Дорогие александровчане, или Как Нижний Тагил не стал Александровском

В конце сентября 1861 года на стол императору Александру II лёг доклад министра внутренних дел о ходе начатых в стране реформ. Одно из сообщений, которое самодержец удостоил особым вниманием, было прошение, принятое 8 сентября «на полном сходе Нижнетагильской волости» о преобразовании Нижнетагильского завода в уездный город Александровский. 

В этом сообщении, в частности, говорилось, что «для сохранения памяти Его Императорского Величества прихожане Свято-Троицкой церкви условились сделать особый придел к ней, а чтобы и самое название места не напоминало больше крепостной неволи, просят всемилостивейшего государя, чтобы он благоволил Нижнетагильский завод, имевший все элементы городского быта, преобразовать в город Александровск». Император заинтересовался этим сообщением, и отдал распоряжение Министерству внутренних дел «заняться рассмотрением данного вопроса без промедления». Вскоре выяснилось, что просьба тагильчан не выглядела спонтанной. Складывалось впечатление, что прошение о переименовании и смене статуса Нижнетагильского завода было весьма тщательно подготовлено. К прошению был приложен план завода и письменное согласие с решением схода совладельца Нижнетагильского завода Анатолия Николаевича Демидова.

В описании посёлка указывалось на его удобное географическое расположение, приводились статистические данные о занятости населения и его составе, а также отмечалось следующее: 

«И даже не будучи городом, Нижнетагильский завод отнесён по торговле к третьему разряду патентной пошлины, наравне с Пермью, Ирбитом и Екатеринбургом, тогда как Верхотурье, в уезде которого посёлок находится, по осуществлению в нём торговой деятельности, отнесён к пятому разряду». 

Тогдашний министр внутренних дел Пётр Александрович Валуев заподозрил что-то неладное, и отправил на Нижнетагильский завод статского советника Семёна Александровича Мордвинова, в ту пору входящего во Временную комиссию по крестьянским делам, и имевшего большой опыт в разрешении всевозможных вопросов, связанных с крестьянской реформой. Чиновнику надлежало выяснить, действительно ли большинство жителей завода хотят, чтобы их посёлок получил статус города, и все ли знают, что став мещанами они сразу же лишаются прав на пользование покосами и пашнями? Контролировать ход следствия Валуев решил сам.

К началу крестьянской реформы при Нижнетагильском заводе проживало немногим более 31 500 человек, из которых 29 594 были приписными и посессионными крепостными. Число свободных людей – мещан, купцов, вольноотпущенных, государственных крестьян, мастеровых, отставных солдат – было невелико. Тем не менее, заводской посёлок являлся одним из наиболее развитых населённых пунктов такого типа во всей губернии. 

Здесь работало восемь кожевенных «фабрик» и восемь мыловаренных «заводов» (по сути крупных кустарных мастерских), канатный завод, семь небольших предприятий по производству медной и железной посуды, шесть сундучных мастерских, предприятие по производству бумаги, четыре иконописных заведения. Кроме того, в посёлке насчитывалось 170 домашних кузниц, семь гвоздарных кузниц, две мастерские по изготовлению и ремонту экипажей, пять мельниц и шесть винных складов. 

В посёлке было более ста постоялых дворов, два трактира и четыре гостиницы. По данным на 1860 год в Нижнетагильском заводском посёлке проживало 97 купцов разных гильдий, более 240 ремесленников, 260 мещан. Ещё почти 500 семей заводских работников занимались торговлей и ремеслом, из них более сотни владели лавками. Что касается заводских служащих, то их при заводе проживало порядка 600 человек. 

Будучи человеком неглупым, Мордвинов понимал, что изменение статуса заводского посёлка на город будет скорее всего выгодно тем людям, которые либо были заняты в не горнозаводской промышленности, либо имели кроме основного ещё и побочный стабильный доход. Что касается подавляющего большинства вчерашних демидовских приписных, работавших на заводах, то они ничего не выигрывали, а только теряли. 

Получив статус мещан (то есть жителей города), бывшие приписные лишались прав пользования землёй, которая оставалась за ними в результате реформы. За аренду земель под покосы и посевы им придётся платить, а такая возможность была далеко не у всех. Кроме того, после оглашения «Манифеста» об освобождении крестьян, многие заводчики, в том числе и Демидовы, лишили своих бывших работных многих льгот. Так, например, сразу были отменены сезонные отпуска во время посевной и уборочной страды; был введён подушный сбор на содержание заводских школ и больниц, прекратилась выдача «хлебного жалования» и ссуд из заводской кассы. На многих предприятиях произошло снижение расценок. И в таких условиях лишить почти 30 тысяч крестьян возможности прокормиться на земле грозило серьёзными социальными потрясениями. 

