Знакомство с Екатеринбургом: а это что за дворец? (окончание)
Ещё одна чрезвычайно популярная легенда о том, что купец Лев Расторгуев был близок с членами царской семьи и постоянно принимал русских царей в своём особняке, когда они приезжали в Екатеринбург, имеет очень мало общего с истиной. Хотя бы потому, что первый царь приехал в город уже после кончины купца. Но, как часто бывает, народная молва оказалась сильнее фактов и долгое время купцу Расторгуеву приписывались некие «тесные» связи с членами царской фамилии.
Легенда четвёртая
Об общих делах с русским царём и о финансировании членов царской семьи
Здесь слухов и сплетен накопилось особенно много. Поговаривали, что Расторгуев выступал финансовым гарантом нескольких царских проектов на Среднем Урале, занимался поиском и разработкой золотоносных месторождений для казны, был посредником между двором и рядом уральских промышленников и купцов в «деликатных делах денежного толка» и даже ссужал деньги членам царской семьи. И поэтому русский император во время визитов на Урал непременно останавливался в расторгуевской усадьбе…
На самом же деле, первым из царей, кто мог остановиться в усадьбе Расторгуева, был Александр I. Однако к тому времени прошло уже более года со дня смерти Льва Ивановича и в усадьбе хозяйничали его сват Григорий Зотов и зять Пётр Харитонов. И, как выяснилось, они-то и принимали российского императора во время его приезда в Екатеринбург в 1824 году, однако при иных обстоятельствах, подробности которых стали широко известны сравнительно недавно, всего каких-то лет 30–35 назад.
На Урале самодержец всея Руси оказался неслучайно, хотя тяга Александра Павловича к путешествиям по российской глубинке общеизвестна. Поездке предшествовал ряд событий, произошедших на Урале в 1820–1824 годах. Главным событием, безусловно, было открытие богатейших месторождений золота на Южном Урале, на притоке Миасса речке Ташкутарганке. Другой причиной для столь дальней поездки царя стали слухи о грядущем срыве заказов военного ведомства как на казённых, так и на частных заводах Урала. Чтобы самому разобраться в ситуации (редкое для русских царей качество), Александр и отправился в «опорный край державы». Была у царя и третья причина для визита на Урал. По донесениям полиции, Кыштымские заводы одного из Демидовых были разом проданы некоему купцу Расторгуеву из Екатеринбурга, который настолько неумело начал «ведать те заводы», что работный люд взбунтовался и мятеж пришлось усмирять войсками. Полицейские соглядатаи также докладывали, что на Кыштымских заводах лютуют приказчики, из-за чего, собственно, и случился мятеж. Александр был в меру либерален и слыл противником жестокого обращения с народом. Поэтому император не стал никому перепоручать проверку этой информации и, раз уж случилась ему дорога на Урал, захотел лично разобраться в «кыштымском вопросе».
В Екатеринбург император прибыл в хорошем настроении, хотя и уставший. Несколькими днями ранее он побывал в Оренбурге и Златоусте, осматривал Миасский горный завод и Царёво-Александровский прииск. На прииске император, не будучи белоручкой, лично добыл и промыл более 22 пудов породы и получил 12 золотников золота. Царь был доволен поездкой на Южный Урал, но дела, ожидавшие его в Екатеринбурге, вызывали у него тревогу и озабоченность.
Любопытно описывал приезд императора Александра I в Екатеринбург пермский учитель словесности и истории, краевед и писатель, имевший практически неограниченный доступ к государственным архивным хранилищам Свердловской области и Пермского края, Александр Кузьмич Шарцев (1906–1986) в одной из глав своей неизданной повести «Кыштымский зверь»:
— А это что за дворец?
Остановив карету у подножья Воскресенской горки, Александр вышел и подозвал стоящего в двух шагах сбитенщика.
— Скажи-ка, любезный, чьи это хоромы? — спросил царь, указывая на усадьбу.
— Купчишка один построил. Расторгуев, — ответил тот, поморщившись. — Раскольничье семя.
— Расторгуев? — император нахмурил брови, — его-то мне и надо.
— Опоздал ты, ваше благородие, — сбитенщик осенил себя крестом. — Преставился он в прошлом годе. Как у него на заводах народишко взбунтовался, так его удар и хватил. Бог-то ведь не Ермошка, видит немножко. А нынче там другой хозяин — Гришка Зотов, будь он проклят. Вон его домина, напротив.
