Банная, Успенская, Карла Маркса, 8 Марта — улица, часто менявшая имя и принесённая в жертву генплану развития Нижнего Тагила

Улицы, о которой речь пойдёт в этот раз, не существует вот уже более полувека. В годы массовой жилой застройки центра Нижнего Тагила её принесли в жертву обновлённому генеральному плану развития и благоустройства. Она была стёрта с карты города и из памяти тагильчан, но полностью её, в силу ряда обстоятельств, уничтожить не удалось. Наш рассказ об улице 8 Марта.

 

 

В летописях Нижнего Тагила эта улица со второй половины XIX века значилась как Банная. Такое название она получила из-за бань, которые находились в самом её начале, почти на берегу заводского пруда. Бани появились здесь в первой половине позапрошлого столетия, когда начиналось заселение улиц Арзамасской (Красноармейской) и Высоковской (Первомайской). Изначально бани принадлежали заводу и служили для помывки переселенцев, которые не могли обзавестись своими банями. Это может показаться странным, но в XVIII столетии и первой половине века XIX далеко не в каждом тагильском дворе имелась своя баня. Причина тому крылась в дефиците леса на демидовской «даче», который шёл, прежде всего, на нужды завода и производство древесного угля. Не лучшим образом обстояли дела и на соседних «дачах», поэтому купить сруб бани или материал для него в те времена было весьма дорогим удовольствием. К тому же земельные участки, что выделялись переселенцам, были небольшими, и люди старались выкроить побольше места для огородов. В такой ситуации заводские бани были востребованы местным населением. В банях можно было и помыться, и отдать в стирку одежду. 

Поначалу заводские бани были бесплатными и содержались за счёт заводовладельца, но во второй половине XIX века за их услуги начали взимать деньги: сначала полушку (четверть медной копейки), позднее — полкопейки в неделю с человека. Собранные средства шли на оплату труда истопника, банщика и прачек, на закупку дров, мыла и другие расходы. В 1861 году, с началом крестьянской реформы в России, заводовладельцы начали избавляться от «непрофильных активов». В Тагиле таковыми оказались «провиантские магазины» (склады), ряд зданий и банное хозяйство. Передача заводских бань в руки частников происходила постепенно, через раздачу подрядов, с участием земства и волостного правления. После 1917 года банным хозяйством ведали сначала санитарно-эпидемиологическая секция горсовета, в период НЭПа — артели, а с конца 1930-х — структуры горисполкома, предшествовавшие горкомхозу.

К началу ХХ столетия улица Банная разрослась от берега пруда до реки Тагил, вытянувшись почти на полтора километра. В это же время на ней стали селиться заводские мастеровые, служащие железной дороги, кустари и состоятельные мещане. Причиной такого внимания к улице со столь непривлекательным названием стала Введенская церковь. В ту пору жить близко от церкви считалось признаком добропорядочности. 

В 1912 году прихожане Введенской церкви с улицы Банной обратились к пермскому губернатору Ивану Францевичу Кошко с просьбой о переименовании улицы в Успенскую, в честь одного из приделов храма. Губернатор, будучи человеком набожным, просьбу удовлетворил, и с 1913 года улица Банная стала именоваться Успенской. С этим именем она просуществовала 14 лет, пережив две революции и две войны. 

На этом переименования бывшей Банной улицы не закончились. Своё новое имя она получила 30 апреля 1926 года: решением Пленума Нижнетагильского горисполкома она была переименована в улицу Огаркова. Но почти через год, 5 апреля 1927-го, название снова поменяли: решением специальной комиссии Нижнетагильского горсовета по переименованию улиц ей было присвоено имя Карла Маркса. Однако год спустя 1-й секретарь Уральского обкома РКП(б) Иван Дмитриевич Кабаков указал тагильским товарищам на «идеологическую недоработку»: ему показалось, что «именем величайшего теоретика коммунизма должна быть названа одна из центральных улиц города». 

Недоработку исправили в 1931 году: именем Карла Маркса была наречена улица Шамина, а бывшая Банная, она же Успенская, получила своё последнее название — 8 Марта. С этим именем улица прожила ещё более 20 лет, до начала строительного бума 1950–1960-х годов. Готовясь к застройке Ленинского района, проектировщики разбили его территорию на кварталы, и улица 8 Марта оказалась лишней на генплане развития Нижнего Тагила. Перво-наперво под снос определили деревянные и обветшавшие каменные и полукаменные дома, стоящие между берегом пруда и улицей Ленина. Сейчас это место застроено зданиями медицинского училища и частично цирка. 

