уже 60 лет. По присутственным местам я много походил и хотел бы уже на одном месте сидеть и работать. Если честно, я за 40 лет практически не имел ни одного нормального отпуска. 10–12 дней урвёшь, и всё, а тут у нас депутатские каникулы будут. Хоть немного можно физически отдохнуть. И труд здесь оплачивается достойно. У нас с супругой нет таких запросов, которые выходят за рамки наших с ней зарплат.
— По словам депутатов, вам ранее уже предлагали стать председателем Нижнетагильской гордумы. Почему вы не согласились?
— Да, был такой разговор. Мне предлагали стать и замом, и председателем, но я не буду сейчас подробно об этом говорить. Тогда мне нужно было пойти на сделку со своей совестью. Я отказался.
— Все знают, что политика — это…
— Грязная девка (смеётся. — Прим. ред.).
— Именно. Зачем вы вообще в неё тогда полезли?
— Никаких корыстных и личных интересов я здесь не преследовал. За 15 лет в думе я не заработал никаких пенсий или привилегий. Это делалось только в интересах города. Депутаты, работающие на «Уралвагонзаводе», когда приходят на заседания, сохраняют заработную плату. Я — нет. Когда заканчивался второй созыв, барышни из аппарата посчитали дни, в которые я приходил и работал в думе. Они тогда смеялись: получилось, что я около года проработал в думе на благотворительной основе.
На выбор моей профессии и на то, что я стал депутатом, повлияла позиция моей мамы. Бывший председатель Дзержинского исполкома Геннадий Упоров не раз говорил, что лучшего депутата районного совета, чем Лидия Ивановна Раудштейн, не было и нет. Даже после того, как в 1993 году Борис Ельцин разогнал местный совет, мама продолжала работать, люди к ней приходили. 25 лет она была народным заседателем — сначала в Дзержинском суде, потом в областном. Как-то к ней пришла женщина, рассказала, что её обижает муж. Мама собирается, папа спрашивает: «Ты куда?» Она говорит: «А я ничего не боюсь, иду за правду». Пошла разбираться. Папа мой тоже очень активным был, работал начальником ЖКХ в Дзержинском районе. Они с мамой проработали на УВЗ на двоих 113 лет, я и сам начинал там работать. Поэтому УВЗ — это для меня не просто три буквы. Какими людьми они были, мои родители. Сейчас их, к сожалению, уже нет, но эта тема всегда остаётся для меня… [очень важной].
Я заинтересовался общественной нагрузкой ещё и потому, что правовая ниша, в которой работает депутат, для меня как адвоката была совершенно в стороне. Новые знания можно было использовать в профессиональной деятельности.
— Идея поучаствовать в выборах депутатов гордумы впервые возникла у вас самого или вам кто-то подсказал?
— Это была Лидия Григорьевна Брызгалова, тогда она являлась председателем избирательной городской комиссии на неосвобождённой основе. В 2000-х годах меня попросили войти в состав окружной избирательной комиссии по выборам в Государственную думу. Тогда за мандат боролись очень серьёзные кандидаты: Валерий Язев и Алексей Багаряков. Вы знаете, какой он напористый. Нужно было всё уравновесить так, чтобы предвыборная кампания не выходила за рамки закона, хотя раскачивало сильно. Тогда на меня подали персональную жалобу. Пытался баллотироваться один из руководителей адвокатских образований, но избирательная комиссия сняла его с выборов из-за недостоверных подписей. Я был руководителем группы, которая занималась проверкой как раз этих подписей. Мужчина написал в жалобе в Верховный суд, что я якобы злоупотребил своими полномочиями как конкурирующий адвокат. Всё это было проверено, и никаких вопросов ко мне не возникло. Параллельно тогда проходила выборная кампания главы Нижнего Тагила, им тоже нужна была определённая профессиональная юридическая поддержка с моей стороны.