— Уж не тот ли это Зотов, что Верх-Исетским заводом управляет?
— Он самый, ваше благородие, — кивнул мужик.
— Веди! — велел сбитенщику Александр и поманил рукой адъютанта, который давно уже спешился и ждал распоряжений.
— Боязно. Люди бают, строг больно Зотов. Без доклада если, так и собаками потравить может.
— А ты доложи, — император протянул ему серебряный рубль со своим профилем и первым направился к воротам…
Настоящие детали визита царя в Екатеринбург в сентябре 1824 года стали известны позднее из дневников сопровождавших его врачей — лейб-фельдшера Тарасова и лейб-хирурга Виллие. Конечно же, визит этот, как и вся поездка царя на Урал, был тщательно спланирован и Александр заранее знал, в чьей усадьбе он остановится, кто будет его принимать, какие заводы и учреждения он посетит.
О приезде государя в Екатеринбург весьма подробно описано в воспоминаниях лейб-фельдшера Дмитрия Климентьевича Тарасова:
«25 сентября государь прибыл в Екатеринбург часов в семь пополудни и остановился в приготовленном для него великолепном доме купца Расторгуева... 26 сентября государю представлялись: главный начальник горных заводов со всеми чиновниками горнаго ведомства, городское начальство и почётное купечество, а также начальники и управляющие частными горными заводами. После представлений государь осматривал все заведения в городе и был всем вообще совершенно доволен — а в особенности он обратил внимание на изделия гранильной фабрики. Тут директором фабрики поднесены были императору: букет, отработанный с изумительным искусством из разноцветной яшмы, малахитовая шкатулка, несколько вещей дорогих из халцедона, аметиста и золотистаго дендрита. Директор фабрики Коковин представил государю огромный кусок превосходной яшмы и испросил соизволение выточить из онаго большую вазу в ознаменование высочайшаго посещения гранильной фабрики. Всем особам свиты Его Величества директором фабрики подарены были разныя дорогия изделия, в том числе и я получил в подарок прекрасный из малахита пресс-папье в виде книжки».
Из записей Тарасова следует, что часть царской свиты, в том числе и врачи, разместилась в доме Григория Зотова, который при близком знакомстве оказался интересным человеком и приятным собеседником:
«Наружность и осанка Григория Зотова, при первом взгляде, обличали в нём светлый и натуральный ум, сильный характер и гениальную способность в горном производстве. Разговоры о делах серьёзных всегда состояли из афоризмов. Высокий рост, атлетическое сложение, окладистая короткая борода, курчавые с проседью на голове волосы и особенное приличие в обращении невольно возбуждали к нему внимание и уважение. Я с особенным удовольствием наслаждался его умною беседою, и он полюбил меня, так что всё своё свободное время проводил со мною. Нельзя не заметить в нём собственнаго сознания приобретённой им опытности, отличных способностей и особеннаго такта узнавать людей, направлять всякаго к сродному ему делу».
Лейб-хирург Яков Васильевич Виллие также с восхищением отзывался о Зотове. На следующий день, 26 сентября, он сопровождал Александра во время осмотра им Верх-Исетского завода корнета Яковлева, его плотины и заводского госпиталя.
«Осмотрев завод во всей подробности, государь спросил:
— Кто довёл Верх-Исетскій завод до такого примернаго состояния?
Полицеймейстер екатеринбургский донёс Его Величеству, что настоящим устройством и порядком завод обязан заводскому мастеру Григорью Зотову, управлявшему им более двадцати лет.
— Где же этот Зотов? — спросил государь.
— Здесь, в Екатеринбурге, — отвечал полицеймейстер.
По осмотре заводскаго госпиталя, который действительно был в превосходном положении, его величество отозвался: “Всё здесь отлично устроено, и мне остаётся сожалеть, что я не могу содержать так больных моих солдат», — писал в своих воспоминаниях Яков Виллие. — На другой день, 27 сентября, в семь часов пополудни Зотова представили императору. Его величество его принял у себя в кабинете. Зотов пробыл у государя полтора часа. Сам Зотов об этом счастливом для него событии рассказал мне в тот же вечер”».