Здесь же можно увидеть одно из зданий, оставшееся от улицы 8 Марта. Сейчас это строение, выполненное в стиле позднего сталинского ампира, приписано к проспекту Ленина за номером 33а, но строилось оно ещё в те времена, когда улица имени 8 Марта существовала и наяву, и на картах города. Здание строилось как гостиница и общежитие для театральных актёров. 

Ещё один осколок исчезнувшей улицы 8 Марта наверняка хорошо знаком нынешнему поколению тагильчан. Это так называемый «дом Окуджавы», в котором в мае 2015 года был открыт филиал Центральной городской библиотеки — литературно-музейный центр «Дом Окуджавы». Одним из инициаторов его создания стал Василий Андреевич Овсепьян, известный тагильский журналист и поэт. 

Место для центра было выбрано не случайно: именно в этом доме  с 1935 по 1937 год проживала семья 1-го секретаря Нижнетагильского горкома ВКП(б) Шалвы Степановича Окуджавы: он сам, его супруга Ашхен Степановна и их сын Булат. 

Сам Булат Шалвович позднее писал в своей автобиографической книге «Упразднённый театр»: 

«В Нижнем Тагиле на улице 8 Марта стоял кирпичный одноэтажный дом. Какой-то купчишка построил его для себя в давние времена. Теперь в нём жил первый секретарь горкома партии. Он пригласил к себе горкомовского завхоза и сказал ему: “Вы там будете обставлять дом, смотрите, чтоб никаких штучек и финтифлюшек. Как у всех...” И в дом въехали казённые предметы, все с металлическими бирками. В большой комнате — стол посередине и диван у стены. Невиданный доселе радиоприёмник “ЭЧС-2”. Был ещё кабинет со старым диваном, с небольшим письменным столом и канцелярским шкафчиком, где стояли книги. Дальше по коридору размещалась моя маленькая комнатка. В конце коридора располагалась большая кухня с громадной кирпичной печью и с плитой на ней. Угол кухни занимал объёмный дубовый чан, в котором хранились запасы питьевой воды. Внизу располагался полуподвал, где проживал дворник».

История этого здания уходила корнями в самый конец XIX века, когда в Нижнетагильском посёлке буйно расцветало ремесленничество и предпринимательство. Дом, в который в 1935 году въехала семья будущего кумира 1960-х и 1970-х, был построен тагильским подрядчиком А. Беловым, который приходился племянником легендарному демидовскому приказчику, управляющему «экономической частью» тагильских заводов Дмитрию Васильевичу Белову. Затем, в начале XX столетия, дом купил «поднявшийся из грязи в князи» уроженец Лаи по фамилии Шатов, который также занимался выполнением строительных подрядов. Дом ещё дважды сменил хозяев, а после Октябрьской революции он, как и все каменные дома в Нижнем Тагиле, был реквизирован и передан на баланс городского совета. 

Для семьи Окуджавы это был второй приезд в Нижний Тагил, и Булат быстро освоился на новом месте и даже разыскал своих приятелей, которых он оставил в посёлке Вагонстроя. Учиться его определили в недавно построенную среднюю школу № 32, до которой от дома было рукой подать. Одноклассники будущего поэта вспоминали позднее, что Булат «с первых дней в школе держался как барчук». Он мог позволить себе явиться на занятия не в школьной форме, а в модной вельветовой курточке, часто приезжал в школу на горкомовском транспорте: зимой в санях, летом на автомобиле, был высокомерен и даже дерзок не только со сверстниками, но и с некоторыми учителями. Естественно, что смелый, независимый мальчишка очень быстро завоевал авторитет и в классе, и в школе. Вскоре у Булата появились и новые друзья, и первые дамы сердца. Некоторых он приводил к себе домой, где они вместе делали уроки, играли в шахматы или шашки. Иногда Булат развлекал гостей тем, что играл на пианино простенькие пьесы. 

