10 июля 2017 года президентом Российской Федерации был подписал указ о праздновании 300-летия основания Нижнего Тагила. О том, что 8 октября 1722 года на Выйском заводе был выплавлен первый тагильский чугун, знают, наверное, не только тагильчане, но и жители всей области. Эта дата стала официальной в 1970 году после того, как на запрос Нижнетагильского горисполкома в Главное архивное управление при Совмине СССР о дате образования Нижнего Тагила в марте 1969-го пришёл официальный ответ — справка, составленная на основании документов Центрального государственного архива древних актов (ЦГАДА), касающихся истории возникновения Нижнего Тагила.
Какие же документы были найдены в ЦГАДА? Во-первых, Указ Берг-коллегии от 19 декабря 1720 года, разрешающий Никите Демидову строительство завода на реке Вые, и план Верхотурского уезда с нанесёнными на него демидовскими заводами, составленный в 1722 году. Во-вторых, план-разрез рудника Выйского медеплавильного завода и план самого завода, составленные весной 1730-го, а также выписка из «ревизской сказки» от 5 ноября 1722 года, где говорилось, что в 1722 году завод на реке Тагил начал строиться. Фигурировал в ответе на запрос и документ, подлинность которого вызывала сомнения у наших историков: выписка из ведомости о заводах Акинфия Демидова, датированная мартом 1745 года, где говорилось, что разрешение на постройку Нижнетагильского завода было выдано Демидову Берг-коллегией в 1702 году, в то время как Берг-коллегия была учреждена только в 1719-м. Полученную справку передали преподавателю НТГПИ, старшему научному сотруднику городского музея кандидату исторических наук Татьяне Константиновне Гуськовой, которая, сопоставив полученные данные с имеющимися документами, пришла к выводу, что датой рождения города следует считать день, когда на Выйском заводе произошла первая плавка чугуна. В 1972 году «Тагильский рабочий» опубликовал статью, в которой Татьяна Константиновна объясняла горожанам, откуда появилась эта дата.
Фрагмент статьи Т. К. Гуськовой в «Тагильском рабочем» (фотоскан из архивов А. Хлопотова / с разрешения владельца архива)
Надо сказать, что в советское время дата первой плавки металла или же выпуска другой продукции градообразующим предприятием довольно часто принималась историками как день рождения города. Так были установлены даты рождения Невьянска и Екатеринбурга, Карпинска и Ивделя, Краснотурьинска и ряда других городов Урала. Но такого принципа придерживались не всегда. Так, датой рождения Камышлова считается ноябрь 1668 года — время основания Камышевской слободы. Алапаевск ведёт свою летопись с весны 1639-го, когда близ реки Алапаихи возникли первые крестьянские поселения.
Если начинать отсчёт истории Нижнего Тагила с первого русского поселения, то оно появилось на месте нашего города за полвека до того, как заработали демидовские заводы на реках Тагил и Выя. Многие молодые тагильчане слышали название деревни Фотеево, а некоторые даже знают, где она находится, но о возрасте деревни не подозревают. А тем временем первые упоминания о «русской деревне Фатеевой на берегу Тагил-реки» относятся к 1665 году. Тогда почему же мы считаем годом основания нашего города 1722-й, а не 1665-й?
Историки объясняют это тем, что сама по себе деревня Фотеево «не имела градообразующих признаков». По сути, это была заимка, основанная выходцем из Краснопольской слободы Фотеем Гаевым и постепенно выросшая до небольшой деревушки в три-четыре дома, которую населяли потомки крестьянина. Никакого государственного или «служилого» значения у деревни не было: семейство Гаевых просто имело здесь несколько десятин земли под пашню и покосы, разводило домашнюю птицу и скот. Таких деревень, которые ещё называли «однодворками», на Урале было более сотни, но большинство из них исчезло ещё в первой половине XVIII века, в период промышленного развития Среднего Урала. Фотеево оказалась рядом с заводом, стала частью заводского посёлка и поэтому сохранилась.
Перемены, произошедшие в нашей стране в 1991 году, привели к всплеску интереса к истории со стороны государства. Объяснялось это тем, что новой власти нужна была новая история России. Для её составления были выделены достаточно серьёзные средства из бюджета. В госархивах стали открываться «закрытые» фонды, активно изучались частные архивы. В результате на протяжении всех 1990-х в областных и центральных государственных архивах было найдено, реставрировано и расшифровано огромное количество документов, ранее неизвестных историкам. Содержание этих документов позволило несколько иначе взглянуть на многие исторические события и процессы. В период с 2000 по 2005 год группа учёных-историков из Екатеринбурга обнаружила в фондах РГАДА ряд интересных документов, касающихся истории развития промышленности на Урале и истории нашего города.
