Знакомство с Екатеринбургом: Свердловский зоопарк и усадьба Филитц
Стыдно признаться, но ещё какие-то восемь лет тому назад я знать не знал, где в Екатеринбурге находится зоопарк. Так сложилось, что я знал, где находится Московский зоопарк, знал, как пройти в зоопарки Перми и Вятки, Киева и Ташкента, но нахождение зоопарка в столице несостоявшейся Уральской Республики для меня долгое время оставалось неизвестным. В конце концов, найти Екатеринбургский зоопарк особого труда не составило, но я совершенно не ожидал, что история его окажется столь интересной.
Считается, что впервые идея создать в городе зверинец была озвучена на одном из заседаний Уральского общества любителей естествознания (УОЛЕ) ещё в 1912 году. Члены УОЛЕ убедили городские власти в том, что в таком крупном городе, как Екатеринбург, просто обязан существовать зоологический парк. Активисты уже присмотрели возле усадьбы Харитоновых удобное место для него и начали сбор пожертвований. Власти и городская дума были не против такой инициативы, но помочь материально «не изыскали возможности». В течение двух лет вопрос о зоопарке благополучно «провисел» из-за бюрократических проволочек, а в 1914 году грянула Первая мировая война, и 2 августа на срочном заседании УОЛЕ было решено приостановить сбор средств на строительство зоопарка.
А двумя неделями ранее на углу улиц Водочной и Малаховской (ныне — Мамина-Сибиряка и Энгельса) в большом полукаменном особняке, богато украшенном резным декором, дама средних лет в строгом чёрном платье, тихо вздыхая, подсчитывала убытки, которые она должна была понести после выхода в свет указа о запрете розничной продажи спиртных напитков и пива в городах и деревнях Российской империи на время войны с Германией.
Даму средних лет в чёрном звали Эмма Фердинандовна Филитц. В конце XIX — начале ХХ века не было в Екатеринбурге человека, кто бы не знал продукцию пивоваренного завода «Э. Ф. Филитцъ», или не бывал в «пивных ресторанах», носящих её имя, или же не пил фруктовой воды марки «Филитцъ». Екатеринбургские социал-демократы тоже хорошо знали Эмму Фёдоровну (как она сама просила её называть) — в одном из её пивных ресторанов «Народное собрание» частенько собирались революционеры-подпольщики на свои законспирированные сходки.
В свете вышеупомянутого указа будущее представлялось Эмме Фёдоровне в серых и чёрных тонах. Война рано или поздно, конечно, закончится, указ отменят, но до этого времени надо на что-то жить.
«Если бы был жив Эрнст, он обязательно что-нибудь придумал бы...» — часто вздыхала Эмма Фёдоровна в разговорах с приказчиками, и те понимающе кивали головами.
Когда и при каких обстоятельствах появилась в Екатеринбурге семья Филитц, доподлинно неизвестно. В краеведческом сообществе принято считать, что не позднее 1879 года. К этому времени относятся записи в ведомостях пивоваренного завода Гребенькова, куда был принят на работу Эрнест Фердинандович Филитц, приехавший на Урал из Санкт-Петербурга с женой Эммой Фердинандовной. В то же время любопытными представляются исследования калининградских историков, которые утверждают, что Эмма Фердинандовна и Эрнст-Рудольф Фердинандович Филитц были не мужем и женой, а братом и сестрой — детьми известного в своё время кёнигсбергского пивовара Фердинанда Филитца. Один из братьев пивовара был скульптором, другой служил в Генеральном штабе германской армии в службе внешней разведки. Согласно этой версии, Эмма и Эрнест Филитц приехали на Урал в качестве «экономических шпионов», используя свои знания в пивоваренном деле в качестве прикрытия. Прямых доказательств этой версии нет, хотя некоторые моменты в истории семейства Филитц действительно кажутся странными.
