«Мне мерзко оттого, что есть политики, которые детскими руками создают себе имидж», — говорит об оппозиционере Алексее Навальном директор школы № 32 Галина Масликова, которая год назад была избрана депутатом Нижнетагильской городской думы. Будучи выдвиженцем от «Единой России» и членом команды экс-мэра Сергея Носова, она набрала на выборах 4952 голоса избирателей, обойдя своего коллегу директора НТИ-УрФУ и бывшего коммуниста Владислава Потанина. Галина Масликова называет себя человеком системы, не считает Навального взрослым и мечтает, что когда-нибудь 32-я школа, наконец, переедет в новое и современное здание. Об опасностях ЕГЭ и «голых» фотографий учителей в социальных сетях, а также о безграмотности современных школьников директор элитной школы Нижнего Тагила рассказала в интервью АН «Между строк».
— 1 сентября порог 32-й школы переступили 80 первоклашек. А вы помните, с какими надеждами и переживаниями встречали своё 1 сентября?
— С большой радостью шла в школу, она находилась недалеко от моего дома, 19-я, родная и любимая, теперь это 18-я гимназия, она объединила в себе 18-ю и 19-ю школы. 1 сентября всегда был для меня праздником, потому что я училась с радостью, была хорошей и ученицей, и студенткой. Конечно, были определённые трудности, неделю я проходила в продлёнку. У родителей не было возможности меня забирать — папа работал начальником управления «Уралэлектромонтажа», мама — заместителем гендиректора «Уралхимпласта», они посвящали себя работе круглые сутки. Бабушек и дедушек здесь не было. Но несильно продлёнка срослась с моим чувством свободы, и я быстро привыкла возвращаться домой с ребятами. Мама обеспечила мой быт, потом начались занятия в музыкальной школе, танцевальной. Страхов не помню. Не все предметы любила, хотя училась на отлично, — черчение, например, ненавидела. Рисование не мой предмет, я это сразу поняла. Видимо, поэтому нашла такого супруга, который замечательно рисует и красиво пишет. Противоположности притягиваются (смеётся). Не сказать вообще, чтобы была паинькой, ботаником в школе — нет! Я могла отстаивать свою точку зрения, дискотеки любила, с мальчишками дружила.
В учительницу я играла ещё в детском саду. Папа моей мамы был директором школы на селе. По заданию партии его направили открывать там школу, и он начал обучать грамоте всех, начиная с собственной будущей жены. Потом он ушёл на фронт и погиб под Сталинградом. Мама совмещала работу с преподавательской деятельностью в УПИ. Есть, наверное, какая-то педагогическая жилка в генах. Когда выбор профессии предстоял, я металась между математикой и иностранным языком и поняла, что педагог вбирает в себя всё: здесь и творческое начало есть, и научное.
— Чтобы ребёнок учился в элитной школе, некоторые родители специально покупают квартиры по закреплённым за 32-й адресам. Как вы относитесь к этому? Притом что зачастую родители переоценивают возможности ребёнка, и многие с серьёзной нагрузкой в школе не справляются.
— Если семья ориентирована на получение полилингвального образования, конечно, она хочет, чтобы ребёнок обучался у нас. Более того, в городе проживает много семей с немецкими традициями, корнями, которые имеют двойное гражданство, и они заинтересованы в том, чтобы их дети осваивали углублённо немецкий язык. У нас здесь обучается уже четвёртое поколение ребят одной семьи. Но не всегда получается сюда попасть — ограничено количество вакантных мест, да и нагрузка очень большая, здесь определённое интеллектуальное насилие происходит. Уже в начальной школе дети изучают углублённо немецкий язык, потом идёт обязательное освоение английского и французского языков. Это восприятие огромной информации, для которого нужно иметь ещё и очень хорошее физическое здоровье. Не случайно в нашей школе очень многие дети занимаются спортом, чтобы гармонично развиваться.
У нас, как и в других школах, есть ребята, которые пришли по прописке, и те, кто смог поступить на вакантные места. Ежегодно мы открываем курсы подготовки детей для их адаптации к школе. В течение всех занятий ведём карту наблюдений, проводим диагностику, а по окончании курсов идёт собеседование с родителями, когда мы говорим им, способен ли их ребёнок освоить программы повышенной сложности.
— Ранее в мэрии Нижнего Тагила сообщали, что в 2020 году здание 32-й школы закроют на реконструкцию и детям придётся учиться в микрорайоне Александровский-2. При этом для строительства новой школы ещё не готова даже проектно-сметная документация. Вы действительно переедете на ГГМ?