В советское время считалось, что богатую магнитным железняком гору Высокую, возле которой появился завод, а затем и наш город, открыл рудознатец вогул Яков Савин в 1698 году, а четыре года спустя Пётр I отдал месторождение тульскому кузнецу Никите Демидову, который взялся наладить производство железа и меди на Урале. При этом внятного ответа на вопрос, почему же Демидовы принялись за разработку горы Высокой только 20 лет спустя, никто из историков дать не мог. Долгое время доказательством существующей теории появления нашего города являлась чугунная доска, отлитая на Нижнетагильском заводе и хранящаяся в местном краеведческом музее. Большинство тагильчан видели эту доску, но вряд ли кто-то вникал в содержание текста на ней. Давайте прочитаем его: «В 1702 году по именному Его Царского Величества Указу пожалован тулянину камисару Никите Демидову в Сибири, в Верхотурском уезде на реке Нейве железный завод, да место пустое при реке Тагиле и Магнитной горы, и как упомянутые, так и на оном месте другие заводы велено ему строить и размножать. В 1720 году начались строиться тагильские заводы без отданных дворцовых крестьян, собственным его Демидова коштом, и построилась к действу плотина со всем да две домны в 1725-м, а другие две домны после смерти упомянутого камисара Демидова достроил сын его дворянин Акинфий Демидов в 1726 году. А к действу изготовлен к 1727 году».
Но фактически это доказательство ничего не доказывает, а напротив, рождает несколько вопросов. Во-первых, в 1702 году Никита Демидович ещё не звался Демидовым и тем более не являлся «камисаром» (то есть правительственным уполномоченным по надзору за горными заводами). Тогда Никита Антюфеев был ещё «тульским уговорщиком», арендовавшим у казны Невьянский (с 1702 г.), Шуралинский (с 1716 г.) и Быньговский (с 1718 г.) заводы. «Камисарскую» грамоту он получил лишь в 1706 году. Во-вторых, если «место пустое при реке Тагил и Магнитной горы» было пожаловано в 1702-м, то почему завод при таком богатейшем месторождении Демидовы начали строить только 18 лет спустя? Официальная история утверждала, что Демидовы просто не умели плавить магнитный железняк и Акинфий ездил учиться этой премудрости в Швецию и Германию. Но не 18 же лет он учился этому, в общем-то, не очень хитрому делу? Мало того, в записях, сделанных в ходе ревизии Невьянского завода в 1704 году, значится: «Найдено на дворе до ста пуд нежжёного магниту, а ещё столько же доброго железа с того магниту сработанного». И выходит, проблем с переработкой магнитной руды у Демидовых не было. В чём же причина столь длительной заминки со строительством завода на реке Тагил? В-третьих, «именного Его Царского Величества Указу» от 1702 года, скорее всего, не было вовсе. В тот год Пётр I воевал против шведов при Нотебурге и физически никаким образом не мог самолично участвовать в продвижении Демидовых на Урал. А всеми делами, которые касались поисков руд и строительства заводов на Урале и в Сибири, ведал Сибирский приказ, возглавляемый думным дьяком Андреем Андреевичем Виниусом. Но даже если указ, наделяющий будущих Демидовых столь широкими привилегиями, был составлен Виниусом, вопроса это не снимает. Остаётся предположить одно: юридическая сила указа не распространялась на уже заявленные в казну месторождения. А это значит, что размытая формулировка «да место пустое при реке Тагиле и Магнитной горы» может означать, что сама Магнит-гора (более известная нам как Высокая) на тот момент уже принадлежала казне.
В 2005 году ситуация прояснилась. Найденные в фондах РГАДА документы рассказали, что пальма первенства в открытии ряда богатейших рудных месторождений на Урале принадлежала «сыну боярскому» Михаилу Афанасьевичу Бибикову. До недавнего времени об этом человеке мы знали очень мало. Его имя не упоминалось даже в справочной литературе. Только в энциклопедии «Металлурги Урала» о нём была дана краткая справка: «Бибиков М. А. (даты жизни и смерти неизвестны). Тобольский «сын боярский». Организовал поиск и плавку металла на Урале, в том числе в районе горы Магнитной. Один из строителей Невьянского завода (кон. XVII — нач. XVIII в.)».
«Сыны боярские» — это сословие, существовавшее в Московском государстве с конца XIV по начало XVIII века. «Сыны боярские» наряду с дворянами несли обязательную военную или гражданскую службу. Во времена реформ Петра I все служилые люди были объединены в единый класс — дворянство, а в 1707 году сословие «сынов боярских» было упразднено на европейской части России. В Сибири и на Урале сословие просуществовало до 1821 года.