Проработав четыре года на заводе Гребенькова, в 1883 году Эрнест Филитц подал прошение в городскую думу Екатеринбурга с просьбой разрешить ему строительство собственного пивоваренного завода. К тому времени он уже обзавёлся небольшой усадьбой на углу улиц Водочной и Малаховской с ветхим домиком и запущенным садом и собирался прикупить ещё один бросовый участок, прилегающий к усадьбе. В думе не нашли причин для отказа, и Эрнест Филитц получил разрешение завести своё пивоваренное предприятие.
Вскоре хозяйство Филитц разрослось и занимало целый квартал между улицами Водочной, Малаховской, Крестовоздвиженской и Васнецовской (ныне — Мамина-Сибиряка, Энгельса, Карла Маркса, Луначарского). Здесь находились пивоваренный завод, конюшня, склады, баня, контора. Сами хозяева предприятия жили в небольшом деревянном доме. На все вопросы приятелей, почему они не выстроят себе дом получше, Эмма Фёдоровна обычно отвечала: «Зачем эти лишние траты? Детей у нас нет, а для двоих и этого дома хватает». Детей у Филитцев действительно не было, но пока Эрнест занимался делами предприятия, Эмма водилась с детьми приказчиков и прислуги. Она не только играла с ними, но и обучала их чтению, письму и счёту, с удовольствием устраивала для них прогулки в лес.
Дела тем временем шли в гору. Пиво с торговой маркой «Филитц» пользовалось устойчивым спросом, но Эрнесту хотелось большего. Он построил ещё один цех, где начал выпускать «фруктовую воду» с разными вкусами и степенью газирования. Новый товар быстро пришёлся по вкусу жителям Екатеринбурга, деньги потекли рекой в карманы предприимчивого немца. Однако вскоре выяснилось, что на новое производство у Эрнеста Фердинандовича нет ни патента, ни разрешения, да и налоги с нового вида продукции Филитц не платил. В результате — суд, драконовские штрафы и временное лишение лицензии на производство пива.
Любопытно, что все недоимки по налогам и штрафы Эрнест Филитц заплатил очень быстро, при том что в Екатеринбурге у него не было таких богатых и влиятельных друзей, которые смогли бы ссудить ему денег на покрытие штрафов или выступить поручителями перед банками для получения кредита. Весьма странно выглядит и скоропостижная кончина пивовара: согласно заключению врачей, он умер 2 февраля 1892 года от брюшного тифа. Где и когда подхватил аккуратный немец, известный своим чрезвычайным вниманием к гигиене и здоровому образу жизни, бациллу salmonella typhi, остаётся только гадать.
Вскоре после похорон Эрнеста Филитца к Эмме Фёдоровне зачастили потенциальные покупатели завода и усадьбы, среди которых особенно настойчивыми были представители двух торговых домов — Злоказовых и Поклевских-Козелл. Но к всеобщему удивлению женщина и не думала продавать пивоваренный завод. Не прошло и полугода, как о пиве с маркой «Э. Ф. Филитц» вновь заговорили в Екатеринбурге и окрестностях как о качественном, вкусном и недорогом напитке. Чтобы удовлетворить спрос и увеличить продажи пива, Эмма Фёдоровна построила в городе два больших оптовых склада и открыла дюжину пивных лавок, а также два пивных ресторана. Сказать, что пивные рестораны госпожи Филитц были прообразом пивных баров, которые стали повсеместно открываться в советское время, нельзя. Это были заведения для состоятельных горожан: пиво и закуски здесь подавали официанты, посетителей развлекали оркестры, певцы и чтецы, а на входе существовал «дресс-код». На подаваемые напитки и закуски была установлена ощутимая для бедных слоёв общества наценка. Для Екатеринбурга и Урала пивные рестораны были в диковинку и поэтому почти никогда не пустовали. Если сравнивать с советскими временами, то это явление больше всего походило на дискотеки со столиками, ставшие популярными в начале 80-х годов ХХ века.
