Григорий Акинфиевич Демидов — заводчик, ботаник, естествоиспытатель

Григорий Акинфиевич, наверное, единственный из всего рода Демидовых, о котором историкам до недавнего времени было известно немного. Причин тому несколько. Во-первых, он прожил всего 45 лет, что даже по меркам того времени считалось мало. Во-вторых, средний сын «железного Акинфия» никогда не стремился к роскоши и богатству, предпочитая тратить деньги на образование и воспитание своих детей, оснащение заводов и развитие науки, не давая повода для рассказов о его чудачествах, как Прокофий Акинфиевич. В-третьих, Григорий был скромен и неприхотлив в быту, избегал светского общества, считая время, проведённое на балах и приёмах, потраченным впустую, не строил для себя роскошных дворцов, много времени проводил на своих заводах и в лабораториях. Григорий Акинфиевич никогда не имел личных летописцев и даже не держал постоянного секретаря. Удивительно, но до недавнего времени историки даже не знали, как выглядел Григорий Акинфиевич Демидов. Его единственный портрет, хранившийся в Академии наук в Петербурге, был написан уже после его смерти, по памяти. 

Григорий родился 14 ноября 1715 года. Детство его прошло в Туле и на Невьянском заводе, под присмотром матери, что в дальнейшем сказалось на формировании его интересов и характера. В возрасте четырёх лет Григория начали учить чтению и счёту, и к пяти годам он уже вполне сносно читал и считал. Ещё через год мальчик освоил и письмо. В те годы в моде было домашнее обучение, и на образование сына супруги Демидовы не жалели средств. Когда Григорию исполнилось 12 лет, по настоянию отца он вместе с братом отправился в Саксонию обучаться «железному делу». А три года спустя, Акинфий начал знакомить сыновей с производством металла на своих заводах. И тут выяснилось, что ни Прокофий, ни Григорий не горят желанием посвящать свою жизнь металлургии. Но если о позиции старшего сына Акинфий Никитич к тому времени уже догадывался, то признание Гриши стало для него неожиданностью. Григорий признался отцу, что его привлекают науки, и он хотел бы посвятить им всю жизнь. Акинфий расстроился, но решил не сдаваться. С приданым жены, Евдокии Тарасовны, в демидовском хозяйстве появились две солеварни на Каме, но навести там порядок никак не доходили руки. Вот туда Акинфий и отправил сыновей, рассчитывая на то, что «с малым делом управиться легче», а там, глядишь, и втянутся недоросли в семейный бизнес.

Но вышло иначе. Братья поселились в селе Красном, где, по воспоминаниям Прокофия Акинфиевича, «люди жили богатенько, а невест на любой вкус с избытком имелось». Там Григорий и влюбился в «кроткую и нравом тихую сиротку Настеньку», отец которой — Павел Иванович Суровцев — слыл в тех местах уважаемым человеком, имел более двух десятков соляных варниц, большой богатый дом в селе и недавно отстроил каменную церковь. Но два года назад Павел Суровцев умер, а его дочери Наталья и Федора до совершеннолетия находились под опекой бабушки Аксиньи Григорьевны. 

Григорий заявил отцу, что намерен жениться на девушке. Акинфий Никитич разгневался и велел сыну вернуться в Невьянск для серьёзного разговора. Однако, как позднее написал в воспоминаниях Прокофий, «молодые бежали на дальнюю заимку, а где они прятались от батюшкиного гнева, знал лишь я один». Через пару месяцев Акинфий немного успокоился и поехал в Красное знакомиться с родственниками невесты сына. После свадьбы Григорий стал потенциальным соляным магнатом: четыре варницы он получил сразу, и ещё десять были куплены несколько лет спустя. Но с соляным промыслом у Григория не задалось с самого начала. К 1745 году в работе оставались только четыре соляные варницы, а через десять лет были проданы и они.

