«Они называли себя китами. Они задыхались от ощущения собственной никчёмности. Они забывались тяжёлым сном, а затем просили разбудить их в 4:20, чтобы выброситься на берег неба. Ведь они думали, что завтра не настанет» (Анна Бергстрем).
Изображение кита на аватарке ребёнка вместо фотографии, а вместо фамилии – пугающее «Холод», состоит в странных группах в соцсетях, замкнулся… Когда родителям стоит всё бросить и срочно спасать своего ребёнка? Поскольку «группы смерти» с депрессивным и шок-контентом, доводящие подростков до самоубийств, добрались до провинции, АН «Между строк» совместно с психологом и правоохранителями подготовило конкретные рекомендации для родителей.
В одном из самых крупных сообществ во «ВКонтакте» (более 45 тысяч подписчиков), посвящённом данной тематике, при беглом поиске мы обнаружили 25 подростков из Нижнего Тагила младше 18 лет со статусами «задыхаюсь», «век грустных детей» и пр. Все они, утверждают специалисты, находятся в зоне высокого риска.
За прошедший 2016 год отделением полиции по делам несовершеннолетних в Нижнем Тагиле было зафиксировано шесть попыток суицида среди подростков. В два раза больше, чем в 2015-м. По словам начальника отделения Татьяны Пинаевой, эти попытки не были завершены, но некоторые из них имели «тяжкие последствия для здоровья».
«14-летняя девушка решила напугать своего молодого человека, с которым у неё произошёл конфликт, и в результате оказалась в коме. Конечно, это сказалось на её здоровье, как физическом, так и психическом, – говорит Пинаева. – Эта девушка нам подробно рассказывала об одной из таких групп. Было приглашение даже лично собраться членам этой группы на заброшенной стройке на Максарёва, 7. Там собирались довольно взрослые люди, старше 18-ти лет, жгли костры и демонстративно резали себе вены. Но не до такой степени, чтобы умереть, а вот появилась капелька крови – они ею на огонь брызгают».
Вся страна всерьёз заговорила об угрозе из соцсетей в прошлом году, когда их заполонили киты и бабочки, которые стали символами самоубийства и короткой жизни: якобы первые выбрасываются на берег для прекращения жизни, вторые живут один день. После публикации «Новой газеты», автор которой утверждал, что организованная группа лиц в сети причастна к самоубийствам более 130 подростков по всей России, силовые ведомства инициировали проверки. Сейчас под стражей ждёт суда администратор одной из «групп смерти» Филипп Будейкин (Филипп Лис), задержанный 15 ноября 2016 года в Московской области. По статье 110 УК РФ «Доведение до самоубийства» ему грозит до пяти лет лишения свободы. В начале января уже этого года депутаты Госдумы и правоохранители предложили ввести уголовную ответственность за склонение к суициду посредством интернета. По информации главы Следственного комитета России Александра Бастрыкина, только за прошлый год следователи выявили более 700 интернет-экстремистов. И вот на этой неделе стало известно, что в Минздраве РФ на согласовании находится учебная программа для педагогов, которая поможет распознавать склонных к суициду детей. Участие тагильских школьников в подобных группах обсуждалось и на недавнем собрании педагогов. Чиновники от образования попросили учителей вместе с родителями оградить детей от опасных групп в соцсетях.
Рекомендации родителям мы систематизировали, для удобства объединив в три группы. Комментирует директор нижнетагильского Центра семейной терапии и консультирования Дмитрий Винокуров.
.jpg)
Если пацан играл в футбол во дворе, он придёт разгорячённый, радостный, скажет: «Мама, я есть хочу». А здесь он другой. Это дети, которые тихо пробегают, пряча глаза, потому что не хотят, чтобы увидели их слёзы, не хотят, чтобы увидели их плохое настроение, эти дети не высыпаются, они приходят заспанные в класс, и их никто не спросит: «А что с тобой? Что случилось?» Их просто ругают. Их не спросят: «Наверное, у тебя что-то случилось?» То есть первые пропуски уроков, понижение успеваемости, старается не показываться на глаза, какие-то непонятные действия… Здесь не надо быть специалистом, это просто по-человечески понятно!
