Летом прошлого года в Нижний Тагил, как и в другие города России, хлынул поток беженцев из Украины. В начале сентября у тысяч людей, приехавших из Донбасса, появилась надежда вернуться на родину – в Минске представители конфликтующих сторон подписали соглашение о прекращении огня, а самопровозглашённым Донецкой и Луганской республикам был обещан «особый статус» в составе Украины. Масштабные боевые действия приостановили, но ополченцы и солдаты Нацгвардии продолжают артиллерийские удары, из-за которых продолжают страдать мирные жители.
«Хватит с нас, натерпелись!»
Супруги Лариса и Матвей Штин оставались в Донецке до последнего. Ещё полтора месяца назад у семьи был свой дом. До военного конфликта супруги держали своё хозяйство, а их дети – шестилетний Давид и пятилетняя Дарина – посещали садик и спортивную секцию. В конце ноября на их земельный участок упал снаряд, от осколков частично пострадал дом. Оставаться было больше невозможно.
«Терпели до последнего, пока нашего дома не стало! О каком перемирии на Украине может идти речь, если нас бомбят каждый вечер. Окраины Донецка уже почти сравняли с землёй, в центр не так часто бьют как по частному сектору», - разрыдавшись, говорит Лариса Штин.
Снаряд, угодивший во двор семьи после официального перемирия, стал последней каплей. Супруги с детьми добрались своим ходом в Белгород. Там им удалось подзаработать на билеты, чтобы перебраться в Нижний Тагил к отцу Матвея, о котором они ничего не знали уже 20 лет. На руках у семьи были только листочек с адресом, пожелтевшая старая фотография и собранный заранее «тревожный чемоданчик» с документами.
«Там у нас в Донецке идут бои, несмотря на то, что и объявлено перемирие. Его не соблюдает «Правый сектор», или, как их там, Нацгвардия. – рассказывает Лариса Штин. – Вечером бомбят, на улицу выходишь – танки, а где-то слышно систему «Град», аж дом ходуном ходит. По привычке от страху хватаешь детей, ломик (на случай, если завал будет), еду и бежишь в подвал, а по дороге объясняешь детям, что это всего лишь гром. Чуть бомбежки стихнут – выходишь и осматриваешься, что взорвалось на это раз».
Семья Штин жила в поселке Александровка, считающемся пригородом Донецка, – там размещается отряд ополченцев. Соседний посёлок Марьинка занимает Нацгвардия. В ходе перестрелок двух сторон конфликта под удары артиллерии часто попадают мирные жители и их дома. Во время очередного боя между ополченцами и украинской армией сильно пострадал дом Штинов, а их пожилой соседке вместе с сыном спастись не удалось.
«Через четыре дома от нашего, за бетонной перегородкой стояли ополченцы. Муж в ополчение не пошёл, ведь если его убьют, то куда я одна с двумя детьми? Но у него там были знакомые, поэтому мы иногда заранее знали о предстоящей бомбёжке. Районы, где стоят ДНРовцы долбят по-страшному, а где Нацгвардия – не трогают совсем. Наш посёлок потихоньку уничтожают. После того как снаряд, разорвавшийся у нас во дворе, не долетел до дома всего пару метров, поняли, что хватит с нас, натерпелись! Сначала тянули с переездом, а потом поверили в перемирие, а ведь его там как не было, так и нет! Обстрелы и перестрелки не прекращаются», - добавляет беженка.
Как рассказывает Лариса Штин, в Донецке у неё осталось много родственников, с которыми они поддерживают общение через социальные сети. Мать осталась в посёлке Калиновка недалеко от Горловки, с ней связь держать сложнее из-за проблем с сотовой связью и интернетом. Лариса уговаривает всех переехать в Нижний Тагил и попробовать начать жить заново.
«Вот недавно невестка моя пишет, что в районе Текстильщик Донецка уже руины: “Привет Лариса, как дела? У нас тут пипец как бомбят, будто в последний раз! Но у нас всё нормально. Горловку из вертолетов обстреляли. Мама твоя тоже хорошо, хотя и её Калиновку сильно бомбят”, – показывает женщина смс-сообщение. – Так и что же? Где это перемирие? За родных очень страшно».
От войны в неизвестность
Чудом оставшись в живых поле очередной бомбежки, супруги схватили «тревожный чемоданчик» с документами, собрали детей, записали тагильский адрес отца Матвея и двинулись к железнодорожному вокзалу. Там ополченцы организовали пункт автобусных перевозок для местных жителей, покидающих Донецк. Тогда Штин не задумывались, что будет дальше. Их главной задачей стало уберечь себя и двоих детей.
«Об этом ударе нас предупредили. Мы были готовы и на всякий случай заранее сложили все необходимые документы, чтобы экстренно уехать, и как оказалось не зря. Из Донецка на автобусах ополченцы вывезли нас и ещё человек 50 окольными путями в посёлок Майский, недалеко от Белгорода. Когда приехали туда, нас разместили в какую-то местную общагу. Потом Давид с Даринкой отравились: всё-таки вода и еда не привычная для них. Нас на две недели положили в больницу. Муж за это время подзаработал денег на билет до Тагила. Мы и поехали к отцу моего мужа. Правда, он видел его лет 20 тому назад, так как семья у него была в разводе, а я знала его только по фото и рассказам. Поехали только с адресом на руках. В Тагиле вышли с поезда – все легко одеты, растрёпаны, дети в осенних вещах – и стали расспрашивать, как добраться на нужную нам улицу. Люди добрые тут, помогли нам. Только вот отца мы так и не нашли. По адресу, который нам был известен, проживали уже другие люди. Соседи рассказали, что спился он, сбомжевался, а квартиру давно продал. Что делать и куда идти дальше, мы не знали. Да и с документами беда – их переводить нужно. Денег в кармане ни гроша. Не думали мы, когда от войны бежали, что и тут нелегко устроиться будет».
