Про моего дедушку Давида Ионина: человека, художника и депутата

Вчера я рассказал на своей странице в Facebook история, как я, совершенно случайно, обнаружил на выставке, проходящей в Заксобрании, картину «Улица Восточная». Ее полвека назад написал мой дедушка Давид Ионин.



Фотография с этой картиной собрала менее чем за сутки 78 «лайков». Столько мои читатели не ставили не под одной публикацией, будь она хоть о спасении жителей общежития на Химмаше или про очередную победу над коммунальными жуликами в Чкаловском районе. Из этого я сделаю вывод, что публикации из истории моей семьи Вам тоже интересны. Поэтому постараюсь рассказать про своего деда более подробно, тем более, что это был действительно очень достойный и уважаемый человек.
Сам я дедушку помню слабо. Он умер в 1987 году, когда мне не было еще трех лет. У меня в архиве сохранилась только одна фотография с ним.



Это мы, вместе с моей мамой, отдыхаем у дедушки на даче, которая располагалась на Шарташе. Судя по всему, это лето 1987 год. Еще где-то в обрывках памяти есть картинка, как мы с ним составляем кубики не столе в квартире на Пушкина, где мы с родителями тогда жили.
Говорят, что в детстве я был очень похож именно на деда. Возможно, и к старости, я буду примерно таким :)
Согласно официальной биографии Давид Ионин родился в 1916 году в городе Омске, но, если я не ошибаюсь, его местом рождения был небольшой городок в Тюменской области. Далее из биографии: «В детстве вместе с родителями приехал на Урал. В 1933 г. начал свою трудовую жизнь в качестве ученика художника в системе «Свердловск-горстроя». В 1934 г. на городской выставке показал свои первые акварели. Оценив способность и старание юноши, его в 1935 г. направили на учебу в Свердловское художественное училище. Учился у А. А. Жукова, Ф. К. Шмелева. Окончил училище в 1940 г».
После окончания училища руководил изостудией в Доме Красной Армии, а в годы войны  работал в эвакуированном из Киева военно-медицинском училище, занимался эвакуацией экспозиций ленинградского «Эрмитажа».
Впрочем, его официальную биографию можно прочитать здесь. Два года назад, когда я избирался депутатом областного Заксобрания, моя двоюродная тетя Люся подарила мне вот этот плакат:



Оказывается, мой дед, в свое время, также был областным депутатом. Честно говоря, я об этом даже не знал. Понятно, что в этом плакате куча советской патетики. Но, по отзывам знавших его людей, я понимаю, что фразы про добросовестную работу и оказываемую им большую помощь - не просто дань советским агитационным штампам. К деду все действительно относились с большим уважением.
Подарившая мне этот плакат тетя вспоминала, как дедушка часто пропадал на работе, пытаясь решить проблемы обращавшихся к нему художников, да и просто жителей нашего города. В те времена мандат депутата позволял открывать любые двери и обращавшиеся к деду об этом хорошо знали. Случаев, чтобы он отказывал кому-то в помощи, вроде бы не было. Подробности таких историй я, конечно, не знаю, но на просторах интернета, например, можно найти воспоминания художника Евгения Пинаева: «Наступили хлопотные дни. Чесаться было некогда! С жильем и трудоустройством, к счастью, обошлось: то и другое нашлось довольно быстро. Жить определились на частной квартире. С пропиской помог  Давид Маркович Ионин, некогда вызволивший раба Трудовых резервов из 42-й ремеслухи».
Также в официальной биографии говорится, что «обладая незаурядными организаторскими способностями, в течение более 25 лет (1945-1970) был председателем правления Свердловской организации Союза художников СССР», но, как мне рассказывал отец, союз художников дедушка возглавлял 28 лет, с небольшим перерывом.
Постепенно имя деда обросло разными легендами. Например, в статье Евгения Ройзмана в журнале «Урал» говорится: «Однажды Брусиловскому подарили большой узбекский нож. Он положил его в сумку и забыл о нем. И когда они полетели домой из Узбекистана, на проверке в аэропорту этот нож занял весь экран на мониторе. Когда Мишу Шаевича взяли под белы руки и спросили, чей это нож, он, честно смотря, сказал: Давида Марковича Ионина, председателя Союза художников. Естественно, спросили, как он оказался у вас? На что Брусиловский ответил: а я его телохранитель! А Давид Маркович Ионин был репрессированным, отсидел 50 лет и всю жизнь боялся рассказывать анекдоты, думал, что его прослушивают и за ним следят. А тут такой моветон». Если честно, не знаю, откуда Ройзман это взял, спишем все на специфический юмор художника Брусиловского. Но, Слава Богу, мой дедушка никогда, как говорится, не привлекался.
Думаю, что этот текст мог быть более интересным и наполненным фактами, если бы мне помогал писать его мой отец, который часто вспоминал про деда в наших разговорах.  К сожалению, папа скончался в сентябре этого года, но светлую память о дедушке он сохранил и передал уже своим детям.
На сегодняшний день после Давида Ионина остались светлая память среди тех, с кем он был знаком, а также его дочь – моя тетушка, три внука и, пока что, три правнука, последний из которых родился буквально месяц назад.
А еще дедушка оставил после себя прекрасные картины. Вот это моя любимая – «Гладиолусы».



Оригинал ее висел у папы, а я сделал себе копию и повесил в своей квартире. Много дедушка рисовал и наш город, видимо оттуда у меня такая любовь к краеведению. «Улица Восточная» уже представлена выше, а вот еще одна картина, которую я смог отыскать в интернете.