— Будет ли школа переезжать в другое здание и когда это произойдёт, мне трудно сказать. Много уже ходило разных слухов и легенд, я сама из СМИ узнавала о том, что для нас построят школу на Муринских прудах, в Александровском. Писали, будто здесь школа будет, на этой территории. В течение учебного года мне звонили родители, говорили о том, что они приобретают квартиры по тем адресам, которые будут закреплены за школой на Муринских прудах. Приходилось разъяснять, что со мной пока не было на этот счёт никаких бесед. Но я думаю, глава города, а им, убеждена, скоро станет Владислав Юрьевич Пинаев, и управление образования примут правильное решение относительно размещения школы.
Новое здание 32-й школы — моя мечта и самая большая жизненная проблема, потому что решение её зависит не от меня. Здание устарело, в том числе морально, идёт большая нагрузка на коммуникации. Мы потихонечку проводим ревизию горячего и холодного водоснабжения, в этом году с теплом пришлось повоевать. Да, все требования для реализации образовательного процесса сейчас выполняются, но мои ученики и педагоги достойны лучших условий, потому что качество образования, которое они демонстрируют на протяжении многих десятилетий, достойно уважения. Очень хотелось бы, чтобы у нас были современные лаборатории, спортивный зал, укомплектованный всем необходимым оборудованием.
Но все наши мечтания могут быть реализованы только при достаточном финансировании. Строительство современной школы или реконструкция и её содержание — серьёзная нагрузка на бюджет муниципалитета. Вот у меня на столе лежит проект реконструкции школы от 2007 года, сам проект «Тагилкоммунпроект» сделал за 3,4 миллиона рублей.
Работы были отложены сначала из-за экономического кризиса, затем вышли новые требования САНПиН. Согласно им, тот земельный участок, который закреплён за образовательной организацией, не рассчитан по своим масштабам на имеющееся количество учащихся. В ценах 2013 года реконструкция школы на 800 учащихся должна была выйти на 300 миллионов рублей. Сейчас только на строительство здания нужен миллиард рублей. Поэтому реализация проекта возможна лишь в рамках софинансирования совместно с регионом и федерацией. Надеюсь, город — Владислав Юрьевич Пинаев и управление образования — за нас поборются.
— Галина Анатольевна, давайте поговорим с вами о самой масштабной реформе в сфере образования за последние годы — введении ЕГЭ и ОГЭ. Как вы относитесь к такой форме проверки знаний?
— Я не такой большой человек, чтобы давать какую-то экспертную оценку госполитике в сфере образования, в правильном ли направлении мы движемся. Система ЕГЭ апробирована и полномасштабно применяется на протяжении уже нескольких лет, вряд ли она может быть основательно пересмотрена или отменена — шарахаться из стороны в сторону ненормально. Благодаря этой системе дети из столичного города и деревни имеют одинаковые шансы при поступлении в ВУЗ, но и в ней есть, конечно, свои изъяны. Многие говорили, что выпускники школ, сдавая ЕГЭ, будучи натасканными на этот формат, не могут войти в процесс непосредственного общения при собеседовании с приёмной комиссией вуза. Раньше на экзаменах абитуриент мог свободно высказывать свои мысли, вступать в дискуссию с комиссией, а формат ЕГЭ не предполагал свободного общения. Поэтому теперь допуском к ЕГЭ является обязательное написание сочинения. В этом году для девятиклассников в рамках сдачи ОГЭ также было проведено тестовое собеседование по русскому языку и литературе.
Большинство выпускников моей школы, и 9-й и 11-й классы, сдают экзамены по немецкому и английскому языкам. Меня всегда очень беспокоит то, как ребята сдают иностранный язык с точки зрения качества подготовки аппаратуры в пункте проведения экзамена. Бывает, что ребёнок через наушники слышит речь того, кто сидит рядом. Это нарушает процесс восприятия задания, формулирования мысли и высказывания. При подготовке студентов-переводчиков используются такие задания для формирования навыка переключения, механизма билингвизма, когда специально создаются шумовые эффекты. Для ученика средней школы это очень сложная задача. Он один на один с компьютером находится, идёт посекундное общение с машиной, нельзя вернуться и что-то исправить. Но ученик не всегда способен реагировать быстро, тем более в ситуации стресса. Такой усреднённый временной режим не всегда учитывает особенности ребёнка. А если он очень медленно всё воспринимает, должен задание обдумать или заикается? Машина не будет ждать, пока он выскажется. У нас были случаи, когда ребёнок, выслушав задание, первое, что говорил по-немецки, — это «wie bitte?» («что, извините?»). По привычке, как с учителем, понимаете? При оценивании ответов тоже могут возникнуть сбои в работе программы или компьютера, этого нельзя исключить.