После ряда встреч с волостными старшинами и заводскими приказчиками, Мордвинов доложил начальству следующее: 

«Прошение о преобразовании Нижнетагильского завода в уездный город было составлено без учёта мнения большинства жителей завода, а то и без ведома некоторых или с ведома, но за мзду».

В удовлетворении прошения тагильчанам было отказано. Однако, от идеи превратить бывшую демидовскую вотчину в уездный город некоторые жители не отказались, и уже через два года в Министерство внутренних дел Российской империи поступило новое прошение, составленное по итогам общего собрания на межволостном сходе, в присутствии старост, и выборных от общества. На сходе, прошедшем 25 августа 1863 года, было составлено и принято прошение «О желании мастеровых быть причисленными к городскому сословию». Там же высказывалось пожелание «о переименовании Нижнетагильска в уездный город Александров», в честь Его Императорского Величества, который, как значилось в прошении, «отмечал многия достижения мастеровых и работных, их трудолюбие и добродушный нрав во время визита его в Нижний Тагил мая 28 числа 1837 года». 

Министерство внутренних дел вновь провело проверку, которая установила, что прошение было составлено без нарушений, и его можно передать на рассмотрение императору. Но тут из Парижа пришло уведомление от Анатолия Демидова, в котором он сообщал, что отзывает своё согласие на переименование заводского посёлка в город, и считает «затею вздорной и во многом вредной». И на втором прошении тагильчан появилась резолюция «Отказать».

Любовь населения Нижнетагильска к самодержцу всея Руси Александру Николаевичу Романову появилась в 1837 году, когда он, будучи ещё цесаревичем, посетил наши края в ходе весьма продолжительного путешествия по Предуралью, Уралу и Сибири. На Нижнетагильский завод будущий царь прибыл в сопровождении свиты в полтора десятка человек, которые неотступно следовали за ним везде и записывали каждый шаг и каждое слово Александра. 

К слову, записи вёл и сам цесаревич. Записи имели вид конспекта, и впоследствии послужили основой для составления дорожного дневника путешествия:

«Нижний Тагил з-д г-на Демидова. Прибыли поздно вечером. Население более 20 тыс. душ, домов каменных – 31, домов деревянных 2 800. Заводское хозяйство: доменных печей – 4, медных – 8, воздушных – 2, кричных горнов 12, катальных печей – 8, прокатных станов – 9, лесопильная мельница – 1. Паровых машин – 5, самоходная паровая машина на чугунном путепроводе – 1. Обсерватория на горе. Монумент г-ну Демидову Ник. Никитичу прекрасен! Заводская больница, аптека. Выставка изделий из чугуна, меди, золота. Медные шахты. Малахит. Добыл сам с полпуда. Заводское училище и школа».

Во время пребывания на тагильской земле наследник престола Александр Николаевич посетил заводской госпиталь, доменный корпус чугунолитейного завода, школу, где юношей обучали заводскому мастерству, Выйский завод, Меднорудянский рудник, в шахту которого он спустился сам и собственноручно добыл «изрядный кусок малахиту». Показали цесаревичу и коллекции картин, написанных тагильскими художниками и «музеум» с коллекциями образцов руд и изделиями демидовских заводов. 

В память о пребывании будущего императора России Александра II в Нижнем Тагиле была написана икона «Святой Благоверный князь Александр Невский», главная улица посёлка была названа Александровской, а в 1862 году в честь заслуг царя-освободителя на Вересовой горе был заложен Александро‑Невский храм. 

Следующая попытка убедить государя и правительство в необходимости смены статуса Нижнего Тагила была предпринята в июне 1864 года, когда тагильские купцы Урожденский и Живолов, назвавшись «выборными от 26 тысяч тагильцев», направили ещё одно прошение. В ответ на него, в Нижний Тагил были посланы подробные разъяснения, в которых говорилось о том, при каких условиях Нижнетагильский посёлок может получить статус города. В списке условий значились развитие негорнозаводской и кустарной промышленности, розничной, оптовой торговли до уровня, сопоставимого с уровнем уездного города, развитие сети дорог, и даже «повышение уровня образованности и культуры» населения.