Лидия Григорьевна предложила мне попробовать, и перед следующими выборами депутатов в Нижнетагильскую городскую думу я подошёл к [экс-гендиректору УВЗ] Николаю Малых и сказал: «У меня есть желание поработать в думе. Я юрист, профессионал, имею нужный опыт». Он меня поддержал. И тогда возникла наша общая с гендиректором идея о том, чтобы в думу вошла команда профессионалов «Уралвагонзавода». Эта красная линия идёт и до настоящего времени. Я помню, был великолепный, очень интересный состав четвёртого созыва. Как раз недавно мне звонил, поздравлял [экс-депутат] Олег Бахтеев, он сейчас живёт в Германии. Сказал: «Мне очень важно, что председателем городской думы стал человек из четвёртого созыва». Тогда Костя Захаров руководил комиссией по молодёжной политике, Фурман занимался социальными вопросами, Бедрик — городским хозяйством, Старостин — финансами. Местное самоуправление стало моим направлением. Каждый знал свои вопросы и работал в интересах жителей города. Поэтому я с гордостью говорю о том, что вхожу в команду «Уралвагонзавода» и занимаю ту нишу, которую мне поручили.
— По просьбе экс-мэра Николая Диденко вы редактировали Устав Нижнего Тагила, который был принят в 1995 году. Не возникло ли у вас после этого желания поработать в мэрии?
— Мне предлагали быть начальником правового управления в администрации города, но я отказался, сказал, что являюсь человеком свободной профессии.
«Меня называют адвокатом мафии и "борзоты". И это немножко обижает»
— Вы очень неоднозначная фигура для местной политики. Всё время подчёркиваете, что находитесь в команде УВЗ, в то же время вхожи во многие бизнес-круги. Сестра занимает неплохую позицию в ЕВРАЗе, жена возглавляет в мэрии отдел по организации работы с обращениями граждан. Просто комбо какое-то.
— Меня перед выборами в телеграм-каналах всяко кусали. Пытались назвать и адвокатом мафии, и адвокатом «борзоты». Меня это немножко обижало. Я знаю, кто этим занимается. Размещают сначала в своих телеграм-каналах, а потом пишут в «Накануне» и в тагильских СМИ со ссылкой на АТК. Просто неприятно, когда говорят неправду. Есть Конституция РФ, которая говорит: «Каждый имеет право на защиту». Я вхожу в Совет адвокатской палаты (там всего 14 адвокатов из 2,5 тыс. в Свердловской области) и однажды там имел неосторожность сказать, что стараюсь не вести дела, касающиеся наркосбытчиков. Тогда её президент очень жёстко осадил меня, сказав: «У нас нет адвокатов первого и второго сорта, поэтому говорить об этом публично некорректно». Он был абсолютно прав. Я в этом городе защищал и его бывшего главу, и бывшего генерального директора, и двух действующих генеральных директоров, фамилии которых сейчас не буду называть.
— И «борзого» директора НТЗТИ.
— Следствием и судом так и не установлено, что руководители предприятия отказывались платить зарплату без звонка президента. К тому времени, как прозвучали слова президента, Денис Кокорин не был директором завода уже полтора года, там были другие люди. Вы знаете, Дениса всё время связывают с отцом, но он не жил с ним с 12 лет. Парень окончил заочное отделение краснодарского филиала московского университета, имеет юридическое образование. Он прошёл путь от ведущего специалиста до начальника отдела по земельным правоотношениям администрации Анапы. Его приглашали на работу в правительство Краснодарского края. К сожалению, случилось то, что случилось. Предприятие было на переломе, выросли цены на сырьё, и для него настали тяжёлые времена. Вопросы о том, кому выплачивать зарплату, решались коллегиально. Мы изучали платёжные ведомости. В них указано: если находили 300 тыс. рублей, то каждому сотруднику выдавали по тысяче рублей, тому же Кокорину. При этом люди говорили: «Давайте мы лучше заплатим за электроэнергию и тепло, чтобы завод не встал».
