Велосипед Артамонова — быль или небыль? Часть 2

Многочисленные пересказы легенды о путешествии из Нижнего Тагила в Москву демидовского крепостного Артамонова на изобретённом им велосипеде являются лишь изложением «со слов» и часто противоречат друг другу. К тому же недавние исследования тагильских и екатеринбургских краеведов показали, что в предполагаемый период создания велосипеда на тагильских заводах не было ни крепостных, ни приписных крестьян с фамилией Артамонов, которые значились бы или механиками, или хотя бы слесарями. Кроме того, учитывая состояние российских дорог в конце XVIII — начале XIX века, представляется совершенно невозможным путешествие своим ходом с Урала до Москвы. Да и кто отпустит «от заводов» посессионного крестьянина в разгар работ? Если только сам хозяин, которым в ту пору являлся Николай Никитич Демидов.

Отыскать подлинные документы из архивов Александра Кузьмича Шарцева было невыполнимой задачей. Поэтому поначалу взявшимся «реабилитировать» историю о механике Артамонове и его велосипеде тагильским краеведам-любителям пришлось довольствоваться публикациями в газетах и журналах 50-х и 60-х годов. Затем в их распоряжении появились фотокопии документов архива, в которых речь шла о велосипеде и о самом изобретателе. Позже упоминания об Артамонове и его велосипеде были найдены в архивах ещё одного пермского краеведа — бывшего директора машиностроительного и судомеханического заводов в городе Пожва, ветерана войны и труда Павла Максимовича Казанцева. 

Постепенно общая картина версии пермских краеведов стала принимать более-менее внятные и правдоподобные очертания. В 2008 году на связь вышли супруги Борисовы, бывшие научные сотрудники Пермского госуниверситета, в то время граждане Канады, которые в начале 1990-х годов, готовя диссертацию на тему развития русской технической мысли в XVIII–XIX веках, работали с фондами ГАПО и других пермских архивов, в том числе с архивами Шарцева. Также во время поисков истины выяснилось, что в истории с общепринятым прототипом велосипеда — самокатом немецкого профессора Карла фон Дреза, якобы собранным им в 1817 году, — тоже не всё так гладко и понятно. Кроме нескольких рисунков конструкции, других доказательств существования этого девайса нет. 

К середине 2012 года все доступные материалы по велосипеду Артамонова были изучены, и на сегодняшний день история изобретения и изобретателя представляется следующим образом.

Ефим Михеевич Артамонов родился в 1776 году в селе Усть-Пожва в семье крепостных графа Строганова, приписанных к Пожевским (Пошвинским) железным заводам. В 1773 году заводы были проданы камергеру императорского двора, сенатору Всеволоду Андреевичу Всеволожскому, который лоббировал в Сенате интересы уральских промышленников Строгановых и Демидовых.

Версий появления Артамоновых на Нижнетагильском заводе две.

Первая. Известно, что после женитьбы Николая Никитича Демидова на Елизавете Александровне Строгановой в 1793 году по строгановским деревням поехали демидовские приказчики «скупать людишек, способных к рудному да железному делу». В ходе этой кампании семья Артамоновых и оказалась на Урале. Версия имеет один существенный изъян: в этом случае Артамоновы были бы переписаны на новое место проживания, а таковых следов у нас не обнаружено. Кроме того, отец Елизаветы Строгановой, Александр Строганов, к Пожвинским заводам имел весьма далёкое отношение.