Я считаю, очень важно готовить детей не просто к формату и содержанию ЕГЭ, но и психологически. Когда ребёнок проходит через металлодетектор, с одной ручкой сидит за партой, а за ним следят несколько камер видеонаблюдения. Сзади сидит наблюдатель, впереди — организатор. Конечно, это всё воздействует на психику ребёнка, взрослому-то тяжело, вы себя представьте на его месте. И эта сторона ЕГЭ меня очень беспокоит как человека.
— Есть мнение, что после введения ЕГЭ ученики стали обладать лишь поверхностными знаниями, или, попросту говоря, поглупели.
— Неправильно говорить, что это поколение умное, а это не очень. Дети другие, но на это повлияли многие факторы, в том числе вхождение в их жизнь с раннего возраста IT-технологий. Дети очень быстро ориентируются, реагируют на окружающие их явления. Писать, да, действительно стали безграмотно, но эта безграмотность объяснима. Ребёнок зачастую печатает на компьютере, и тот его правит. А вот дай ему написать своей ручкой замечательной письмо, сочинение, у него сразу же возникают сомнения, правильно ли он пишет. Сказывается также общение в соцсетях. Я по своей наивности прежде думала, что люди просто допускают ошибки, а это, оказывается, норма общения такая, до сих пор не могу это принять. Ещё меня печалит, что меньше стало уроков русского языка, тем более в 10-м и 11-м классах. Он формирует какую-то нашу идентичность, государственность. Неграмотным должно быть немодно, и очень важно, чтобы все боролись с безграмотностью. Одна из форм такой борьбы — участие в акции «Тотальный диктант».
— Не один год идут споры о необходимости введения в школах уроков православия. Вы как считаете, должна школа приобщать детей к той или иной религии?
— Тема жаркая, у каждого свой жизненный опыт, убеждения. У меня на протяжении многих лет складывалось такое мироощущение, что церковь отделена от государства, это разные абсолютно миры — школа и религия. Родители вправе определять религиозную принадлежность ребёнка, приобщать его к религии, водить в выходные на службу. Но школа — это светское воспитание. Я толерантно отношусь к вероисповеданию различных форм, за исключением каких-то экстремистских вариантов, конечно. Сейчас есть курсы МХК, «Основы религиозных культур и светской этики». Это хорошо, я считаю, важно знакомить детей именно с истоками религии, и не только той веры, которую они исповедуют, чтобы понимать ребят, которые учатся с ними в школе. У нас в городе много представителей разных течений, не только христианства. Мы разные, потому что религия накладывает свой отпечаток на внешний облик, формат взаимодействия, мысли.
— Сегодня многие учителя имеют страницы в соцсетях. Некоторые из них допускают чрезмерную откровенность в своих аккаунтах, выкладывая фотографии с пляжа или алкогольных вечеринок. Насколько, на ваш взгляд, приемлемо такое поведение?
— Я противник того, чтобы в соцсетях выкладывались фотографии даже с личных праздников. Есть у вас какое-то профессиональное мероприятие — другое дело. Выкладывая фотографию, показываешь коллегам или руководству, какие вы дружные и креативные. Но зачем выкладывать фотографии с пляжа в купальнике, даже если это хобби? Помните случай про учительницу, которая моделью работала? Её уволили как раз из-за фотографий.
В СМИ всё было подано под таким соусом… Но мы же понимаем, что любая фотография в соцсетях может быть использована с каким-то другим контекстом, и тогда не отмоешься. Педагоги всегда балансируют на грани и должны быть предельно аккуратными при выкладывании информации на страницах. Даже поведение учителя вне школы должно соответствовать его статусу. Потому что изначально он носитель не только информации, но также культуры и нравственности. Я вообще считаю, что учителем может работать только тот, кто рождён для этого. Но, к сожалению, в нашей сфере, как и во многих других, есть люди случайные.