Получить помощь от властей семье Штин не удалось. Бюрократические препоны оказались сильнее здравого смысла, и, если бы не помощь простых тагильчан, супруги с детьми остались бы на улице.
«В администрацию [города] обратилась за помощью, чтобы нам помогли с одеждой для детей, ведь приехали мы в осеннем. Они направили нас в «Красный крест» и добавили, чтобы мы перевили документы с украинского на русский, тогда они нам смогут помочь с садиком. В «Кресте» нам пообещали перезвонить и оказать помощь, но пригласили всего лишь на новогоднюю ёлку моих детей. О нашем существовании знают и в УФМС, и в администрации, и в «Красном кресте», а что толку? Хорошо, что мир не без добрых людей. В первые же дни нас приютила очень хорошая женщина. Она помогла нам с одеждой, квартирку для съёма однокомнатную подыскала. Я общалась и с другими беженцами, они мне рассказали, что помощь оказывают в основном только неравнодушные люди и простые работяги, как и мы».
Глава семейства Матвей Штин по приезде в Нижний Тагил сразу же кинулся искать работу на стройке. На родине мужчина зарабатывал деньги ремонтом и строительством. Его приняли в одну из фирм, правда, неофициально. Штины сняли однокомнатную квартиру на улице Циолковского. За месяц семья платит 8 тысяч рублей плюс оплата коммунальных услуг. Хозяева квартиры «даже не сделали скидку», хотя супруги рассказали о том, что они из Донецка.
«Мужу на работе выплатили аванс заранее – чтобы было, чем расплатиться за квартиру. Ему обещали платить около двадцати, а я пока не могу найти работу, ведь нужно сидеть с детьми. В садик их трудно оформить, но пообещали выделить для них места. Давиду осталось-то немного, ему скоро 7 лет, а Даринке ещё два года ходить. Раз пока с устройством проблемы, чтобы дома не скучали, я их пристроила в спортивную школу, нас взяли бесплатно, как узнали, что мы беженцы. Дочку на художественную гимнастику, а сына на каратэ».
Сейчас Штин обзаводятся новыми знакомствами, общаются с соседями, гуляют.
«Я на гимнастике уже с девочками подружилась. Мою лучшую подружку зовут Кристина. Мы с ней вместе тренируемся и играем в зале, и ещё здесь ёлка красивая, и мультики интересные, и дяденьки не стреляют», - рассказывает пятилетняя Дарина.
«Мне не важно, останемся ли мы в Украине или добьёмся независимости. Мы мира хотим!»
«Понимаете, 20 лет Украина была независимой, и Юго-Восток работал на Киев, кормил его. У нас ведь шахты, металлургические заводы, и мы им большую часть отдавали, а с них денежной отдачи никакой не было. И, устав от этого, Донецкая область хочет быть просто независимой, работать на себя, поднимать свой край, – поясняет женщина. – Сложить оружие и сдать Донбасс ополченцы не смогут даже по моральным соображениям, они не простят Нацгвардии сотни убитых детей, а если они всё-таки уступят, местное население вырежут. «Правый сектор» ведь фашистам и бандеровцам чуть ли не в ноги кланяться готов, поэтому нам не сладко будет при их власти».
Женщина признаётся, что в политике не разбирается, а все её суждения основаны на информации из телевизора. В мае 2014 года она, как и многие её соседи проголосовали за независимость ДНР, но тогда они надеялись на «крымский сценарий». Если бы ей пришлось выбирать сейчас, то она бы своё решение, наверное, поменяла. По словам Ларисы, все простые жители юго-востока Украины мечтают только об одном: о мире. Они устали от непрекращающихся бомбёжек, звуков реактивных истребителей и скрежета гусеничных колёс танка по асфальту.
«Мы мира хотим! Мы хотим, чтобы детки наши учились и жили на мирной земле. От политических вопросов мы далеки, но скажу вам точно, что если сторонники ДНР сложат оружие, лучше мы жить не станем, нас либо вырежут, либо голодом сморят, как простую рабочую силу. Знакомые, которые уехали в Киев, жалуются, говорят очень им там трудно, относятся к ним по-скотски. Мне лично не важно, останемся ли мы в Украине или всё-таки добьёмся независимости, главное, чтобы всё было мирно. Если там будет мир, возможно, мы и вернёмся обратно, но от нашего дома уже ничего не осталось…»
Маленькие Давид и Дарина очень рады, что наконец-то переехали в тихий и спокойный город.
- Мам, а за Украину может быть стыдно? Ведь там стреляют, убивают, а тут тихо в России, – рассудительно спрашивает свою маму Дарина.
-Да, Дариночка, может быть, – отвечает мама.
Автор: Кристина Май
