Знакомство с Екатеринбургом: последний дворец последнего царя

Согласно результатам нескольких социологических опросов, проведённых в городах Свердловской области в 2010–2016 годах, самым известным и популярным архитектурно-историческим объектом Екатеринбурга для горожан и гостей столицы Среднего Урала до сих пор остаётся дом, которого не существует вот уже 44 года. Это дом, который принято называть Ипатьевским и с которым прочно связана одна из версий исчезновения на Урале последнего российского императора и его семьи.

Большинству жителей города и туристов известен именно период, связанный с пребыванием в этом доме царя Николая II и его семьи, но практически ничего не известно о других не менее интересных страницах истории этого здания.

История Ипатьевского дома началась в 1871 году, когда известный на Урале геолог и «большой знаток самоцветных каменьев» Иван Иванович Редикорцев купил у мещанки Анны Пастуховой и мещанина Петра Попова два дома по Большой Вознесенской улице. Надо отметить, что улица эта, как и Вознесенская горка, в те времени слыла самым престижным местом города. Здесь старались отстроиться и жить самые богатые, самые знатные люди Екатеринбурга. Дома Иван Иванович продал на слом, а земельные участки объединил в одну усадьбу. Вскоре Редикорцев обратился в службу городского архитектора с просьбой подобрать ему проект дома, который соответствовал бы его «происхождению и положению в обществе».

Здесь надо отметить, что фамилия Редикорцевых была незаслуженно забыта историками и ныне мало кто помнит эту династию выдающихся геологов, работавших на Урале в XVIII–XIX веках. Самый известный из них — Иван Иванович Редикорцев — родился в 1807 году в Берёзовском заводе Екатеринбургского уезда, в семье шихтмейстера Ивана (и тоже Ивановича) Редикорцева. В 1819–1828 годах проходил обучение в Горном кадетском корпусе в Санкт-Петербурге и за успехи в учёбе был награждён большой и малой серебряными медалями. По окончании обучения был направлен на Златоустовские горные заводы. Служил смотрителем на нескольких рудниках округа, имел благодарности от горного начальника. В 1831 году нашёл вблизи деревни Большое Баландино под Челябинском месторождения каменного угля. А ещё через год им были открыты угольные месторождения неподалёку от Миасса.

1833 год запомнился Редикорцеву особо: в том году в «Горном журнале» появилась его публикация об открытии больших залежей каменного угля в окрестностях Челябинска и он получил новую должность старшего смотрителя на золотых приисках. Но главным событием стало рождение сына, которого по традиции назвали Иваном. Редикорцев-отец служил до 1838 года, после чего вышел в отставку, собираясь заняться наукой. Однако острая нехватка опытных и грамотных горных специалистов заставила власти вновь обратиться к Редикорцеву. До конца своих дней он продолжал служить: сначала бергмейстером миасских золотых промыслов, затем управляющим чертёжной Уральского горного правления, затем берг-инспектором над частными заводами Оренбургской губернии и горным начальником богословских заводов. За безупречную службу Отечеству был награждён орденами Св. Станислава 4-й степени и Св. Анны 3-й степени. Иван Иванович Редикорцев-старший умер в 1866 году в Миассе. 90 лет спустя, в 1957-м, в городе Копейске ему был установлен памятник как первооткрывателю каменного угля на Южном Урале.

Редикорцев-сын пошёл по стопам родителя и, окончив Горный кадетский корпус с малой золотой медалью в звании подпоручика, приехал служить на родину. Работал на заводах в Миассе и Златоусте. В начале 70-х годов XIX века был помощником управителя берёзовских золотых промыслов. Тогда-то он и познакомился с учредителями УОЛЕ — Уральского общества любителей естествознания. Один из них — преподаватель французского языка екатеринбургской мужской гимназии Онисим Егорович Клер — пригласил Редикорцева присоединиться к обществу, что тот вскоре и сделал. К тому времени Иван Иванович уже был известен на Урале как большой специалист и знаток самоцветных камней и их месторождений, обладал богатейшей по тем временам коллекцией минералов. Впоследствии он передал свою коллекцию в дар музею УОЛЕ, за что был удостоен звания члена-учредителя общества. Позднее стал действительным членом Императорского минералогического общества.

Проект дома Редикорцеву предложил городской архитектор Михаил Львович Реутов, тоже член УОЛЕ и тоже коллекционер поделочных камней и полудрагоценных минералов. Это был проект большого двухэтажного каменного здания «со службами» общей площадью почти 588 квадратных саженей, с главным фасадом, выходившим на площадь перед Вознесенской церковью. Строительство особняка продолжалось семь лет, и в 1878 году Редикорцевы справили новоселье.

