Город и его люди. Аврора (продолжение)

Уверены, что вы, как и мы, с прошлых выходных ждёте продолжения яркой и драматичной истории об Авроре. В предыдущей серии: согласно завещанию, оставленному Павлом Николаевичем Демидовым, наследником всего его состояния, заводов, приисков и недвижимости являлся его единственный сын Павел, а до того момента, как он достигнет дееспособного возраста, управление всеми делами возлагалось на младшего брата Анатолия и Аврору. Анатолий Николаевич Демидов почти безвылазно жил в Париже, откуда и пытался управлять уральскими заводами через ряд доверенных лиц. И Аврора приняла довольно смелое для женщины её круга решение взять на себя управление делами на уральских заводах…

Проблема заключалась в том, что образованная женщина, знающая толк в придворном этикете, прекрасно разбирающаяся в светских интригах, совершенно ничего не понимала в металлургии и геологии, а доверять заводским приказчикам и управляющим она ещё опасалась. Тогда Аврора обратилась за помощью к младшему брату покойного мужа — Анатолию. Тот «проявил посильное участие», которое заключалось в назначении на ключевые посты уральских заводов известных своей лояльностью к хозяевам управляющих. Кроме того, он попросил императора и кабинет министров учредить над заводами «опекунский надзор» до достижения наследником 18 лет.

В состав опекунского совета Анатолий Николаевич предложил себя и Аврору Карловну. Ещё двух человек назначил Сенат: вице-директора провиантского департамента Военного ведомства, камергера двора Павла Дмитриевича Дурново и бывшего генерал-губернатора Финляндии графа Арсения Андреевича Закревского, прозванного в армейских кругах Чурбан-пашой за грубость, самодурство и малограмотность.

С Дурново Аврора быстро нашла взаимопонимание — Павел Дмитриевич являлся родственником будущего наследника уральских заводов: его отец Дмитрий Николаевич Дурново был женат на Марии Демидовой, дочери Никиты Акинфиевича Демидова, сестре Николая Никитича.

С графом Закревским поначалу отношения не выстраивались. Бравый вояка настаивал на личном участии в управлении заводами, против чего категорически возражал Анатолий Николаевич. Кроме того, оказалось, что Закревский был влюблён в Аврору и периодически оказывал ей знаки внимания, которые трудно было назвать двусмысленными. Ситуация усугублялась ещё и тем, что первый жених Авроры Карловны — Александр Муханов — когда-то был адъютантом у Закревского, а Чурбан-паша на похоронах Муханова поклялся родственникам усопшего всячески оберегать Аврору. Слухи о поведении Закревского дошли до императрицы, а через неё и до её супруга, и после разговора с императором Арсений Андреевич поубавил пыл и рвение, стал относиться к должности опекуна формально.

До 1845 года Аврора Карловна жила спокойной, размеренной жизнью богатой вдовы, посвящая всё своё время воспитанию сына и всё реже и реже появляясь на балах и светских раутах. Она уже не ждала от судьбы приятных поворотов, как вдруг однажды в салоне Карамзиных её представили старшему сыну хозяйки — офицеру русской армии, адъютанту графа Орлова Андрею Карамзину. Ей сразу понравился этот молодой человек — учтивый, воспитанный, начитанный. Весь вечер Аврора и Андрей Николаевич провели «в увлекательных и чрезвычайно приятных беседах».  

Встречи светской красавицы и молодого офицера стали случаться всё чаще и чаще, а где-то через полгода Андрей Николаевич объяснился Авроре в любви и сделал предложение. Она не сразу согласилась на этот брак: видимо, её сильно смущала разница в возрасте — она была старше Карамзина на восемь лет. Тем не менее в июле 1846 года они обвенчались. Андрей Николаевич вышел в отставку в чине гвардии полковника и зажил «партикулярной жизнью», помогая жене воспитывать сына, который быстро привязался к отчиму. Молодожёны ненадолго съездили в Европу, и на встрече с Анатолием Демидовым в Париже Аврора предложила мужу попробовать свои силы в управлении уральскими заводами. Возвратившись из Франции в Россию, Карамзин засобирался на Урал. Вместе с ним поехали Аврора и юный Павел. Жить супруги решили на Нижнетагильском заводе.

Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк в 1885 году записывал воспоминания старожилов о том, как вели себя Карамзины в заводском посёлке: «Пробудившись наутро после приезда, новый управляющий умылся холодной водой у колодца и попросил себе завтрак — крынку простокваши и краюху ржаного хлеба. Кухарки, полночи готовившие блюда по столичным рецептам, остались в сильнейшем недоумении от потребностей нового “барина” и его приветливого лёгкого нрава. Он же, окончив трапезу, надел гражданский мундир и пешком отправился осматривать завод. Через полверсты его догнала пролётка, которую Андрей Николаевич отправил назад, сказав, что ему полезно ходить пешком... Аврора Карловна, как никто из прежних владельцев, умела обращаться с людьми. Она была необыкновенно приветлива со всеми и занималась всевозможными вещами в жизни рабочих, бывала посажёной матерью на свадьбах, дарила бедным невестам приданое... Прежде всего она обращала внимание на нужды заводских рабочих: на свои средства построила богадельню и родильный дом, несколько школ, создала специальный фонд, деньги из которого шли на помощь пострадавшим от несчастных случаев».