То, что у учителей сейчас есть возможность общаться с учениками в соцсетях, — это хорошо. Наши учащиеся часто выезжают по международным образовательным программам, бывают карантинные мероприятия. И ребята, дистанционно общаясь с учителем, могут выполнять какие-то задания, не теряют учебное время. Состоять в контакте с учениками, показывать дружелюбие и уважение, в воспитательных целях какие-то свои мысли проговаривать с позиции старшего друга — это всё замечательно, но не нужно выходить за рамки.
— Вы отслеживаете посты и фотографии, которые выкладывают в соцсетях учителя и школьники? И помогает ли это уберечь детей от кибербуллинга и, например, «синих китов»?
— Мы очень серьёзно к этому относимся, специальные сотрудники мониторят соцсети сотрудников и учащихся. У нас есть опыт предотвращения многих, возможно, неизбежных на тот момент неприятных исходов ситуации, конфликтов, мы и в органы обращались. Бывает, что дети, сами того не замечая, входят в контакт с незнакомыми людьми, а потом возникают, например, элементы шантажа. В школе есть контентная фильтрация, на неподобающие сайты наши ученики не зайдут, но за пределами школы у них всё в открытом доступе — и в телефонах есть интернет, и в компьютерах. Для педагога здесь очень важно не быть дилетантом, так как это очень деликатная область жизни ребёнка. Нельзя заставлять всех классных руководителей сидеть в соцсетях и отслеживать информацию, не у каждого это получится. Хотя у нас есть среди них шикарные пользователи, педагоги от бога, которые находятся в постоянном взаимодействии с детьми и родителями. Очень важно ведь ещё, чтобы родитель был другом для ребёнка и понимал его мир. Ребёнок уходит в социальные сети, когда у него нет контакта дома или он не находит себя в классном коллективе. Сегодня очень остро стоят вопросы о суицидальном поведении и экстремизме. Но ребёнок — это всё равно ребёнок, он может не понимать, какую функцию или содержание несёт та или иная картинка, и репостит.
— Руководители штабов оппозиционера Алексея Навального, да и сам он, с помощью соцсетей призывают молодёжь выходить на митинги. Среди учеников вашей школы есть сторонники этого политика? Вы проводите какую-то работу с ними?
— Есть ребята, которые не ходят на митинги, но читают определённую информацию в соцсетях, не всегда достоверную, и потом нам приходится с ними дискутировать. Я лично с ребятами этими общаюсь, советую посмотреть или почитать разные источники — Первый канал, РТР, «Россию 24», не только соцсети. Дети ведь воспринимают всё иначе, они не могут ещё критически осмыслить информацию. Я и себя в этом возрасте вспоминаю. Есть какое-то чувство сопротивления, юношеский максимализм, когда они думают, что это круто — восстать против системы. У меня такое мерзкое ощущение оттого, что есть политики, которые детскими руками создают себе имидж. Ну будь ты сам взрослым. Если вступаешь в конфликт с существующей властью, у тебя альтернативное мнение, зачем ты детей впутываешь в это, вовлекаешь в политическое месиво? Это ужасно для их психики. Важно ограждать учащихся от призывов, тем более выходить на митинги, делиться с ними собственным жизненным опытом, убеждать.
— Вы говорите, что против впутывания детей в политические игры. А я помню, что год назад им раздавали на праздничных линейках агитационные материалы. Например, школьники получили линейки «Давай пять!», на одной стороне которых были написаны имена главы Нижнего Тагила и кандидатов в депутаты НТГД.
— Всё, что касается поздравлений… Я знаю, что в рамках предвыборной кампании [экс-глава Нижнего Тагила] Сергей Константинович Носов просто поздравлял родителей учащихся с началом учебного года, с 1 сентября. Я не юрист, и мне трудно сказать, насколько это законно. Но хочу отметить, что в образовательных организациях этого точно не делали.
— Вы год назад были избраны депутатом Нижнетагильской гордумы по одномандатному округу № 12. Не планируете сами завести страницы в соцсетях, чтобы в них рассказывать избирателям о своей деятельности?
— Не вижу такой потребности, больше люблю непосредственное живое общение. Всегда можно позвонить мне по телефону, в крайнем случае есть WhatsApp, Viber. Выкладывать ещё какие-то фотографии в соцсетях — мне это неинтересно, да и я вообще не люблю фотографироваться, если честно. Избиратели лично постоянно ко мне обращаются, большинство приходят с проблемами благоустройства. Сама по мере возможностей тоже стараюсь объехать округ, посмотреть, как ведутся работы. Недавно закончилось обустройство тротуаров по улице Носова, идёт благоустройство дворовой территории на Красноармейской по проекту «Сказка».