По воспоминаниям очевидцев и по рассказам самого Зотова десять лет спустя на следствии, беседа с царём проходила с глазу на глаз. Александр I удалил из кабинета всех, включая генерал-адъютанта Ивана Дибича, своего ближайшего помощника и доброго друга, и стал расспрашивать Зотова о его происхождении, семье, производственном опыте, спрашивал, как наладить работу на казённых заводах Урала. В конце аудиенции Григорий Федотович попросил Александра позволить ему построить в городе старообрядческую церковь, и царь такое разрешение дал.
В дневниках генерал-адъютанта Дибича исследователи обнаружили и пересказ истории о том, как вообще усадьба Расторгуева-Харитонова стала резиденцией императора во время его визита на Урал. Оказывается, предоставить усадьбу в распоряжение государя Петра Харитонова вынудил горный полковник Осипов, исполняющий обязанности Главного горного начальника Хребта Уральского. Незадолго до того, как стало известно о визите в Екатеринбург Александра, Осипов, недолюбливавший и Зотова, и Харитонова, вызвал их на аудиенцию и предложил предоставить расторгуевскую усадьбу в качестве резиденции императора. В случае отказа полковник обещал «учинить над ними розыск» за неуплату пошлин и налоговые недоимки в казну. Впрочем, угрозы были лишними: принимать у себя в доме самого императора было наивеличайшей честью для любого дворянина, а уж для лиц купеческого сословия и подавно.
28 сентября Александр знакомился с состоянием дел на казённых заводах и вообще в округе. Последним пунктом царского маршрута в Екатеринбурге была Главная горная лаборатория, где император наблюдал за переплавкой «песошного золота» в слитки. В восьмом часу вечера царский кортеж миновал городскую заставу и направился на Нижнетагильский завод. Из Невьянска, где экипажи сделали короткую остановку, Александр Павлович отправил письмо супруге, в котором рассказал о том, как его принимали в Екатеринбурге. В письме было несколько лестных слов и о хозяине усадьбы: «Купец Пётр Яковлев Харитонов, что любезно приютил нас в своём доме, оказался очень приятным человеком».
Историки давно пытаются найти ответ на вопрос, почему император не поехал в Кыштым. Некоторые полагают, что Григорий Зотов сумел убедить царя в том, что наведёт порядок на заводах сам и не допустит срыва сроков выполнения заказов военного ведомства. Подтверждением этого предположения можно считать записи в дневнике сопровождавшего царя генерала Дибича: «Я посмел напомнить Е. И. В. о том, что мы собирались заехать в Кыштым, на что государь ответил, что доверяет опыту и усердию Зотова, управляющего оными заводами. Моё замечание о том, что нам не следовало бы без оглядки доверять этому мужику, государь оставил без внимания».
По другой версии, Александр не поехал в Кыштым потому, что договорился с Н. Н. Демидовым о переносе военных заказов на его заводы в Нижнетагильском округе.
Второй раз «персону царской фамилии» усадьба принимала в 1837 году. Тогда в ней останавливался молодой Александр II ещё в статусе цесаревича во время своего вояжа на Урал и в Сибирь. Но к тому времени ни Григория Зотова, ни Петра Харитонова в Екатеринбурге уже не было — лишённые привилегий, наград и имущества, они, в кандалах и под конвоем, ехали в финский Кёксгольм.
Будущий государь-освободитель также остался доволен своей временной резиденцией, но, узнав о судьбе хозяина усадьбы, «несколько часов пребывал в задумчивости».
Легенда пятая
О бесконечных подземных ходах и лабиринтах и тайных подвалах НКВД
Городские легенды гласят, что в 20-х годах ХХ века в усадьбе Харитонова открылись потайные комнаты и подземные ходы, которые тянулись на несколько вёрст в разные концы города. Якобы сразу же эти ходы и входы в них были засекречены и переданы в ведение городского управления НКВД, которое использовало наследие купцов Расторгуева и Харитонова в своих целях. В 30-х годах под усадьбой находились тайные комнаты, где чекисты хранили изъятые у «буржуев» золото, ценности, а во время войны и какие-то очень секретные документы.