Иван Иванович Редикорцев-младший прожил в этом доме десять лет. После его смерти в 1899 году семья выставила усадьбу на продажу, желая получить за неё хорошие деньги. Покупателей было хоть отбавляй, но каждый пытался сбить цену за дом. Однако вскоре нашёлся человек, который согласился заплатить за дом просимые деньги, да ещё «положил пятьсот рублей серебром сверх цены», как писал впоследствии известный уральский писатель Д. Н. Мамин-Сибиряк. Этим покупателем был бывший кучер с берёзовского прииска Иван Шаравьёв, несколько лет возивший Редикорцева из Екатеринбурга на прииск и обратно. В 1885 или в 1886 году кучер Шаравьёв неожиданно попросил у администрации прииска расчёт и куда-то исчез. А через год-полтора в округе заговорили о богатом золотом прииске на реке Исс и его счастливом владельце, начинающем золотопромышленнике Иване Григорьевиче Шаравьёве. Прииск и впрямь оказался очень богатым, принеся его хозяину прибыли около пятисот тысяч рублей серебром. Иван Шаравьёв начал скупать золотые и платиновые прииски в Верхотурском и Екатеринбургском уездах, став в скором времени одним из самых богатых и влиятельных промышленников данной отрасли в губернии. Так, по данным 1895 года, только одной платины на его приисках было добыто свыше двадцати пудов.

Каждый раз, устраивая в купленном доме званый ужин или приём, Иван Григорьевич рассказывал гостям о прежнем владельце усадьбы, о том, как он, будучи простым кучером, возил «хозяина» на прииск, и о том, как он «облагодетельствовал» семью Редикорцева, купив эту усадьбу. Вообще, выбившись «из простых» в купеческое сословие, супруги Шаравьёвы любили показывать окружающим, что тоже являются «хозяевами жизни». Так, Иван Григорьевич пристрастился к игре на тотализаторе на ипподроме, содержал прекрасных скаковых лошадей и имел шикарную конюшню. А его жена организовала свою типографию и сняла для неё помещения не где-нибудь, а в доме купцов Харитоновых, очевидно, желая показать, что тоже обладает кое-каким весом в обществе.

В 1903 году Иван Шаравьёв записывается верхотурским купцом 2-й гильдии и едет на Нижнетагильский завод, где ведёт переговоры о приобретении у тагильских золотопромышленников ряда приисков, которые в то время казались наиболее прибыльными. Правда, этот вояж Шаравьёва закончился неудачно: тагильские старатели редко пускали в свой круг чужаков. В 1905 году Ивану Григорьевичу стали поступать донесения об истощении недр на его приисках. Доходы Шаравьёвых существенно сократились, и через три года Иван Шаравьёв решил продать часть приисков и недвижимого имущества. Дом Редикорцева тоже выставили на продажу по цене 10 тысяч рублей. Правда, в этой цене дом выставлялся недолго — Шаравьёвы нуждались в оборотных деньгах и начали сбавлять цену. В конечном итоге усадьбу купил инженер-строитель Николай Николаевич Ипатьев, заплатив за «дом с садом и службами» шесть тысяч рублей. Шаравьёвы же переехали в меблированные «нумера» доходного дома Макаровых, известного как гостиница «Эрмитаж». Интересно, что вместе с домом инженеру Ипатьеву досталась и большая часть мебели бывших хозяев. Поговаривали о том, что Ипатьев заплатил за неё ещё пятьсот рублей сверху, так как «имел слабость к дорогим и изящным предметам интерьера».

Семья инженера заняла весь второй этаж, а на первом разместилась его контора подрядных работ. Подвал дома был единственным местом, которое не нравилось Ипатьеву. В 1937 году на страницах ряда пражских газет было опубликовано интервью Николая Николаевича, в котором он, в частности, отмечал:

«...Дом мне сразу приглянулся. На первом этаже его была возможность открыть контору, комнаты второго этажа были тёплыми и уютными. Единственное, что мне всегда хотелось перестроить, — это подвал, тесные клетушки и низкие потолки которого не позволяли устроить в нём склад или мастерскую. А они были необходимы для работы моей строительной фирмы...»

Николай Николаевич Ипатьев родился в 1869 году в Москве в дворянской семье. В 1885 году он поступил учиться в Николаевское инженерное училище, а по его окончании в 1888-м продолжил учёбу в Военно-инженерной академии. Закончив обучение, он отслужил положенные семь лет в армии, дослужившись до штабс-капитана железнодорожного батальона. Позже был направлен поручиком в сапёрные части, которые в то время приступали к строительству железной дороги Пермь — Котлас. В 1906 году он вышел в отставку и по рекомендации брата Владимира решил обосноваться в Екатеринбурге. Вскоре в екатеринбургских газетах появились объявления о том, что «…инженер Министерства путей сообщения г-н Ипатьев Н. Н. качественно производит разные подрядные работы». Его тут же завалили выгодными предложениями. Так, в 1906–1909 годах он принимал участие в строительстве железной дороги Пермь — Кунгур — Екатеринбург и был награждён золотым памятным жетоном «за качество и надёжность построенных объектов». Хотя злые языки твердили, что Ипатьев при случае не брезговал провернуть несколько финансовых махинаций и не без участия этого «серого» дохода так быстро сумел скопить денег на покупку дома. Принимал участие Николай Николаевич и в строительстве нового здания железнодорожного вокзала в Екатеринбурге (1910–1912 гг.), и в строительстве Уральского горного института имени Его Императорского Величества Николая Второго.