Вторая версия. Глава семейства, Михей Артамонов, был известным на Каме специалистом по строительству речных барок и других грузовых судов. В таких судах имел нужду и Демидов, сплавлявший «железные караваны» по Чусовой. Скорее всего, пользуясь знакомством, Демидов «одолжил» у Всеволожского специалистов по постройке речных барж на какое-то время, в том числе и Михея Артамонова. В этом случае совершенно понятно, почему Артамоновы не были найдены в списках демидовских приписных. Произошло это не ранее 1796 года. Михея Артамонова пристроили на Старо-Уткинскую пристань на Чусовой, где строили баржи для сплава продукции демидовских заводов. А его сына Ефима поставили во главе маленькой мастерской на Нижнетагильском заводе, где под его присмотром изготовляли крепления и прочую железную оснастку для строящихся судов. Специалисты говорят, что идея колеса с педалями могла прийти Ефиму Артамонову во время постройки или ремонта «коноводки» — кабестанного судна, которое преодолевало мелкие места на реке при помощи конной тяги. На таких судах одним из основных частей механизма было большое колесо, расположенное горизонтально. 

В 1800 году в канцелярию Всеволожского приходит донос от полицмейстера екатеринбургской управы благочиния, в котором говорится: «На Илью Пророка холоп Ефимко сын Артамонов ездил по улицам на диковинном самокате и пугал встречных лошадей, кои на дыбы становились, на заборы кидались и увечья прохожему люду чинили немалые. За что оной Ефимко батогами бит и обременён штрафом в три рубли два алтына и две деньги...» В архивах Всеволода Андреевича было найдено и описание девайса: «Самокат имеет два колеса, расположенных одно за другим и соединённых гнутой рамою. На ось первого колеса закреплены педали, и посредством нажима на оные и приводится в движение сей самокат». Автор данного описания неизвестен.

А вот предположение о самостоятельной поездке Ефима Артамонова на своём велосипеде в Белокаменную на коронацию Александра Павловича в 1801 году выглядит очень неубедительно.

Во-первых, осуществить такой велопробег не позволяли тогдашние дороги. Во-вторых, кто бы отпустил его с завода в столь длительное и самостоятельное путешествие? И наконец, опыт поездки по Екатеринбургу показывал, что не все соотечественники должным образом понимают значение технического прогресса. К тому же вряд ли кто-то допустил бы простого мужика, пусть и на «диковинном самокате», под светлые очи самодержца безо всякого приглашения.

Гораздо убедительнее выглядит версия с показом велосипеда на балу в честь вступления Николая Никитича Демидова в чин тайного советника и назначения его членом Камер-коллегии осенью 1800 года. Балы и карнавалы Николай Никитич любил и умел их устраивать. А уж удивить гостей чем-нибудь таким, чего нет ни у кого, у Демидовых в крови. Впрочем, вполне возможно, что царь всё же мог увидеть артамоновский самокат. В одном из писем близкого друга императора Александра, князя Адама Чарторыжского, упоминается «педальный самокат, изготовленный на заводе т. с. г-на Н. Демидова». Почему подобного описания нет, к примеру, у Жуковского или других известных лиц, приближённых ко двору? Здесь вопрос остаётся открытым. Возможно, царский летописец Жуковский в тот день не смог сопровождать государя, например, из-за болезни или каких-то неотложных дел.

Согласно материалам Шарцева и Казанцева, «велопробега» как такового также не было. Ефима Артамонова вместе с его «самокатом» отправили в столицу с одним из «железных караванов».

Известна и реакция Николая Никитича на изобретение и изобретателя. Она весьма интересна:

«Сия безделица зело забавна, но к заводскому делу совсем не пригодна и может быть вредна, а потому постройку самокатов на заводе прекратить, чертежи изъять, расходы возместить в счёт изготовителей, — писал заводовладелец управляющему петербургской конторы в 1801 году. — Мастера Ефимку пристроить к иному делу, дабы не было у него более мыслей впустую переводить свой талант ненужных затей ради».