Мне было очень приятно, что меня поздравили с избранием спикером практически все прокуроры, судьи. И все они говорили о том, что я достоин этого места.
— Вам приходилось защищать убийц? Не возникало ли у вас при этом какого-либо внутреннего барьера?
— У меня есть железное правило: никогда не лезть человеку в душу. Если он говорит, что не убивал, я обязан разделить его позицию по закону. И даже «за кадром» спрашивать у него не стану, убивал он на самом деле или нет, потому что мне будет тяжелее его защищать, если я узнаю, что на суде он говорит иначе.
Было одно дело. Несколько лет назад в Тагиле произошла очень страшная автотранспортная трагедия, когда на Свердловском шоссе столкнулись пассажирский «Икарус» и КамАЗ. Погибли 4 или 5 человек, ещё порядка 10 человек пострадали. Это была драма. К ответственности привлекли водителя автобуса, который всё предпринял для того, чтобы избежать аварии. Если бы человек, сидящий за рулём КамАЗа, ушёл на 20 см вправо, ничего бы не произошло, но он ступором прошёл, у него мысли были заняты в тот момент совершенно другим. Мужчина ехал вместе с дочерью, кузов был полон жидким навозом, и он переживал, что навоз вылетит. КамАЗ от удара повернулся. У него был металлический штырь, который снёс всё боковое стекло, людей порезало. А камазист поехал дальше, он даже не понял, что произошло, его потом остановили. Водитель «Икаруса» был арестован. Он очень переживал из-за произошедшего. Когда встал на суде и стал говорить, то внезапно начал оседать. Я помню, в зале был врач, мать которого погибла в ДТП, и он кинулся ему помогать. Я сделал очень подробные расчёты, чтобы доказать, что это страшное стечение обстоятельств. Никто из пострадавших, родственников погибших не настаивал на суровом наказании. Судья дала ему 5 лет лишения свободы и освободила по амнистии. Но после этого от [экс-губернатора Свердловской области Эдуарда] Росселя прилетело, прокуратура опротестовала и водителя направили уже на 5,5 лет. Я ему помогал, он хороший человек. Недавно встретил его, он был на своей машине, сказал: «Я на автобус уже никогда не сяду».
— А было стыдно за какие-то дела, по которым пришлось работать?
— Нет, стыдно не было. Меня никто и никогда не мог упрекнуть в том, что я взял какие-то деньги и не отработал их или веду какой-то левый бизнес, даже в 90-е годы. Предлагали войти в состав учредителей, но я отказывался. Я видел многих людей, которые начинали вести бизнес вместе, как близкие друзья, а потом, когда появлялись большие деньги, эти отношения ломались и заканчивалось всё очень печально. Поэтому говорил: «Будете богатыми вы, буду сопровождать ваш бизнес, буду богатым и я, ну или не совсем».
Есть дело, по которому я не получил до конца профессионального удовлетворения. В прошлом году, впервые за 36 лет адвокатской деятельности, на меня написали жалобу. Мне не было бы так неприятно, если бы она была заслуженной. 2,5 года я работал по делу. Не буду сейчас называть фамилии, дело широко освещалось, но скажу, что многие получали и более суровое наказание при том раскладе, который был. Всё всегда относительно, поэтому я никогда никому ничего не обещаю. Если адвокат начинает что-то обещать, это уже или мошенник, или дурак.
— Тагильчане используют депутатские приёмы для того, чтобы получить ваш адвокатский совет и решить свои проблемы?
— Да, достаточно многие и со всего города. Я могу дать совет, людям никогда не отказываю, но за маленьким-маленьким исключением. Иногда они злоупотребляют, приходят с охапкой документов, говорят, что уже 3–5 лет судятся, прошли все инстанции, и просят меня сказать своё слово. Я не занимаюсь халтурой и здесь веду всё-таки депутатский приём, подменять депутатскую деятельность адвокатской не могу и не имею права.