«Стараниями Андрея Николаевича открылись для рабочих столовые, фельдшерские пункты в Висиме, Черноисточинске, Висимо-Шайтанке, Утке, а в Нижне-Тагильске появилась городская библиотека. Именно Карамзиным на заводах Демидовых впервые был введён восьмичасовой рабочий день. Увы, в производственных вопросах новый управляющий был полным профаном, а поэтому без конца советовался с приказчиками, мастеровыми, механиками и даже простыми рабочими, которые любили ни черта не смыслящего в “железном деле” гуманитария и ценили его отзывчивость и высокую порядочность», — вспоминал сын «экономического» управляющего Василий Дмитриевич Белов.

«Бабку мою, её мужа и маленького Павлика поселили недалеко от завода в большом доме какой-то вдовой купчихи, которая, уезжая с Урала с новым амантом, уступила свои хоромы правлению заводов, — писал в своих записках внучатый племянник Авроры князь Владимир Мещерский. — Дворня рассказывала мне, что по посёлку Аврора ходила в простом сарафане, сшитом, однако, из дорогих шелков, интересовалась бытом посессионных, заводила разговоры с бабами и девчонками на улицах Нижнетагильска. Имея врождённое сострадание к бедным, увечным и больным, Аврора щедро раздавала целковые, а то и трёхрублёвики* по заводским дворам. Один из стариков хвастал мне, что его отца “госпожа Зоренька” одарила аж квадруполем** за то, что тот починил рессоры господской коляски».

Господа Карамзины жили в Нижнем Тагиле наездами, но задерживались тут подолгу — на месяц, два, а то и три. Приезжали они каждый раз не с пустыми руками: привозили книги для заводской библиотеки, учебники и карты для школ, ткани, нитки и бисер для «рукодельной» мастерской, которую организовала Аврора при созданном ею приюте в 1849 году.

Но началась Крымская война, и Андрей Карамзин, как истинный патриот Отчизны, вновь надел военный мундир и был назначен командиром кавалерийского отряда. Правда, на войне он пробыл недолго: 15 мая 1854 года в кровопролитном сражении с турками Карамзин был убит. Его однополчане в красках рассказали вдове о героической гибели мужа. Приказчики, мастеровые и работные тагильских заводов обратились к Авроре Карловне с просьбой разрешить установить в посёлке памятник «любимому управляющему и герою Крымской войны». Год спустя памятник Андрею Карамзину, построенный на добровольные пожертвования рабочих заводов Нижнетагильского округа, был торжественно открыт неподалёку от заводского госпиталя.

Увы, на самом деле обстоятельства гибели Андрея Карамзина выглядели иначе. Накануне того рокового рейда Андрей Николаевич бурно отмечал с друзьями день рождения одного из офицеров. Утром в шатёр, где продолжалось застолье, привели перебежчика, который рассказал, что вблизи городка Каракала остановился турецкий штаб, который охраняется лишь дюжиной солдат. Карамзин поднял свой отряд по тревоге. Какой-либо разведкой он пренебрёг, и в двух верстах от Каракалы отряд попал в засаду. Вместе со своим командиром погибли 19 офицеров и 140 солдат.

Памятник Андрею Карамзину разобрали уже в середине 1930-х годов, собираясь проложить на его месте трамвайную ветку. Основание сравняли с землёй, чугунную облицовку передали местному краеведческому музею. А через полгода решили провести трамвайные пути в другом месте.

Овдовевшая во второй раз Аврора несколько лет прожила в Санкт-Петербурге под неустанной опекой секретаря мужа Юзефата Огрицко, а затем уехала в Финляндию, где поселилась в своём фамильном имении в Трескенде. Всю оставшуюся жизнь она пообещала посвятить помощи нуждающимся людям.

В 1860 году она основала в Трескенде школу для детей своих крестьян и крестьян из соседних селений и пожертвовала 4000 марок на первую сельскую народную школу в Финляндии. Аврора помогала и молодым финским талантам. Например, благодаря её стипендии будущий известный композитор Оскар Мериканто смог получить образование в Германии.

В 1867 году северные провинции России и Финляндию охватил голод, ставший итогом череды неурожайных лет. К голоду присоединилась эпидемия чумы, тифа и оспы. Аврора Карловна организовала доставку продовольствия из Петербурга и Южно-Уральских губерний. День и ночь в её имение в Трескенде приходили разные люди, и никто не уходил, не получив помощи из рук этой женщины. Ухаживая за больными, Аврора Карловна и сама заразилась оспой, но выздоровела (и даже осталась без отметин на лице).

