Улица Зелёная (Высокогорская) и тагильский малахит. Часть 1

Улица Высокогорская, что протянулась от улицы Космонавтов до улицы Тагильской параллельно улицам Быкова и Кузнецкого, является одной из старейших на Вые. Она появилась в начале XIX столетия, первые дома здесь были построены лет на десять раньше, чем на соседней улице Напольной (ныне — Кузнецкого). Изначально она была известна под названием Зелёной, и в советский период тагильские краеведы предложили версию происхождения этого названия: якобы улица начинала строиться в густом хвойном лесу, на склоне Магнит-горы, и застройщики сохранили на улице большое количество елей и сосен, отчего она казалась круглый год зелёной.

Позднее из многочисленных архивных документов стало известно, что весь лес здесь был вырублен ещё в XVIII столетии, а своё название улица получила лет через 10–15 после того, как была полностью застроена и обжита. Изначально Зелёную населяли мастеровые Выйского медеплавильного завода, мелкие заводские служащие, подрядчики-коногоны, кустари — люди, чей достаток позволял покрыть крыши своих домов металлическим листом. А самым доступным антикоррозийным покрытием в те времена была «горная зелень» — краска, приготовляемая на основе измельчённого в порошок малахита, который добывали на знаменитом Меднорудянском руднике, где в 1814 году открыли месторождение малахита. Ровные ряды зелёных крыш, хорошо видные со склона горы Высокой, и дали название улице. 

В наши дни «горной зеленью» уже никто не пользуется. Малахитовая краска оказалась нестойкой к частым переменам капризной уральской погоды, да и само сырьё для её изготовления давно не добывают в Нижнем Тагиле. Но в то время крыша дома, покрытая краской из малахитовой крошки,считалась признаком достатка. А кроме того, это было модно и производило сильное впечатление на приезжих. 

Впрочем, первое крупное месторождение малахита на Среднем Урале было обнаружено ещё в 1702 году, и не в тагильских владениях Демидовых, а на Гумешевском руднике, что находится на северо-западной окраине Полевского. Наткнулись на него крестьяне Арамильской слободы Сергей Бабин и Козьма Сулея во время поисков медной руды. В те годы никто не рассматривал малахит как поделочный камень, и при разработке Гумешевского месторождения он поначалу шёл в отвалы. 

В 1735 году Гумешевский рудник был отписан в казну. Работы на нём шли под контролем самого «главного горного командира» Василия Никитича Татищева, который возлагал на Гумешки определённые надежды. Но если с добычей медной руды всё шло хорошо, то Полевской завод, сырьевой базой для которого являлся Гумешевский рудник, никак не мог наладить работу и приносил казне одни убытки. Промучившись с «проклятым» заводом 20 лет, горные власти закрыли его и в 1759 году выставили на продажу вместе с приписанным к нему Гумешевским рудником.  Выставили без особой надежды на то, что на них найдётся покупатель: уж очень неважную репутацию снискал себе Полевской завод. Однако, не прошло и месяца, как новый хозяин объявился. Им стал титулярный советник (в прошлом купец) Алексей Турчанинов, который скупил оптом Сысертский, Северский и Полевской заводы.

К тому времени за Турчаниновым закрепилась слава неудачника: сначала он разорился на сукне, потом на торговле вином и хлебом и, наконец, на солеварении. Многие смотрели на новую затею Турчанинова с покупкой заводов как на шаг отчаяния: купец влез в крупные долги. Однако очень скоро выяснилось, что Турчанинов действовал не наобум. Оказалось, что он обладал какой-то новой технологией выплавки меди. Через год Алексей Фёдорович вышел со своей медью на российский рынок. Турчаниновской медной посудой заинтересовались даже при царском дворе, и предприниматель получил крупный государственный заказ от военного ведомства на походные самовары — компактные устройства, позволявшие вскипятить чай, разогреть кашу и превратить «дощатый бульон» в горячие щи. 

Кроме того, новый хозяин Гумешек начал осваивать рудник комплексно, отдельно добывая медную руду и малахит. Турчанинов быстро нашёл камнерезов, которые занялись обработкой малахита. Параллельно он начал «рекламную кампанию» изделий из «русского камня», как называли малахит в Европе, приглашая на Гумешки столичных учёных и коллекционеров и рассылая знакомым чиновникам шкатулки, вазы и письменные приборы из малахита. Так или иначе, но уже к 1763 году слава об уральском малахите дошла до столицы, и на Турчанинова посыпались заказы, а малахитовый промысел оказался более прибыльным, нежели медный. Только на добыче, обработке и продаже этого камня ловкий промышленник заработал два миллиона рублей серебром. В 1787 году Турчаниновы преподнесли в дар Екатерине II глыбу редкого «голубого» малахита весом более 1504 килограммов. Императрица была так очарована «русским камнем», что поместила подарок в свою опочивальню. 

В конце XVIII столетия изделия из гумешевского малахита начали появляться и в коллекциях европейских монархов — Наполеона и Фридриха-Вильгельма III.

Известный учёный и естествоиспытатель Александр фон Гумбольдт в 1829 году приезжал на Гумешевский рудник и подробно описал его. Почти на полвека раньше Гумбольдта на Урале побывал академик Паллас. Он не только составил описание и классификацию малахита, но и приобрёл у Турчаниновых «по сходной цене» роскошный малахитовый «кабинет»: письменный стол, камин, два чайных столика, зеркало в малахитовой раме и шесть ваз разного размера. Подобный «кабинет» был только у академика Императорской академии наук и художеств Ивана Лепёхина, который получил его в дар от Турчанинова за помощь в оценке потенциала его рудников. В ту пору малахитовые «кабинеты» стоили огромных денег. Несколько комплектов Турчанинов продал за границу за золото, но после смерти Алексея Фёдоровича экспорт изделий из «русского камня» за рубеж прекратился: трое его сыновей опыта в малахитовом промысле не имели, интересуясь только тем, как бы побыстрее и подороже распродать свои доли наследства. Они легко уступили заводы и рудники сёстрам Наталье и Надежде, а сами посвятили себя армейской службе. 

В 1813 году Гумешевским малахитом заинтересовался Николай Никитич Демидов. Он подсчитал, какую выгоду можно извлечь из продажи изделий из малахита, и принялся скупать половину всего добываемого на Гумешках малахита, платя сёстрам Турчаниновым по 300 рублей за пуд. Не имея камнерезного производства на Урале, Демидов вывозил малахит во Флоренцию, где отдавал его в работу таким известным ювелирам, как Одио, Барерини и Морелли. Через пару лет в коллекции Николая Никитича уже значилось более 30 предметов из малахита: столы, вазы, чаши, шкатулки, камины, ювелирные украшения. В Петербурге, на Невском проспекте, Николай Никитич открыл магазин, где принимались заказы на изготовление предметов интерьера из малахита. Приказчиком в этом магазине был итальянский ювелир Николо Лоренцини. Сроки изготовления изделий из «русского камня» составляли от полугода и более, но от заказчиков не было отбоя. 

Истощение Гумешевского рудника наступило намного раньше, чем рассчитывали Наталья и Надежда Турчаниновы. К 1830 году добывать стало практически нечего, кроме мелких камней, которые годились лишь для изготовления бижутерии. Но ещё раньше на малахитовом рынке стали появляться изделия из тагильского малахита, который начали добывать на Меднорудянском руднике. 

(окончание следует)