Я никогда ранее не афишировал, но вот уже лет 25 я как адвокат за приёмы денег не беру. Иногда приходит бабуля, ты стараешься ей что-то объяснить, рассказать всё. И вот она: «Возьмите деньги». Говорю: «Вы на эти деньги будете жить неделю». Я не говорю, что я человек богатый, но достаточно обеспеченный. Эту маленькую долю профессиональной благотворительности я имею возможность делать. А если ты воспринимаешь человека только с точки зрения зарабатывания денег, ты уже не адвокат. Мой отец всегда говорил: «Не остуди своё сердце, сынок». Постараюсь не забронзоветь.
— Какие проблемы чаще волнуют избирателей ваших округов? Вы работали и в округе № 7, и в округе № 3 в Дзержинском районе.
— Первые два созыва моим округом был центр Вагонки. Там было много учреждений культуры. Старшее поколение, пережившее войну, требовало всегда особого внимания. Мне это было приятно, потому что я в этом районе сам вырос, там жила моя семья. Потом вместо девяти округов сделали четыре, плюс пятый округ, который захватывает Северный посёлок. Я предложил доверить округ № 3, где почти 19 тыс. жителей, мне, потому что живу в нём. С людьми проще общаться, когда знаешь, о чём с ними можно говорить. Я всегда на виду, люди могут подойти ко мне и пообщаться, когда я выхожу гулять с собакой. Я не испытываю никакого неудобства от этого.
Проблемы те же, что и в других округах, — это, например, внутриквартальные проезды. В этом году сделали улицу Хвойную. Она была приведена в порядок в рамках нацпроекта «Безопасные и качественные автомобильные дороги» и благодаря нашей депутатской рабочей группе «Безопасность дорожного движения». У школы № 36 сделаны пешеходные переходы, как и просили люди. Я предложил присвоить этой улице фамилию главного конструктора Т-72 Поткина Владимира Ивановича, чтобы увековечить память об этом легендарном человеке. Хвойная — продолжение улицы танкового генерала Максарёва, рядом площадь Танкостроителей. Не знаю, пройдёт это решение или нет, не буду загадывать наперёд. Но это только одно направление моей работы.
Благодаря благотворительному фонду УВЗ «Чистый город» и депутатскому миллиону многое удалось сделать в школах. В школе № 36 сделали спортивный зал и капитальный ремонт кровли, которая была уже в аварийном состоянии, в школе № 61 — туалеты. В учреждении «Городская станция юных техников» установили пластиковые окна и большую чашу в коридоре, чтобы ребятишки круглый год могли заниматься судомоделированием.
«Были злопыхатели, которые говорили, что жена подсовывала мне дела»
— В 1997 году вы создали свою адвокатскую контору, которая успешно проработала более 20 лет. Не боитесь оставлять её без вашего управления?
— В конторе сегодня работают 12 адвокатов, в том числе двое моих сыновей — Антон и Костя. Старший сын Антон — один из самых сильных юристов-цивилистов в этом городе. Он закончил дневную аспирантуру, сдал на отлично весь кандидатский минимум, потом написал диссертацию, но сказал, что не будет её защищать. Там всё очень непросто, в том числе с финансовой точки зрения. Он сказал: «Пап, я же всё равно буду адвокатом». И я не стал его отговаривать. Сейчас судьи говорят: «Когда работает Антон, мы спокойно берём лист бумаги и делаем тезисы, которые потом можем положить в основу решения». Это для меня очень приятно. Костя пока ещё не определился до конца с направлением. Он работает с серьёзными предпринимателями, где-то по уголовным делам. Я когда-то тоже работал во всех направлениях, но потом остановился на одном, потому что совмещать всё это очень непросто.