В том же 1867-м Аврора закончила финансирование постройки Дома милосердия в Гельсинфорсе (Diakonissalaitos), в котором сама же основала Институт сестёр милосердия. Для того чтобы собрать необходимую для этих целей сумму, Аврора продала на аукционе в Париже подарок первого мужа — Павла Николаевича Демидова — алмаз «Санси». Бриллиант приобрёл английский лорд Астор (сейчас «Санси» выставлен в галерее Аполлона в Лувре).

Правлением демидовских заводов ей был назначен пансион в сумме 84 000 рублей в месяц, однако почти все деньги Аврора тратила на благотворительность, которая была так обширна, что в народе её стали называть «главной феей Финляндии».

Интересна судьба российской недвижимости Авроры Карловны.  

Проживая в Нижнем Тагиле, она довольствовалась небольшим домом на улице Тагильской, а в Санкт-Петербурге у Авроры в собственности было три дома. Это дома № 43 и 45 на улице Большой Морской, построенные знаменитым Монферраном, и дом № 17/19 на Английском проспекте, авторами проекта которого были архитекторы Меркулов, Ган и Жибер. Все эти здания после 1854 года были переданы владелицей под благотворительные проекты, в частности для учреждённого ею же «Общества для улучшения в Санкт-Петербурге помещений рабочего и нуждающегося населения». Задачей общества являлось «строительство домов, приспособленных к потребностям небогатого населения», первыми его акционерами стали император и императрица, а затем почти все члены императорской фамилии. В числе других акционеров были Анатолий Демидов, барон Александр Людвигович Штиглиц, граф Владимир Алексеевич Бобринский и некоторые другие известные персоны Петербурга.

Проявляя заботу «о подлом люде», Аврора Карловна не теряла связи и со светскими кругами. Она по-прежнему была дружна с семьёй императора Александра II, и он неоднократно останавливался в её имении во время своих поездок в Финляндию. Некоторые историки считают, что она оказала значительное влияние на решение Александра II провозгласить Финляндию конституционной страной, имеющей выборное правительство и все конституционные права и свободы.

В 1885 году Аврору постигло новое горе: она похоронила единственного сына Павла.

Историк Н. В. Кривцов, один из исследователей жизни Авроры Карловны Шернваль-Демидовой-Карамзиной, так описывает этот период жизни нашей героини: «Она думала, что не перенесёт и не переживёт этого, но уже через несколько недель после похорон с невидящими от слёз глазами перебирала в кабинете бумаги и, как всегда, отдавала распоряжения нижнетагильским заводам и продолжала свою благотворительную деятельность. Её доброе и большое сердце не разорвалось от горя лишь потому, что она лечила его самым дорогим лекарством — любовью и милосердием к ближним. А её благотворительность узнали не только на Урале и в Финляндии, но и в Петербурге и даже во Флоренции, городе, с которым был связан брат её первого мужа и её единственный сын… Многие, встречавшиеся с Авророй Карловной, отмечали, что даже в преклонном возрасте глаза её сохраняли вместе с дымкой печали какую-то детскую ясность выражения и чистоту. Если кто-то пытался выразить ей сочувствие в том, как тяжело сложилась её женская судьба, то она в ответ лишь пожимала плечами и никогда не соглашалась признать, что её судьба сложилась трагически...»

Если верить запискам князя Мещерского, одного из биографов рода Демидовых, за несколько лет до своей кончины, будучи уже в весьма преклонном возрасте, Аврора Карловна совершила поездку в Нижний Тагил. Целью путешествия Мещерский называет «изъятие из родового склепа останков мужа и сына ради перезахоронения их на выкупленном участке кладбища Хиетаниеми на берегу залива Лапинлахти в Финляндии».  

Последние годы жизни Аврора провела в усадьбе Хагалунд. После своей смерти она завещала этот дом городу Хельсинки, и теперь в нём располагается городской музей. Скончалась Аврора в 1902 году в возрасте 94 лет. На похороны приехали потомки её старых друзей, внуки и правнуки, некоторые приказчики Нижнетагильского завода.

В Финляндии её именем названы несколько улиц и площадей, музей и больница. В Петербурге на её бывших домах установлены мемориальные доски и существует туристический маршрут по местам, связанным с именем этой женщины. В Нижнем Тагиле имя Авроры Карловны Шернваль-Демидовой-Карамзиной было предано забвению ещё в советский период, а последний памятник, связанный с её именем, — Авроринский приют — был снесён на рубеже XX и XXI веков ради постройки торгового центра...

 

(с) 2021. Дмитрий Кужильный и Сергей Волков эксклюзивно для АН «Между строк»

 

 Уважаемые читатели!

Если вы являетесь автором какого-либо фото и ваша фамилия не указана в сноске, пожалуйста, свяжитесь с авторами или редакцией любым удобным вам способом, и мы исправим это упущение.

 

Примечания:

* Трёхрублёвик — платиновая монета Российской империи достоинством в 3 рубля, которая выпускалась с апреля 1828 года по июль 1845-го.

** Квадрупль — платиновая монета Российской империи достоинством в 12 рублей, которая выпускалась с апреля 1828 года по июль 1845-го.