На деле эти слухи не подтверждаются ни документами, ни находками. После высылки Харитонова в Кёксгольм усадьба ещё некоторое время пустовала. Как известно, она была завещана Львом Расторгуевым своей дочери Марии и зятю Петру Харитонову. Перед городскими властями стояла непростая задача: продать усадьбу, чтобы выплатить Марии Львовне её долю (на долю Харитонова распространялся приговор суда и она подлежала изъятию в казну). Задача была непростой, потому что в Екатеринбурге не было такого человека, который мог бы потянуть такую покупку — цена усадьбы оказалась неподъёмной для екатеринбургской знати и купечества. Проблему удалось решить Владимиру Андреевичу Глинке, вступившему в должность главного начальника горных заводов Хребта Уральского в марте 1837-го. С 1840 года расторгуевская усадьба и харитоновский сад целиком перешли в собственность города. Более 60 лет усадьба сдавалась в аренду для различных целей. В 1905 году усадьбу вместе с садом приобрело в собственность «Акционерное общество Кыштымские заводы», но смена собственника никак не повлияла на судьбу этого великолепного архитектурного ансамбля: он так и продолжал сдаваться в аренду.
Советская власть обратила внимание на усадьбу Льва Расторгуева в 1917 году. Сначала здесь разместились казармы Красной гвардии. В 1919-м в здании расквартировался отряд ЧОН, а год спустя в расторгуевских апартаментах заработал партийный ликбез — университет марксизма. Затем на какое-то время здание передали городскому комитету Социалистического союза молодёжи. А в 1934 году в усадьбе началась реставрация, которая больше походила на капитальный ремонт. В 1937 году усадьба была передана под городской Дворец пионеров и с тех пор не меняла своего профиля.
В разное время в кружках и секциях Дворца пионеров занимались космонавт Василий Лазарев («Союз-12» и «Союз-18а»), популярный актёр театра и кино Александр Демьяненко, дочь Леонида Ильича Брежнева Галина, актёр и автор-исполнитель Александр Дольский и многие другие известные в нашей стране люди. Ныне городской Дворец пионеров переименован во Дворец детского и юношеского творчества.
Судьбу расторгуевской усадьбы в 1939 году разделил и харитоновский сад. После проведённой реконструкции он стал называться парком Пионеров и был приписан ко Дворцу пионеров в качестве прилегающей территории. Здесь свердловские школьники изучали растения Среднего Урала и даже занимались селекцией. При этом парк был открыт и для взрослых свердловчан и продолжал оставаться одним из любимых мест отдыха жителей города.
Что касается подземных ходов через весь город и тайных хранилищ НКВД, то в большей части это можно отнести к издержкам народного фольклора. В начале 20-х годов ХХ столетия перед усадьбой образовался провал, открывший, как писали тогда газеты, «разветвлённую сеть подземных ходов, тянущихся на многие сотни метров в разных направлениях». Место провала было сразу же оцеплено милицией, и вскрывшуюся часть подземных ходов обследовали чекисты, работники прокуратуры и историки. Были составлены акты осмотра места происшествия и заключение экспертов, которое гласило, что большинство подземных ходов являются техническими и были созданы для отвода подземных и сточных вод и канализации. В 1924 году усадьба и сад получили статус памятника архитектуры XVIII века и любые изыскательские работы, в том числе и археологические раскопки, на территории усадьбы были запрещены.
В 1980-м студенты Архитектурной академии во главе с профессором Слукиным получили разрешение на архитектурно-археологические изыскательские работы и провели ряд исследований и экспериментов. Было обнаружено четыре подземных хода, пригодных для перемещения по ним людей. Два хода вели в сад, а ещё два вели в сторону дома Зотовых. Остальные служили для отвода из-под усадьбы талых вод и нечистот.
Позднее, уже в 1990-х годах, группа историков снова обследовала подземелья усадьбы и пришла к выводу, что устройство большей части из них очень похоже на подземные помещения под Кыштымским заводом, что подвигло учёных-историков на новые изыскания.
История усадьбы едва не пополнилась ещё одной страницей в мае 2000 года. Тогда местные депутаты собирались выселить Дворец детского и юношеского творчества, а весь комплекс зданий отдать под резиденцию полномочного представителя Президента в Уральском Федеральном округе Латышева. Но Пётр Михайлович от этого предложения отказался, назвав его «сомнительным».
В настоящее время расторгуевская усадьба, как и харитоновский парк, являются памятниками архитектуры федерального значения. Специалисты отмечают, что большинство объектов усадебного комплекса дошли до наших дней практически без изменений.
Внутрь усадьбы можно попасть с экскурсией, в ходе которой гостям Екатеринбурга расскажут её историю, расскажут о людях, чьи судьбы были связаны с усадьбой, познакомят с экспозициями здешнего музея. Увы, но неорганизованным туристам-одиночкам попасть внутрь практически невозможно.