Найденные в РГАДА документы позволяют рассказать о жизни Михаила Афанасьевича Бибикова полнее. Промеж верхотурских бояр, большинство из которых были выходцами из «служилой мелкоты», Бибиковы заметно выделялись своей родовитостью. Они являлись представителями старинного тверского боярского рода, потомками ордынских ханов и однородцами известных боярских семей Нагих и Собакиных. Отец Михаила Афанасий Бибиков из Твери был переведён поначалу в Тюмень, а затем «по его же челобитью» — в Верхотурье, где и умер пять лет спустя. Его сын Михаил по переписи 1666 года значится «подрослем сына боярского 16 лет», но ещё не повёрстанным в службу. Служебная карьера Бибикова началась в 1669–1670 годах с составления «переписных и перемерных книг Верхотурского города». В период с 1670 по 1680 год дважды был приказчиком Тагильской слободы, а также исполнял обязанности приказчика в Невьянской, Арамашевской, Аятской, Краснопольской и Чусовской слободах. В 1686-м занимался подготовкой к проведению Ирбитской ярмарки. В 1687 году был создан Верхотурский разряд: Верхотурье вывели из подчинения Тобольску. Это открыло новые возможности по службе для верхотурских «детей боярских», в том числе для Михаила Бибикова. В 1692 году он был послан проверять деятельность туринского воеводы Богдана Челищева. Дело привело к отставке заворовавшегося воеводы.
Слухи о принципиальном и честном чиновнике из Верхотурья дошли до Москвы. В 1696 году из столицы приходит распоряжение провести переучёт и описание рудных мест Верхотурского уезда. Главой экспедиции становится Михаил Бибиков. Это назначение было неслучайным. За 30 лет службы на Урале Михаил Афанасьевич хорошо изучил местность, населённые пункты и людей, проживающих в них, получил богатый административный опыт. В том же году Бибиков отправил в Сибирский приказ первое донесение, где были описаны три месторождения, ставшие впоследствии сырьевой базой для Алапаевского завода. В следующем донесении, отправленном весной 1697 года, уже содержалась опись горы Магнитной: «У Тагил-реки, близ от вогульских изб да заимки Фадеевой, найден мною был камень-магнит, и оного тут целая гора. А близ оной горы видено мною место угожее, чтобы ставить кричные фабрики для жжения того магниту».
А что же Яков Савин? В 1698 году, то есть год спустя, верхотурский воевода Дмитрий Петрович Протасьев отписал в Сибирский приказ: «Камень магнит сыскал Верхотурскому уезду Краснопольской слободы от деревни русских людей Терёшки Фадеева и от реки Тагилу версты две в горе вогул Яков Савин, рудознатец». Как оказалось, Яков Савин состоял при экспедиции Бибикова проводником. В донесениях Бибикова он значится как «ясашный охотник верхотурский и проводник». Позднее его имя ещё дважды появится в летописи Урала благодаря челобитным, поданным им на имя «горного командира» Татищева и берг-мейстера Блиера. Челобитные эти содержали жалобы на Демидовых: якобы тульские «уговорщики» обманули Савина, не заплатив денег за указанное им месторождение железной руды на Магнит-горе. Татищев быстро разобрался в сути конфликта: вогул, принимавший участие в экспедиции Бибикова, решил продать тулякам уже открытые руды. А дальнейший «розыск» установил, что десятью годами ранее Яков Савин попытался получить вознаграждение «за магнитную гору» с верхотурского воеводы Протасьева, но у того не оказалось денег в казне. К слову, такие двойные и даже тройные «заявки» рудных мест вогулами были в конце XVII — начале XVIII века обычным явлением: воеводы на Урале часто менялись, в текущие дела вникали по нескольку лет и обмануть их было несложно. Чем частенько и пользовались коренные жители уральских гор. Тем не менее в советский период пальму первенства в открытии Магнитной горы историки отдали Якову Савину как персонажу «пролетарского происхождения», а имя «боярского сына» Михаила Бибикова было предано забвению.
Успех экспедиции 1697 года продвинул Михаила Афанасьевича вверх по карьерной лестнице. Из всех участников рудных изысканий именно Бибиков был взят на особую заметку в Москве. Уже 10 мая 1697 года царь Пётр I приказал верхотурскому воеводе: «И вы б в те места, где магнит и вышеописанные железные руды явились, и на реку Реж послали с Верхотурья сына боярского Михайлу Бибикова». В то же время глава Сибирского приказа Андрей Андреевич Виниус начал активно лоббировать строительство железных заводов на Среднем Урале. По его предписанию Бибиков составил чертежи строительства сразу четырёх заводов на Урале. «Фабрики те следует завести при Магнит-горе, на речках Вые да Нейве, да близ Каменки, с плотинами и о двух домнах, а места там угожие есть», — писал Виниус в донесении царю.