К слову, играть на гитаре Булат Шалвович научился довольно поздно, уже будучи главой семьи и отцом. Человек, научивший Окуджаву играть на гитаре, — его тесть Василий Харитонович Смолянинов, ветеран войны, полковник, виртуозно игравший на гитаре. Получилось это во многом случайно. Семья Смоляниновых была очень музыкальная, семейные концерты были делом обычным, однако пианино, к которому привык Булат, в доме не было. Тогда-то Василий Харитонович и взялся обучить зятя игре на гитаре.

Учителя опасались, что «вольница» может выйти боком для Булата. Так оно и случилось. В один прекрасный день, воспользовавшись отсутствием отца, мальчик достал из запертого ящика стола Шалвы Степановича его наградной «браунинг» и, собрав друзей-приятелей, отправился в лес, чтобы похвастаться перед ними умением стрелять. По дороге Булат споткнулся и пистолет, снятый по незнанию с предохранителя, выстрелил. На пути пули оказался приятель Булата по двору Афоня Деркач. К счастью, пуля, пробив лёгкие, прошла навылет, а виновник происшествия не растерялся и доставил раненого в больницу. Мальчика прооперировали в Тагиле, затем лечили в Свердловске, а восстанавливать здоровье отправили на курорт в Крым. Шалва Окуджава сделал всё, чтобы случай не получил широкой огласки. После этого Булата словно подменили: он стал прилежным учеником, начал вести себя с окружающими подчёркнуто вежливо и скромно. Тагильский период в жизни семьи Шалвы Степановича Окуджавы закончился в феврале 1937-го, когда его арестовали сотрудники ГПУ. 

Судьба дома, в котором с 1935 по 1937 год жила семья Шалвы Окуджавы, складывалась непросто. Его не раз хотели то перестроить под насосную, то вообще снести. В конце 1970-х годов здание каким-то образом попало в реестр памятников истории и архитектуры Свердловской области и разговоры о сносе поутихли. Дом передали под флюорографическую станцию и надолго позабыли о его прошлом. Лишь в 1989 году на стене дома появилась мемориальная доска, сообщающая редким прохожим, что здесь жил Ш. С. Окуджава. Но к этому времени улица 8 Марта уже исчезла с карт города, а «дом Окуджавы» был прописан на улице Карла Маркса и получил номер 20а.

Идея создать в этом доме музей Булата Окуджавы появилась в начале нулевых, и, как мы можем видеть, была воплощена в жизнь.

Ещё один «маячок», напоминающий жителям города об исчезнувшей улице, известен в Тагиле ничуть не меньше, чем «дом Окуджавы». Это здание, которое называют «дом Бока», наверное, самое загадочное не только на бывшей улице 8 Марта, но и во всём списке тагильских домов постройки XIX века. И если о том, кто такой Валерий Фёдорович Бок и каким образом старинный особняк связан с его именем, знают многие горожане, то имя его первого владельца, как и имя его строителя, остаётся до сих пор неизвестным. 

«До сих пор неизвестно, кому “дом Бока” принадлежал. Самое раннее упоминание о нём — объявление о его продаже в “Екатеринбургской неделе” за 1880 год: “В Нижнем Тагиле продаётся каменный дом с деревянными при нём службами и большим садом на углу Банной и Синициной улиц. Об условиях узнать можно в магазине учебных пособий И. А. Пономарёва”. Возможно, этот магазин находился на первом этаже дома. Но это просто предположение. После революции дом был национализирован, и в документах второй половины 20-х годов, хранящихся в НТГИА, он фигурирует как “дом комхоза”, имя его прежнего владельца нигде не упоминается», — рассказал известный тагильский краевед Алексей Хлопотов.

По поводу происхождения дома недавно была высказана версия, что построили его во второй половине XIX столетия потомки известного екатеринбургского винного откупщика Синицына, решившие открыть контору своего торгового дома в Нижнетагильском посёлке. Но вскоре дела пошли плохо, а после того, как в тагильских магазинах и лавках появилось «белое вино» и пиво Волкова, Поклевских и Злоказовых, и вовсе расстроились. Огромный дом конторы владельцы превратили в доходный. 

Такова вкратце история улицы, стёртой с лица города, но не до конца. 

(с) 2023. Дмитрий Кужильный для АН «Между строк»