После Февральской революции Николай Ипатьев баллотируется в Городскую думу, становится депутатом и членом Комитета общественной безопасности. Затем произошла Октябрьская революция, но и при новой власти Ипатьев не остался без дела. Ему по-прежнему доставались выгодные подряды, приносившие весьма неплохую прибыль. Настолько неплохую, что в марте 1918 года Николай Николаевич с семьёй выехал «на воды» в Карловы Вары. Для многих, кто знал инженера Ипатьева до революции, долго оставалось загадкой, почему Советы благоволили Николаю Николаевичу. Секрет был прост: его брат — доктор химических наук, академик, генерал-лейтенант Владимир Ипатьев — в октябре 1917-го в числе первых присягнул на верность новой власти и был лично знаком с Владимиром Лениным и военным министром Советской республики Николаем Подвойским.

Вообще Владимир Николаевич Ипатьев был выдающейся личностью в истории и российской, и мировой науки. Воспитанник Михайловского училища, он стал одним из самых признанных специалистов в производстве взрывчатых веществ. Так называемая «бомба Ипатьева» считалась в ХХ веке одним из лучших предметов вооружения как российской армии, так и иностранных войск. До революции 1917 года он был избран членом Российской академии наук и стал по личному указанию царя Николая II руководителем Химического комитета России. С его мнением считался и Сталин, а американцы назвали его «крупнейшим химиком ХХ века».

Когда встал вопрос о перевозке царской семьи в Екатеринбург, именно Владимир Николаевич посоветовал Ленину через Н. И. Подвойского занять для проживания царской семьи дом своего брата-инженера. Когда Николай Ипатьев узнал о том, что его дом реквизируют согласно распоряжению екатеринбургского Совета № 2778 от 27 апреля 1918 года, он сразу же выехал в Екатеринбург, оставив семью в Чехии.

Уже на следующий день после прибытия в город Ипатьев получил в Совете охранную расписку на мебель и бельё. Всё остальное имущество закрыли в подвале и опломбировали. Перед главным фасадом особняка воздвигли высокий дощатый забор, а по его внешнему периметру расставили часовых.

Вернуться в свой дом Николай Николаевич смог лишь в августе 1918-го. Но почти сразу же продал его вместе с усадьбой представителям военной администрации. В усадьбе сначала поселился чехословацкий генерал Радола Гайда, а затем сюда переехал штаб чехословацкого корпуса.

В сентябре 1919 года Николай Николаевич Ипатьев эвакуировался с Горным институтом в Японию. Затем уехал в Кабул и Стамбул, перебрался в Европу и осел в Праге в 1921 году. Ему повезло с работой — он  устроился преподавателем в Пражский инженерно-строительный институт. В 30-х годах Н. Н. Ипатьев часто давал интервью чешским, немецким, шведским и французским газетам. Он говорил, что не знал, для какой цели большевики изъяли его дом. Умер Николай Николаевич Ипатьев 20 апреля 1938 года в Праге.

После восстановления в Екатеринбурге советской власти дом Ипатьева отдали под штаб Красной армии, и до 1922 года вокруг усадьбы всегда было много военных, автомобилей и гужевых повозок. В 1922-м дом отдали во временное пользование командиру 6-го полка дорожно-транспортного отдела ГПУ Ермакову А. Г., затем особняк передали под общежитие студентов университета и квартиры советских служащих. Но в 1927 году жильцов из здания переселили, а в нём вскоре открыли Уральский музей революции.

Музей просуществовал несколько лет, был расформирован в 1932 году и уступил место Антирелигиозному музею и «Совету безбожников» (были в те годы и такие общественные организации). Во время Великой Отечественной войны в доме хранились экспонаты из коллекции Эрмитажа, вывезенные из Ленинграда. А после войны здание, что называется, «пошло по рукам». В разные годы здесь находились ректорат Урало-Сибирского коммунистического университета, областной партийный архив, управление культуры и даже областное управление сети «Союзпечать».

В 1974 году дому был присвоен статус историко-революционного памятника всероссийского значения. А 21 сентября 1977 года неожиданно было принято решение горисполкома Совета народных депутатов за № 351 о сносе всего квартала, «учитывая неотложную потребность в реконструкции ул. Я. Свердлова и К. Либкнехта…» Вместе с домом инженера Ипатьева к сносу были приговорены усадьбы Попова, Веселова, Соломирского (все здания имели «охранные грамоты» Министерства культуры РСФСР).

Последний дворец последнего царя, как часто называли в советской прессе дом Ипатьева, второй раз за его историю окружили забором, подогнали строительную технику и за три дня, с 22 по 24 сентября 1977 года, уничтожили.

В конце 1989-го — начале 1990 года официальные представители Дома Романовых вышли к властям города с предложением восстановить здание, в котором оборвались жизни последнего российского императора и его семьи, создать в его стенах мемориальный музей, пообещав оплатить все расходы, но получили отказ. А 20 сентября 1990 года место, на котором находился дом Ипатьева, по решению городского совета было отдано под постройку Храма-на-Крови в память о невинно убиенных.