Наказ из Сибирского приказа «о управлении заводском» Михаилу Бибикову был дан в Москве в 1699 году. Из открытых рудных мест царь долгое время отдавал предпочтение горе Магнитной на Тагил-реке, однако окончательное решение было определено за Бибиковым, который в конце концов начал со строительства двух заводов: на реке Вые и близ деревни Федьковки на реке Нейве. По этому поводу он отписал в Сибирский приказ: «От Невьи реки, от деревни Федьковки полторы версты, на той руде и около руды бору длиннику 8 вёрст, поперечнику 2 версты. И под деревнею Федьковкою для железнаго заводу и молотовых больших мехов подъёму плотину построить мочно и угодно. А железо до Тобольска зимним санным путём да через Верхотурье к Соли Камской на возах возить мочно».
Строительство медного Выйского завода началось в 1699 году, буквально через месяц после назначения Бибикова. Правда, спустя полгода стройка сгинула в пламени пожара: то ли работные недоглядели, то ли местные вогулы, недовольные перспективой соседства с казённым заводом, подожгли — никто не знает. На месте сгоревшего завода в 1720 году Демидовы начнут строить Выйский медеплавильный завод. А в марте 1700-го Михаил Афанасьевич начал строить и Федьковский (Невьянский) завод. Он тоже сгорел, но Бибиков начал строить его заново, перенеся место завода немного подальше от деревни. Затем по указу от 19 июня 1701 года Бибикова сменил присланный из Москвы Семён Викулин. Новый управляющий принял от предшественника будущий Невьянский завод уже со всеми строениями, оборудованием, запасами руды и угля. Плотина была готова, производственные помещения в основном построены. Оставалось поставить домны, для чего требовались особые навыки, которых у Бибикова не было, но ими обладал Викулин. Этим же указом тобольскому воеводе было предписано «завесть завод у горы Магнитной». Управляющим новым строительством был назначен Михаил Бибиков.
Успешный пуск Невьянского завода привёл к тому, что из Подмосковья в помощь Михаилу Афанасьевичу Бибикову был отправлен обоз с плотинным и доменными мастерами и годичным запасом провианта. Царь вознамерился как можно быстрее запустить казённые заводы на Урале и, как свидетельствуют документы тех лет, объединить Невьянский, Тагильский и Каменский заводы в единый оружейный «холдинг». Для этого все три завода были переведены под юрисдикцию Тобольского воеводства. Однако начавшаяся с неудачи под Нарвой война со Швецией внесла коррективы в петровские планы. В первые же месяцы войны казна стремительно опустела и финансирование строительства трёх уральских заводов было сокращено. В наказе главы Сибирского приказа, присланном на Урал в конце 1701 года, Бибикову предлагалось выбрать из трёх строящихся заводов один и запустить его, чтобы как можно скорее получить готовую продукцию — металл и «воинские припасы», столь нужные для русской армии и флота. Михаил Афанасьевич выбрал Невьянский завод, где вот-вот должны были заработать домны. В то время как на Тагильском заводе были построены лишь несколько сараев, избы для мастеровых, сделана разметка плотины и заложены фундаменты двух «фабрик». Каменский завод также был ещё далёк от пуска. В 1702 году строительство Тагильского завода шло еле-еле и заключалось в подготовке к возведению двух домен, заготовке магнитного железняка и строительного леса. Весной 1703-го работы на Тагильском заводе были полностью остановлены: кончились деньги. Бибиков организовал хранение инструментов и добытой руды, а сам выехал в Верхотурье, где его ожидало новое назначение.
Почти 17 лет простоял недостроенный Тагильский завод. За эти годы запасы магнитной руды и угля демидовские приказчики вывезли в Невьянск, заготовленный лес, инструменты и гвозди растащили живущие поблизости поселенцы. Ожила стройка только после того, как в 1720 году Демидовы получили Берг-привилегии на строительство заводов на реках Выя и Тагил. В 1722 году первый чугун был выплавлен на Выйском заводе, а три года спустя заработал и Нижнетагильский железоделательный завод.
Исчисление возраста Нижнего Тагила с 1722 года давно стало привычным для горожан. Но обнаруженные архивные сведения о начале промышленного освоения Урала вполне могут стать ещё одной страницей славной истории нашего города.
© 2024. Д. Г. Кужильный для АН «Между строк»
При подготовке материала использованы источники:
1. Курлаев Е. А. Старый Невьянский завод / отв. ред. М. Е. Главацкий. Екатеринбург, 2001.
2. Курлаев Е. А., Манькова И. Л. Освоение рудных месторождений Урала и Сибири в XVII веке: у истоков российской промышленной политики. М., 2005.
3. Курлаев Е. А. «Зарождение металлургической промышленности на Урале в XVII — начале XVIII вв.», эл. версия. Екатеринбург; Н. Тагил, 2007.
4. Литература и архивные материалы, перечисленные в библиографическом указателе «История Урала» (сост. Н. П. Милинькова и О. А. Мельчакова), СПб, 2000.
