Биоарт: неограниченные возможности искусства

Концептуальное искусство, эволюционная биология и генетика преследовали меня с тех самых пор, когда я впервые открыл переводной японский учебник по генетике и взял в руки книгу художников Павла Пепперштейна и Сергея Ануфриева. Это был первый том постмодернистского романа «Мифогенная любовь каст». Эти «линии» культуры и мой интерес к ним существовали параллельно для меня до появления слова биоарт. Собственно, о биоарте и пойдёт речь в этом тексте.

Биоарт использует свойства самой жизни, её материалы, меняя организмы внутри их вида или создавая организмы с новыми характеристиками. Биоарт делает ставку на эволюционные стратегии, которые предлагают альтернативы общераспространённым понятиям красоты: вообразите бирюзовую розу в розовую крапинку с шипами на листьях. Или сингулярности: вообразите кошку со способностью к фотосинтезу. Используя различные подходы, биоарт вмешивается в происхождение организмов. Теоретически биологические произведения искусства могут существовать столько же долго, сколько существует жизнь на планете, при условии наличия у них способности к репродукции. Вообще, можно вообразить будущее, где появляется возможность создания новых форм жизни на атомном уровне, или предположить, что астробиологи откроют жизнь вне Земли. Всё это создаст неограниченные возможности для искусства.

А теперь перейдём к примерам. В 1938 году состоялась Всемирная выставка сюрреализма, на которой Лео Мале планировал показывать манекен с аквариумом с живой рыбой вместо желудка, но манекен был удалён как слишком провокационный экспонат. Однако на этом же мероприятии Сальвадор Дали представил инсталляцию «Rainy Taxi». В машине на месте водителя и пассажира располагались манекены: шофёр с головой акулы, женщина-пассажир окружена латуком и покрыта живыми бургундскими улитками.

В 1960-х новое поколение художников искало более концептуальные и действенные подходы в искусстве, нетрадиционные материалы и методы. В 1969-м Яннис Кунеллис в рамках своей инсталляции «Horses» («Лошади», Galleria L’Attico, Рим) преобразовал арт-галерею в конюшню с 12 живыми лошадьми.

Использование жидкостей организма в искусстве начинается со второй половины XX века. Энди Уорхол в 1978-м создал серию «Piss paintings», также известную как «Oxidation paintings» (Окисленные картины). Работы были результатом химической реакции меди и мочи, напоминающие абстрактно-экспрессионистские произведения.

«Экологическое искусство» в 60-70-х предложило новые идеи: произведения искусства, создаваемые из микроорганизмов, а также «реставрационные проекты», направленные на восстановление окружающей среды, пострадавшей от загрязнения, вырубки лесов и других негативных факторов.

Другая интересная стратегия состояла в заимствовании современным искусством и электронной музыкой принципов из мира генетики. Первопроходцем был шведский композитор, поэт и саунд-художник Стэн Хансон с его «Разрушением генетического кода наркотиками, токсинами и иррадиацией» в 1969-м. Данное произведение, которое существует в виде книги и звукозаписи, представляет собой произвольную последовательность 195 кодонов. Каждый кодон состоит из трёх «букв» – оснований ДНК, например ACT, GTG, TTG, ATA,CTG, AAT. Периодически последовательность подвергалась вербальным и визуальным изменениям, приводящим к тому, что к основаниям (A, C, G, T) примешивались пустые пространства, перекрывающие буквы и выдуманные символы, вызывающие мутацию, разрушение или полное уничтожение кодонов.

Существенным признаком, отличающим трансгенетическое искусство в частности и биоарт в общем от этих и других стратегий и подходов, является манипуляция биологическим материалом и фактическое создание новой жизни. В сентябре 2001 года Национальная портретная галерея в Лондоне выставила портрет мужчины, Джона Эдварда Салстона, британского биолога, лауреата Нобелевской премии в области медицины и физиологии за 2002 год. Художник Марк Куинн, взяв ДНК натурщика и используя стандартные методы клонирования ДНК, создал абстрактное изображение, которое тем не менее является точной репрезентацией натурщика. ДНК Салстона извлекли из его семени, каждая бактериальная колония выросла из одной клетки, содержащей часть инструкций по «созданию другого Джона Салстона». «Геномный портрет: Сэр Джон Салстон» является самым абстрактным портретом в Национальной портретной галерее, но при этом самым реалистичным по определению.

18 августа 2005 года в Мельбурне был выставлен объект высотой более полутора метров. С некоторой периодичностью в объекте перемешивалась смесь, состоящая из человеческого жира, анестетика, адреналина, крови, гидрокарбоната натрия, периферических нервов, соединительной ткани и изотонического раствора. В инсталляцию была интегрирована звуковая система. Арт-объект «BLENDER» стал первой коллаборацией между Стеларком и Ниной Селларс. Оба художника прошли липосакцию специально для нужд данного проекта. Он был посвящён «альтернативным телесным архитектурам» и обращал внимание на спорные моменты, которые возникают при взаимодействии современных технологий и тела. В наше время, когда мы практически не видим и не слышим своего тела, маскируя его одеждой и другими культурными традициями, «BLENDER» стал свободной от этих ограничений аудио-висцеральной репрезентацией истинной субстанции тела.

Всё разнообразие методов, подходов и процессов, которые применяются в биоарте, можно разделить на три группы: создание биоматериалов и придание им различных инертных форм, нестандартное использование процессов биотехнологий, создание или трансформация живых организмов с интеграцией или без интеграции в социальную и окружающую среду. В третьей группе проявляется самый радикальный вектор – работа на живом, живом в самом обычном понимании этого слова – от клетки до животного.

Полагаю, биоарт не должен рассматриваться как ограниченное актуальными знаниями и техниками искусство, а скорее как некий общий принцип буквально основанного на жизни творчества. Творчество, через которое познаётся сама жизнь.