Это может случиться в любой семье, если подросток остаётся один на один с проблемами взрослого мира. У меня есть клиенты как и из лучших гимназий, так и из школ на окраине. Это не показатель. Есть и полные семьи, где родители с двумя высшими образованиями, которые сокрушаются: «Как же так, он хорошо учился, он ходил на все кружки». Да, а что было у него в душе?
Мама привела ко мне сына, всего забинтованного, он всё время ломает руки, ломает ноги – экстрим, горные велосипеды, – в общем, попадает в угрожающие жизни ситуации. И в очередной раз она узнала, что он ещё и употребляет наркотики, это было последней каплей, и она его привела. Сам парень говорит: «У меня всё в порядке, меня мама привела». Мама наедине мне рассказала, что, оказывается, в семье произошла трагедия: было убийство, один родственник убил другого родственника, это была жуткая семейная тайна за семью замками, и сын ничего про это не знает, потому что ему никто про это ничего не рассказал. И вот этот взрослеющий мальчик попадает во все мыслимые и немыслимые ситуации, которые связаны со смертью. Это описанный психологический механизм. Если семье не хватает смелости посмотреть в глаза своему ребёнку, что-то признать, поговорить, то обычно появляется кто-то, обычно самый младший в семье, который сделает всё возможное, чтобы позвонить во все колокольчики и сказать: «Здесь что-то нехорошее, есть что-то, что я не понимаю, но чувствую своим внутренним компасом». Спрашивают родители: «А на какую тему с ним говорить?» А он своим поведением показывает, на какую, это что-то про смерть. И когда я рассказал об этом маме, она сказала: «Нет, я не готова…» И они ушли. И я не знаю, жив ли сейчас этот мальчик. Я предполагаю, что он, идя по лезвию ножа, когда-то не подрассчитает и погибнет. И это будет закономерным итогом некоего внутреннего решения семьи.
Раньше дети в таких критических ситуациях писали записки, у меня есть в архиве подобные «я маленькая серая мышка» и так далее. А сейчас это социальные сети. Конечно, нужно понимать, что это подростковый возраст и они учатся справляться со взрослыми проблемами, в том числе обращаться с темой смерти, но если на странице изо дня в день такие ужасающие картинки, то это повод отложить все свои взрослые дела, отпроситься с работы, взять отгул и спросить ребёнка: «Как твои дела, как ты живёшь, что происходит в твоей жизни? Я не видела тебя уже целый год (не считая пяти минут утром и вечером)».
Мамы спрашивают: «Как наши дети клюнули на такое?» А потому что это единственное место, где им сказали, что они нужны. Администраторы группы с ними разговаривали каждый день. Они писали, отвечали, говорили: «Ты нам нужна, ты только должна доказать». И всё, и дети откликаются, как мотыльки летят на эту свечу, потому что они кому-то нужны. Вдруг появляется кто-то, да ещё в ореоле такой таинственности, избранности – и всё, они туда потянулись. Я стучусь, меня рассматривают, включают, то есть я становлюсь частью чего-то большого и важного. Другой вопрос, если бы это было позитивное начало, позитивная группа, но это не так… И если бы на их месте был взрослый человек, он бы сказал: «Пошёл ты со своими предложениями и условиями». А у детей не было другого выхода, они лучше сделают то, что от них требует администратор группы, но зато они будут частью этой группы, в которой их приняли.
Родители говорят: «Ну да, я оплеуху ему дал, но он же заслужил», «Ну сказала я ему, чтоб глаза мои его не видели». Поймите, что психика ребёнка, душа ребёнка принимает слова буквально.