Я вижу свою задачу как депутата по возможности отстаивать также интересы сферы образования, разъяснять какие-то моменты своим коллегам и сотрудникам администрации, так как знаю ситуацию изнутри. Например, наполненность бюджета образовательных организаций в этом году значительно улучшилась, в том числе благодаря тому, что мы переосмыслили отношение к школе. Поборы-то сейчас отчего происходят? От недостаточности финансовых ресурсов. Поэтому нужно просто закрыть статьи расходов, чтобы у школы были средства на ту же туалетную бумагу, салфетки для столовых, моющие средства.
Часто бытует мнение, если депутаты вопросы на комиссии или думе не задают, значит, ничего в этом не понимают. И есть имиджевые выступления депутатов. Я считаю неправильным задавать вопрос только для того, чтобы его задать, если я уже изучила документы, мне всё понятно и я согласна с проектом решения. Это неуместно, нужно просто с уважением относиться друг к другу и экономить время.
— Остаётся ли у вас время на семью?
— Конечно, не хватает времени, жизни не хватает на всё. У меня никогда не было какого-то застоя. Я работала учителем в Политехнической гимназии, параллельно училась в аспирантуре в Москве, писала диссертацию. У меня были свои проекты, я ребят готовила к всероссийским конкурсам. Сейчас я директор и депутат, но моя семья по-прежнему поддерживает меня во всём, живёт моими успехами и неудачами. Я успеваю всё сделать, потому что мы вместе. Мама всегда со мной, многие хозяйственные проблемы, бытовые берёт на себя. 13-летняя дочь и мама помогают вырастить и собрать урожай в саду, сделать заготовки. Сыну в октябре уже 30 лет будет, он имеет экономическое образование и вместе со своим отцом занимается строительным бизнесом. Еженедельно по субботам ходим все в баню, жарим шашлыки. За грибами тоже ходим. Очень хочу, чтобы мои дети имели такие же семьи, как моя, с теми же семейными ценностями.
В школе у меня тоже есть своя команда, семья. Когда я занимаюсь вопросами, связанными с депутатской деятельностью, знаю, что у меня хороший тыл в школе, команда управленцев, которые всегда в состоянии подменить меня.
И есть у меня ещё одна страсть. Это французский язык и всё, что с ним связано. Люблю читать и петь на французском. Мои коллеги меня в этом поддерживают, у нас даже есть своя группа, поём на французском под инструментальную музыку. По роду своей деятельности я очень часто бывала на стажировках во Франции. Добивалась их, участвуя в различных конкурсах и проектах. Сейчас в отпуске стажировалась в университете Франкофония в Ницце. В этом году мы очень успешно выступили в Москве на всероссийском конкурсе «Поющий Менестрель», завоевали гран-при. И мне предложили эту стажировку. Я очень часто шучу, что французский мой родной язык, а иностранный — немецкий. Хотя я, будучи учителем высшей категории, кандидатом наук, не считаю, что в совершенстве знаю французский язык. А мои коллеги во Франции думают, что я билингв — свободно говорю на родном языке и на французском.
— Вы уже больше 20 лет работаете в сфере образования, есть ли желание уйти во власть, стать чиновником? Пост начальника управления образования неделю назад заняла Татьяна Удинцева. Есть ли у вас подобные амбиции?
— Татьяна Аркадьевна знает систему образования изнутри и как никто другой знакома с достижениями и проблемами 32-й школы. Это опытный руководитель, который прошёл путь от учителя до начальника управления образования. Она была очень хорошим заместителем директора по учебной работе, возглавляла информационно-методический центр, долгие годы работала заместителем начальника управления образования. Татьяна Аркадьевна — человек амбициозный в хорошем смысле слова, очень уверенный профессионал.
А хотелось бы мне подняться выше по карьерной лестнице… Меня всегда такие вопросы немного в угол загоняют. Я была учителем, и мне этого было достаточно. Так сложилось, что теперь я директор, и мне хорошо, я в гармонии с собой нахожусь. Я не просто не мечтаю, не хочу никаких карьерных изменений, это моя жизнь. Директорская доля очень нелёгкая, не каждый захотел бы и смог бы им стать. Я живу с этими трудностями, счастьем, общением с коллективом и детьми… И мне другого не надо.