Насчёт премиальных и вольной для всей семьи Артамоновых, о которых гласят пересказы этой истории, достоверных сведений нет. Но есть другие, не менее интересные факты. В 1815 году Артамоновы возвращаются в Усть-Пожву. Ефим поступает на Пожевской завод на должность механика. В 1816 году на заводе по проекту и под руководством известного горного инженера Павла Соболевского была начата постройка первого в России речного парохода. Год спустя пароход был спущен на воду и успешно дошёл своим ходом до Казани без единой поломки. И хотя прямых доказательств того, что Ефим Артамонов принимал участие в проекте, нет, есть основания предполагать, что без заводского механика не обошлось. В 1821 году на Пожевском заводе закладывается новый пароход. Здесь следы Артамонова уже имеются. В выплатных ведомостях значится: «Механику Артамонову Е. за новый коноводный кабестан сто рублёв сверху». Также известно, что в 1840 году Ефим Артамонов был приглашён на Суксунский завод Демидова «надзирать за постройкой железного парохода». Там же, в Суксуне, он и умер в 1841 году.

Откуда же появилась в Нижнетагильском музее реплика велосипеда? По одной из версий, в первые годы после окончания Великой Отечественной войны её передали в Нижний Тагил из Верхотурского музея. Никаких сопроводительных документов, кроме транспортной накладной, посылка не имела. Но на словах верхотурские музейщики рассказали, что велосипед хранился вместе в экспонатами Первой Сибирско-Уральской кустарно-промышленной выставки, которая прошла в Екатеринбурге в 1887 году, и, скорее всего, играл роль рекламного изделия. По другой версии, реплика велосипеда попала в Нижний Тагил из запасников Свердловского краеведческого музея. 

На этом история велосипедостроения в нашем городе не закончилась. Ещё об одном любопытном факте рассказала в 1960 году заведующая Нижнетагильской краеведческой библиотекой Елизавета Васильевна Боташева. В 1951 году во дворе у одного из рабочих Лебяжинского рудника краеведы нашли велосипед, очень похожий на артамоновский. Хозяин велосипеда рассказал, что его сделал тагильский кузнец Сергей Захарович Зеленин ещё в 1884 году. 

Владелец велосипеда сообщил, что изделие последний раз выезжало своим ходом в середине 20-х годов ХХ века. Затем нужда в его эксплуатации пропала. Велосипед Зеленина был выставлен в краеведческом музее, но через некоторое время его убрали из экспозиции. Где он находится в наши дни — неизвестно. А реплика артамоновского велосипеда ныне экспонируется в историко-техническом музее «Дом Черепановых». 

Как видите, один из интереснейших моментов истории нашего города имеет два диаметрально противоположных взгляда на него. Какой из них принять, а какой отвергнуть — решать вам.

 

© 2024. Д. Г. Кужильный для АН «Между строк»

При подготовке материала использованы источники:

 

1. «Замечательныя населённыя места и местности. Северный и Средний Урал», изд. СПб, 1903 г.

2. «Указатель произведений отечественной промышленности, находящихся на выставке 1833 года в Санкт-Петербурге», СПб. 1833 г.

3. ЦГИА. Ф. 652. Оп. 1. Ф. 18. Оп. 2.

4. ГАПО. Ф. 176. Оп. 1. Ф.105. Оп. 220. Ф. 280. Оп. 1

5. АГП. Ф. 100. Оп. 2.

6. Кашихин Л. С. Предисловие к фонду ГАПО Р-790.

7. П. М. Казанцев. «Пожвинский завод. Историческая хроника», рукопись.

8. А. Н. Всеволожский. «Род Всеволожский», изд. Симферополь, 1886 г.

9. «Северная пчела», подборка за 1839 г.

10. Vsevolozhskys d’archives privees, Clermont-Ferrand.

11. Шарц А. К. «Уральские техники-изобретатели. Очерки», Молотовгиз, 1950 г. 

12. Фонд № 7415. Личный фонд. Шарц Александр Кузьмич (1906—1986). Кол-во дел: 1225.

 

А также литература и архивные материалы, перечисленные в библиографическом указателе «История Урала» (сост. Н. П. Милинькова и О. А. Мельчакова), СПб, 2000 г. Отдельная благодарность интернет-ресурсу: http://tagil-press.ru.