Когда мы в 1997 году создавали контору с Игорем Устиновым и Ольгой Багаевой, то хотели воплотить в жизнь сразу две идеи. Во-первых, чтобы в одном замкнутом пространстве можно было решить сразу все вопросы — и по бизнесу, и по налогам, и уголовного права. Во-вторых, реализовать такое направление, как семейный адвокат, когда один адвокат решает все семейные проблемы. Это у нас, к сожалению, не прижилось, хотя мне удалось заключить договоры на семейное обслуживание с уважаемыми в Нижнем Тагиле людьми.
— Ваша жена Валентина многие годы работала следователем, а вы — адвокатом. Не возникало ли из-за этого когда-либо конфликта интересов?
— Были злопыхатели, которые говорили, что жена подсовывала мне дела. Но её руководители, надзирающие органы знали, что она — высокопрофессиональный следователь. Валя была замначальника следственного отдела на Вагонке, потом работала в следственном управлении города, была на полковничьей должности. Следователи к ней даже не подходили, если знали, что по делу работаю я. Какая-то взаимная поддержка, помощь друг другу, конечно, всегда была. Мы могли обсудить какую-то процессуальную ситуацию, не называя фамилий.
— Вы защищали мошенников, убийц и других преступников. Что вам помогает, как вы любите говорить, не остудить своё сердце?
— Уже 2 года в нашей семье живёт маленькая белая «девочка» — мальтийская болонка. Это создание — 2 кг релаксации. В каком бы состоянии я ни пришёл домой — злом, грустном, — она запрыгивает на руки, и всё. Валя даже иногда с ревностью говорит: «Это твоя любимица». Но она и Валю любит, и ребятишек наших, и внуков. У неё душа нараспашку. Это моя забава, за которой я бегаю, с которой гуляю утром и вечером. В прошлом году мы ездили отдыхать, с ней сын остался. А сейчас он сам себе тоже взял собаку. Но я теперь уже знаю, в какие санатории можно с собаками ехать (смеётся). В октябре возьму без содержания несколько дней, чтобы немножко отдохнуть. В нормальном отпуске я не был уже 2 года.
Ещё отдых для меня — это наши внуки. Это большая радость, но и определённая нагрузка, конечно, тоже. Они всегда ждут выходных: деда то, баба сё, пойдём туда, сюда. Старшая внучка Настя, Кисюня, в 9 лет уже серьёзно занимается гимнастикой, ездит по всей стране. Младший внук, Ромашка, немножко скалолазанием занимается и футболом, ему 5 лет. Когда мы делали ремонт в квартире в Тагиле, то оставили детскую, чтобы там теперь внуки могли заниматься, спать. Мы ведь понимаем, что нужно дать немножко отдохнуть и их родителям — Антону с Мариной.
— Вы с женой Валентиной большую часть жизни работали плечом к плечу с полицейскими, адвокатами и судьями. Являетесь ярыми фанатами таких сериалов как, например, «Каменская» или «Улицы разбитых фонарей»?
— Нет, и мы не любители каких-то там боевиков. Нам нравятся фильмы таких режиссёров, как Усков и Краснопольский. Получаем удовольствие от исторических кинокартин. Я могу сколько угодно смотреть фильм «Офицеры» или «Укрощение огня». Есть, конечно, и сейчас хорошие фильмы, но настолько уже перенасытили телевидение всякими ментовскими сериалами. Я искренне уважаю эту профессию, сам с неё начинал, и у меня жена столько лет жизни ей отдала, но то, что показывают сейчас, совершенно неправильно. Когда извращают профессию, когда могут показать, что человека ударили во время допроса. А потом у нас возникают уголовные дела в отношении полицейских, в том числе и в Нижнем Тагиле. Потому что они на этом учатся.
Книги я тоже исторические, если есть возможность, перечитываю. В этот раз детям посоветовал и сам прочитал «Без семьи» Гектора Мало. Это история про мальчишку, который остался без семьи и оказался в бродячем театре. Там описывается судьба и собаки, и людей. Люблю добрые и интересные вещи, боевиков хватает в жизни.