Выполнение этих условий без серьёзных капиталовложений извне требовало немалого времени, поэтому энтузиазм сторонников превращения Нижнетагильского посёлка в город вскоре угас. Впрочем, ненадолго. Через 10 лет попытка убедить императора в необходимости изменения статуса Нижнетагильского посёлка повторилась. Как и в 1864 году инициатива исходила от ряда тагильских купцов. Снова были собраны необходимые голоса жителей, справки от авторитетных московских экономистов и даже благодарственные отзывы от организаторов Нижегородской, Оренбургской и Пермской ярмарок. Но достижения тагильчан не произвели впечатления на вышестоящие инстанции, и заводской посёлок снова не стал уездным городом Александровском. Мало того, инициаторы последней попытки переименования стали ещё и объектом насмешек от некоторых екатеринбургских купцов. Так, например, «водочный король Урала» Альфонс Фомич Поклевский-Козелл прислал тагильским купцам, которые закупали его водку, поздравительный адрес к Рождеству, текст которого начинался словами «Дорогие александровчане!».

Точку в этой череде попыток переименования поставил брат царя-освободителя – Великий Князь Михаил Николаевич Романов, который в 1876 году приехал на Нижнетагильский завод принимать срочный заказ военного ведомства. Собрав заводских управляющих, мастеровых, приказчиков и подрядчиков-купцов во дворе заводоуправления, он от имени государя-императора поблагодарил всех за досрочное выполнение важного военного заказа, раздал награды и премиальные, а в конце мероприятия сказал: 

«Государь помнит о вас, знает о вашем мастерстве, и просит не стыдится имени своего, нося его во славу России...». 

Эти слова были восприняты многими, как просьба не беспокоить более самодержца такими пустяками, как переименование Тагила в Александровск.

Больше прошений такого рода в Министерство внутренних дел не поступало. Но предложения сменить имя нашему городу время от времени всё же возникали, но уже при новой власти. 

Первое поступило в 1927 году. Инициаторами выступила группа коммунистов Высокогорского рудоуправления. Предложение сводилось к тому, чтобы переименовать Нижний Тагил в город Октябрьский в честь 10-й годовщины Октябрьской социалистической революции. Пролетарский порыв в облсовете Уральской области очень быстро остудили: переименование окружного города, каковым тогда являлся Нижний Тагил, приведёт с изменению сотен, если не тысяч адресов во всех 15 районах Нижнетагильского округа и всех 142 населённых пунктах, а на это нет ни времени, ни средств.

Девять лет спустя, 1-й секретарь Нижнетагильского горкома ВКП(б) Шалва Степанович Окуджава вынес на рассмотрение Свердловского обкома партии предложение переименовать Нижний Тагил в Орджоникидзевск, в честь «пламенного революционера и соратника товарища Сталина Григория Константиновича Орджоникидзе – товарища Серго», который тогда возглавлял Наркомат тяжёлой промышленности СССР. Правда, уже на следующий день сам Орджоникидзе позвонил Окуджаве, отчитал его за «нескромность, не подобающую настоящему ленинцу» и заявил, что не согласен с предложением, о чём уже сообщил секретарям свердловского обкома. Вопрос о переименовании Нижнего Тагила в Орджоникидзевск был снят.

Последняя робкая попытка сменить имя нашему городу была предпринята в январе 1942 года, первым секретарём Нижнетагильского горкома Алексеем Алексеевичем Епишевым – будущим начальником Главного политического управления Советской Армии. Несколько раз на заседаниях бюро горкома он говорил, что после войны он обязательно поставит вопрос о переименовании Нижнего Тагила: 

«Не советское это название. Не наше оно, капиталистами придуманное. Нужно такое имя дать городу, чтобы сразу было видно: советский город, промышленный центр Урала!».

Но какое новое название хотел предложить Алексей Алексеевич, он так ни разу и не сказал. После войны в Тагил он не вернулся.

(с) 2022. Дмитрий Кужильный эксклюзивно для АН «Между строк».

Уважаемые читатели! 

Если Вы являетесь автором какого-либо фото и Ваша фамилия не указана в сноске, пожалуйста, свяжитесь с авторами или редакцией любым удобным Вам способом, и мы исправим это упущение.