Сразу после свадьбы молодожёны увлеклись садоводством. Акинфий Никитич смотрел на занятия сына с недовольством и не раз пытался образумить его, но Григорий всякий раз отвечал родителю, что «сия забава обязательно принесёт заводам изрядную пользу и прибыток». А спустя какое-то время молодая сноха неожиданно встала на сторону свёкра и убедила Григория снова обратить своё внимание на заводы. Григорий Акинфиевич вновь принялся изучать металлургию, много ездить по отцовским заводам, стал выписывать из-за границы книги по геологии, химии и металлургии. Вместе с женой он начал изучать ведение заводской бухгалтерии и иностранные языки. Как отмечали позднее современники, Григорий в совершенстве знал немецкий язык, свободно владел английским, читал и переводил со шведского и французского. 

Начиная с 1732 года Григорий вместе с братом Прокофием приступил к формированию будущего ботанического сада в селе Красном, а затем и в Соликамске. Братья не ограничились только лишь выращиванием экзотических растений, но и начали заниматься селекцией зерновых, корнеплодов, капусты, кустовых ягод. Через три года Григорий узнал о том, что в Санкт-Петербурге Академия наук создаёт ботанический сад. Заведовать им был приглашён энергичный немецкий ботаник и естествоиспытатель Иоганн Амман. Григорий написал Амману, рассказав о своих исследованиях, и сразу предложил немцу семена выведенных в Соликамске культур. Вскоре от Аммана пришёл ответ и семена очень редких для России растений, а также описание устройства оранжерей.

В 1737 году у Григория Акинфиевича родился первенец, которого назвали Александром. Именно он впоследствии стал главным продолжателем фамильного дела и создал «медную империю» Демидовых в Пермской губернии, объединив под своим управлением почти два десятка заводов. А ещё два года спустя, в 1739 году, ботанический сад Григория Демидова приобрел куратора в лице молодого адъюнкта Петербургской академии наук, ученого-натуралиста Георга Стеллера (того самого, чьим именем названо морское животное «стеллерова корова»).

В Соликамске Стеллер оказался случайно, ожидая идущие по рекам грузы Второй Камчатской экспедиции командора Беринга. Григорий пригласил известного натуралиста в свой дом и познакомил его с оранжереями и питомниками. Стеллер решил остановиться у Демидова до тех пор, пока не прибудут ожидаемые им грузы, и помочь Григорию Акинфиевичу с организацией ботанического сада. Всего в Соликамске Георг Стеллер провёл около трёх месяцев. За это время он привёл в должный научный порядок весь ботанический сад, определил растения, семена и помогал в создании гербария, а также завел специальные книги учёта с краткой характеристикой каждого растения, таблички на грядках, в аллеях и теплицах сада. Стеллеру очень понравилась демидовская коллекция эндемиков, то есть растений, произрастающих только на ограниченной территории, в данном случае на Урале. Натуралист рассказал Демидову и о том, что Иоганн Амман издаёт первое обстоятельное, хорошо иллюстрированное описание растений всей России. Григорий вступил в переписку со шведским учёным-натуралистом Карлом Линнеем, который прислал ему фундаментальные книги «Система природы», «Лапландская флора» и другие, где автор пытается в корне преобразовать всю ботаническую науку. Сам Стеллер тоже состоял в переписке с Линнеем. Более того, он пообещал Линнею собрать гербарий растений Урала, но экспедиционные дела не позволяли сделать это в срок. Григорий Демидов с готовностью согласился помочь Стеллеру, и вскоре после его отъезда собрал и отправил Линнею в Швецию большую посылку с засушенными уральскими растениями, семенами и корневищами. 

В 1738 году у Григория и Анастасии родился второй сын, названный при крещении Павлом. А два года спустя — третий сын — Пётр. После семья Григория прибывала только дочерьми.