За какие-то пять-шесть лет после смерти мужа (или брата?) Эмма Фёдоровна Филитц стала пусть не самой богатой представительницей делового мира Екатеринбурга, но одной из самых уважаемых — это точно. Она жертвовала большие суммы на содержание школ и приютов, оплачивала проведение детских праздников, а во время народных гуляний бочками выставляла своё пиво в качестве бесплатного угощения. Те, кто знали Эмму Филитц более-менее близко, отзывались о ней как о добрейшем человеке. Инициатор создания и активный член УОЛЕ Онисим Егорович Клер отмечал у неё «глубокий интерес к естествознанию» и не раз приглашал её присоединиться к созданному им обществу любителей естествознания. Практически все знакомые отмечали её любовь к животным и туризму. Эмма Фёдоровна побывала на всех вершинах Среднего Урала. Она была одной из немногих екатеринбурженок, у кого была своя конюшня со скаковыми лошадьми. Её конь по кличке Защитник участвовал в скачках на ипподроме Екатеринбурга, принося приличный доход своей хозяйке.
В 1894 году Эмма Фёдоровна задумывает строительство нового дома, который, по её словам, «всем своим видом отражал глубину её души и сущность характера». В итоге она выбирает проект двухэтажного дома известнейшего екатеринбургского архитектора Юлия Дютеля, и в 1896 году на месте старого особнячка на углу Водочной и Малаховской появляется весьма необычный для архитектурной моды того времени дом — угловатый, ассиметричный, богато украшенный деревянной резьбой.
Здание имело каменный первый этаж и деревянный второй. Рельефная кирпичная кладка, резные карнизы и наличники, крыша необычных форм — всё это выделяло дом в конце XIX столетия и привлекает к нему внимание прохожих в наше время. Рассматривать дом, любоваться его деталями можно часами.
Новый дом Эмма Фёдоровна обнесла кованым забором на кирпичных тумбах, во дворе устроила пруд, в котором поселила лебедей, уток и другую водоплавающую птицу, и посадила сад. К сожалению, до наших дней не дожили ни забор (тот, что можно видеть сейчас, является новоделом), ни пруд, который спустили в конце 60-х после того, как речку Малаховку, протекавшую через участок, убрали в бетонный коллектор.
Внутри здания тоже мало что сохранилось: дом мадам Филитц, как и большинство купеческих домов, был неоднократно перепланирован за годы советской власти. Сначала в здании разместили детский сад, а затем дом и усадьбу передали на баланс областного Совета профсоюзов.
После введения запрета на производство и продажу алкоголя в 1914 году предприятие Эммы Фёдоровны перешло на производство фруктовых вод. Доходы, естественно, упали, но предпринимательница не падала духом. Она продолжала вести активный образ жизни: ходила в туристические походы, вступила в общество велосипедистов-любителей, продолжала оказывать посильную помощь школам. Кроме благотворительных взносов, Эмма Филитц устраивала для детей экскурсии в своём саду, в ходе которых рассказывала о цветах и деревьях, растущих здесь, показывала уток, гусей и лебедей, плавающих в пруду, давала детям покормить птиц. Если бы кто-нибудь в те годы сказал ей, что спустя 15 лет в её усадьбе будет открыт зоопарк, она бы, наверное, только посмеялась.
После двух революций 1917 года Эмму Фёдоровну попытались выселить из её дома, но на её удачу один из членов реввоенсовета города был хорошо знаком с семейством Филитц и женщину оставили в покое на два года. Производство пива мадам Филитц не возобновляла. Она жила довольно скромно, на сбережения, накопленные за дореволюционный период. Современники вспоминали, что чешский генерал Радола Гайда не раз предлагал Эмме Фёдоровне возобновить производство пива, но она отказывалась. Накануне бегства колчаковцев и белочехов из города Гайда предложил госпоже Филитц покинуть Екатеринбург и пообещал доставить её к родственникам в Германию, но она снова отказалась.
Зимой 1919-го Эмма Фердинандовна Филитц простудилась и умерла от воспаления лёгких. Когда соседи и знакомые стали хлопотать о похоронах, оказалось, что в доме почти не осталось никаких документов, фото или памятных вещей. Остатки личного архива обнаружили уже после похорон в печке.
Похоронили Эмму Филитц на лютеранском кладбище Екатеринбурга, ныне уже не существующем.
Продолжение следует.
Фото А. Устюжанина, П. Фатеева и С. Волкова