Школа. С этим приходят каждую неделю две-три семьи. Учительница говорит: «Ты обязан, ты должен» – начинает снежный ком накручиваться, а если кто-то из одноклассников тоже вслух скажет «ты дебил» – это ситуация унижения, страшного оскорбления, давления школьной системы. Ему стыдно, ещё больше ничего не понимает. Это не его вредный характер, это чудовищный стресс, с которым он не может справиться без помощи. Первая стратегия защиты – бегство, он не хочет, чтобы его снова оскорбляли, в итоге ещё больше отстаёт. Вторая стратегия – выпустить иголки. Огрызается. Но он проигрывает учителю, потому что у того власть. Всё приводит к тому, что вектор агрессии разворачивается, наступает аутоагрессия – причинение вреда себе. Он назло режет себе вены, он назло причиняет себе боль – «вот они потом поплачут ещё все». Он не хотел умирать, он просто своим уходом хотел решить все проблемы.
Наркотики. У нас же в городе ведь никуда не делись потребители наркотиков. И те, кто в 90-е были подростками-наркоманами, они сейчас выросли, родили детей, но продолжают употреблять наркотик. У нас же как не было реабилитационной службы для них, так и не стало. Ребёнок всё видит: папа приходит со странными глазами, закрываются с мамой с ванной, что-то они там делают, потом папа никакой, а ребёнок рассказать об этом никому не может, к кому он обратится?
Или сокращения на работе, останавливаются предприятия, отпуска неоплачиваемые – это жуткие стрессы в семье. Семья-то выживет, ну мы же понимаем, что всё равно это как-то рассосётся, но для ребёнка это катастрофа! Он чувствует, что родители страдают, что отец в панике, и вообще сейчас до ребёнка руки не доходят.
Это могут быть и сексуальные злоупотребления, насилие над ребёнком, у нас в городе тоже с этим большая проблема. И если ребёнок это проживает и это никто не замечает, то рано или поздно всё может закончиться суицидальной попыткой. И эти группы в социальных сетях им кажутся единственным спасением, сплочением единомышленников, пусть даже для этого придётся умереть.
До сих пор неизвестно, кто точно и с какой целью стоит за всем этим, толкая детей на самоубийство. По мнению некоторых экспертов, за созданием подобных пабликов могут стоять представители различных сект и экстремистских организаций, настолько отлаженной представляется сейчас эта система, к которой приложили руку специалисты в области манипуляции сознанием. Главный совет родителям от наших экспертов: превратитесь в одно сплошное внимание. Досконально изучайте профиль ребёнка в соцсетях и, прежде всего, изучайте своего ребёнка, будьте для него буквально близким человеком. Не жалейте на это время. От этого слишком многое зависит.
«Вспомните трагическую историю подростков из Пскова, – резюмирует психолог Винокуров. – Всё в них кричало о потребности внимания, они всё делали, чтобы их видели и их заметили, чтобы быть нужными. Я потом посмотрел эту запись, они не хотели умирать, они переживали, почему так мало людей смотрят трансляцию в интернете, они ждали… А в кустах сидела полиция, ни один психолог с ними не поговорил… Там, возможно, тоже нет службы психологической помощи в таких ситуациях, как и у нас в Нижнем Тагиле отключён такой кризисный телефон, который работал до этого почти 20 лет, и таким детям некуда податься. Их можно было спасти, с ними никто даже не попытался разговаривать. Они ждали. А им никто из взрослых не сказал: “Слушайте, вы очень красивые ребята, вы очень любите друг друга, вы важны нам. Вы сейчас в жуткой ситуации, мы вас видим”. Только потом мы узнали, что перед этим у них была ссора с родителями, перед этим их ругали, перед этим их хотели разлучить. Дети говорили: “Если мы сейчас сдадимся, нас же разлучат, ты будешь сидеть в мужской колонии, я – в женской. А тут хотя бы последние два часа мы будем вместе, хотя бы мы нужны друг другу”. Вот чего они хотели. Быть нужными».
Автор: Павел Булатов
Агентство новостей «Между строк»
Фото: соцсети