Слава о заводчике и естествоиспытателе Демидове быстро разнеслась по просторам Российской империи. Многие, кто интересовался биологией, проезжая через Соликамск, старались встретиться с Григорием и ознакомиться с его ботаническим садом. В 1746 году в Соликамск вновь приехал Георг Стеллер. Он прожил у Демидова несколько месяцев и, уезжая, оставил Григорию богатую коллекцию растений, собранную им в Сибири. Демидов сохранил коллекцию Стеллера, передал образцы гербария в Петербургскую академию наук, а дубликаты отправил в Швецию Карлу Линнею. Линней в то время работал над капитальным трудом «Виды растений», куда включал все известные ему растения Урала и Сибири.

Некоторые учёные специально искали встречи с Григорием, чтобы проконсультироваться с ним по вопросам ботаники или садоводства, поделиться своими коллекциями. Среди них были и известные, как Иоганн Гмелин и Степан Крашенинников, и те, кто не оставили в истории России яркого следа.

После смерти Акинфия Никитича в 1745 году Григорий принял участие в совместном с братьями управлении уральскими заводами. Вместе с Прокофием он основал ещё один сад — на этот раз в Туле, на территории фамильной усадьбы. Но тульский ботанический сад был создан «развлечения и забавы ради», и на его базе почти не велись научные работы.

В 1747 году Григорий Акинфиевич переехал в Петербург, где владел несколькими домами. После пожара в здании Кунсткамеры 5 декабря 1747 года он предоставил один из домов для размещения фондов библиотеки Академии наук и Кунсткамеры. Дом Григория Демидова стал принимать читателей как полноценная библиотека. Его посещали Ломоносов, Мюллер и другие академики. Демидовская библиотека работала до 1766 года, до возвращения фондов в новое здание Кунсткамеры. Живя в столице, Григорий не забывал о своём ботаническом саде в Соликамске, постоянно выделял для его нужд значительные суммы и регулярно приезжал сам для проведения исследований, встречи гостей или для того, чтобы собственноручно посадить какое-нибудь редкое растение. 

Что касается умножения фамильного «железного дела», то к нему Григорий Акинфиевич вернулся уже в конце жизненного пути. В начале 1759 года он основал два новых передельных завода — Тисовский и Бисертский. Строительство шло два года. Бисертский завод был пущен за неделю до кончины Григория, а Тисовский запускал уже его старший сын — Александр Григорьевич.

Григорий Акинфиевич Демидов умер 13 ноября 1761 года в Петербурге. Похоронили заводчика-ботаника в Туле, в родовой усыпальнице Демидовых при Николо-Зарецкой церкви. После смерти Григория Демидова владельцем Соликамского ботанического сада стал его старший сын Александр. Часть наиболее ценных коллекций вывез в Москву Прокофий Акинфиевич. Они вошли в состав его ботанического сада. В 1772 году Соликамский сад был продан вместе с Красным селом заводчику Турчанинову, который поддерживал его до последних дней жизни. Но после его смерти сад стал приходить в упадок, и в 1824 году прекратил свое существование. Восстановлением демидовского ботанического сада в Соликамске занялись только в 1994 году. Инициатором стала администрация города. 

Долгое время считалось, что прижизненные портреты Григория Акинфиевича либо утрачены, либо вообще не существовали. В начале «нулевых» стало известно, что единственный портрет Григория Демидова сохранился и находится в Канаде, в семье представительницы этой ветви рода Демидовых, Татьяны Демидовой-Сеген. В 2010 году копия этого портрета была привезена в Россию и подарена тульскому музею «Некрополь Демидовых»

 

© 2025. Д. Г. Кужильный 

 

По материалам: 

— Нижнетагильского музея-заповедника «Горнозаводской Урал»,

— Международного Демидовского фонда;

— альманах «Тагильский краевед» № 3, 4, 11, 20. 

 

Отдельная благодарность А. Л. Дорофееву и порталам historyntagil.ru и tagil-press.ru